Эдгар Берроуз - Тарзан из племени обезьян. Возвращение Тарзана. Тарзан и его звери (сборник)
Если бы его сейчас мог видеть Д’Арно! Тарзан вспомнил французского лейтенанта и улыбнулся, показав крепкие белые зубы. Бедняга Поль: он думал, что сумел поднять своего друга до высот цивилизации и полностью избавить от дикарских привычек. «Как же быстро я пал!» – думал Тарзан. Но на самом деле Тарзан вовсе не считал падением то, что с ним случилось. Напротив, ему было жаль бедных парижан, вынужденных носить костюмы, как какие-то тюремные робы, и жить под присмотром полицейских, которые следят за тем, чтобы заключенные выполняли неестественные и утомительные правила поведения.
За два часа охотники дошли до тех мест, где накануне было замечено стадо слонов. Дальше нужно было идти с большой осторожностью, высматривая следы животных. Наконец удалось обнаружить тропу, по которой стадо прошло несколько часов назад. Охотники шли по ней друг за другом примерно полчаса. Тарзан первым почуял добычу и поднял руку, предупреждая остальных.
Однако туземцы усомнились в его способностях.
– Пойдемте со мной, – ответил Тарзан, – сейчас увидите.
С ловкостью белки он запрыгнул на дерево и по ветвям забрался на самый верх. Один из охотников последовал за ним – гораздо медленнее и осторожнее. Когда чернокожий сел рядом с человеком-обезьяной на большой ветви, то всего в нескольких сотнях ярдов к югу увидел огромные черные спины в высокой траве джунглей. Туземец знаками рассказал об этом остальным и на пальцах показал число животных, которых сумел сосчитать.
Охотники тут же двинулись в том направлении, а Тарзан, последовав за ними, продолжил путь по деревьям.
Охота на диких слонов для туземцев с их примитивным оружием была делом опасным. Тарзан понимал, что не многие африканские племена решаются на это. И он гордился своими новыми друзьями и радовался оттого, что примкнул к ним и уже начал ощущать себя частью этого народа.
Неслышно передвигаясь по ветвям, Тарзан наблюдал за тем, как черные воины, образовав полукруг, ползком подбираются к слонам. Охотники выбрали двух больших самцов, и по сигналу все пятьдесят человек выскочили из высокой травы и метнули свои тяжелые боевые копья в намеченные цели. Никто не промахнулся: в каждого слона вонзилось по двадцать пять копий. Один слон даже не двинулся с места: два копья попали ему прямо в сердце. Его колени подогнулись, и гигант безвольно рухнул на землю.
С другим слоном дело обстояло намного хуже. Все брошенные в него копья достигли цели, но ни одно не вонзилось в сердце. Слон затрубил от гнева и боли, его маленькие глазки искали того, кто причинил ему эту боль. Туземцы исчезли в джунглях, прежде чем слон своим слабым зрением сумел различить кого-либо из них. Но раненое животное уловило звуки их отступления и ринулось на этот шум, ломая по пути кустарники и молодые деревья.
Слон устремился в том направлении, куда побежал Бусули. Животное догнало охотника так быстро, словно чернокожий не пытался спастись от смерти, а стоял на месте.
Тарзан видел все, что происходило на поляне. Когда он понял, что его другу грозит страшная опасность, человек-обезьяна помчался к разъяренному слону, надеясь криком отвлечь его. Но он понапрасну тратил силы: животное больше ни на что не обращало внимания, обрушив весь свой гнев на охотника, тщетно пытающегося от него убежать.
Только чудо могло спасти Бусули, и тогда Тарзан не раздумывая спрыгнул на тропу. Он сделал это бессознательно, желая спасти человека, которого когда-то так же бессознательно преследовал.
Тантор находился всего в шести или восьми шагах от своей добычи, и вдруг перед ним как из-под земли вырос мускулистый белый воин, сжимающий в руке копье. Слон рванулся, чтобы снести с дороги этого безрассудного врага, осмелившегося встать между ним и его жертвой. Но он не знал, насколько ловок был Тарзан: человек-обезьяна мог победить противника, обладающего куда более острым зрением, чем Тантор.
Прежде чем слон понял, что новый враг успел отскочить в сторону, Тарзан вонзил копье с железным наконечником прямо в его сердце, и огромное животное, из которого уже ушла жизнь, упало вниз головой прямо к ногам человека-обезьяны.
Убежавший вперед Бусули не видел, как это произошло, но старый Вазири и другие воины оказались свидетелями этой битвы. Они столпились вокруг Тарзана, громко воздавая хвалы его охотничьему искусству. А он вскочил на огромную тушу и огласил окрестности жутким криком, возвещая о своей победе. Туземцы в ужасе попятились: им этот крик напомнил о страшном Болгани, которого они боялись почти так же сильно, как Нуму. Однако чувство страха смешивалось с благоговением по отношению к странному существу, очень похожему на человека, но наделенному фантастическими способностями.
Когда Тарзан опустил голову и улыбнулся им, туземцы приободрились, хотя и не поняли, зачем он кричал. Тарзан был для них загадкой: он умел передвигаться по деревьям так же быстро, как мартышка Ману, но при этом и на земле чувствовал себя увереннее, чем они сами; внешне, за исключением цвета кожи, он был таким же, как они, но обладал невероятной силой и в одиночку выходил против самых свирепых обитателей джунглей.
Когда собрались все воины, охота возобновилась: племя отправилось по следу отступившего слоновьего стада. Однако не успели охотники пройти и сотни ярдов, как где-то далеко позади послышались странные щелкающие звуки. Туземцы замерли, прислушиваясь, а Тарзан крикнул:
– Это выстрелы! На деревню напали!
– Вперед! – скомандовал Вазири. – Арабские захватчики и их рабы-каннибалы вернулись. Они пришли за нашими женщинами и слоновой костью!
Глава 16
Охотники за слоновой костью
Воины Вазири поспешили через заросли к деревне. Еще несколько минут звучала стрельба, заставляя туземцев прибавить шагу, но потом слышались лишь отдельные выстрелы, а затем и они прекратились. Это был зловещий знак, – вероятно, плохо укрепленная деревня пала под внезапным натиском противника.
Охотники находились в пяти милях от деревни. Когда они преодолели уже более трех миль, навстречу им вышли первые беглецы. Несколько женщин, мальчиков-подростков и девочек, которым удалось избежать расправы, были настолько взволнованы, что не могли толком рассказать Вазири о несчастье, обрушившемся на племя.
– Их так много, как листьев в лесу! – рыдая, говорила одна женщина. – Много арабов и бессчетное число мануемов, и у всех есть ружья. Они подобрались незаметно к самой деревне, а потом закричали и бросились на нас, убивая всех подряд – мужчин, женщин и детей. Некоторым из нас удалось скрыться в джунглях, но еще больше было убито. Не знаю, взят ли кто-нибудь в плен. Похоже, захватчики собирались убить всех. Мануемы кричали, что съедят нас всех, прежде чем мы успеем покинуть свою землю, и что это нам наказание за то, что мы убили кого-то из них в прошлом году. Я не все услышала, потому что убежала оттуда.
Племя Вазири продолжило путь к деревне, но уже не спеша и с большой осторожностью. Вождь понимал: спасать больше некого и все, что можно сделать, – это отомстить. На протяжении следующей мили им встретилось не менее сотни беженцев. Среди них оказались и мужчины, и силы отряда значительно возросли. Теперь можно было выслать несколько воинов на разведку. Вазири остался с главными силами в лесу, неподалеку от деревни, воины шли цепью в виде полумесяца. Тарзан находился рядом с вождем.
Наконец один из разведчиков вернулся и рассказал о том, что происходило в деревне.
– Они все в деревне, за оградой, – сообщил он шепотом.
– Отлично! – обрадовался Вазири. – Мы нападем на них и всех перережем!
И он велел передать по цепи приказ: встать на краю леса и, как только он первый побежит к деревне, следовать за ним.
– Погодите! – остановил его Тарзан. – Если у них есть хотя бы пятьдесят ружей, нас перебьют. Давайте я проберусь туда по деревьям и посмотрю сверху: надо узнать, сколько их, от этого зависит успех атаки. Глупо терять хотя бы одного воина, если нет никакой надежды победить. У меня есть одна идея, более хитрая, чем прямое нападение. Ты будешь ждать, Вазири?
– Да, – ответил вождь. – Ступай!
Тарзан забрался на дерево и поспешил к деревне. Двигался он осторожнее, чем обычно, потому что пули могли достать его на вершине дерева так же легко, как на земле. Но когда Тарзан из племени обезьян хотел сделаться незаметным для врага, никто в джунглях не мог сравниться с ним в этом умении.
Через пять минут он уже оказался на большом дереве, нависавшем над оградой, и с этого наблюдательного пункта смотрел на то, что делается внизу. Он насчитал около пятидесяти арабов и примерно в пять раз больше мануемов. Последние с жадностью обжирались мясом на глазах у своих белых хозяев. Такое отвратительное пиршество всегда следовало у них за победой, а piece de resistance[16] служили тела убитых врагов.
