Макар Сарматов - Игра в прятки
Мишка потёр руки, ему страсть как надоело безделье, обернулся ко всем и спросил:
— Ну что, парни? Обустроим себе гостиницу, пока наши высокие стороны договариваться будут? — и выразительно поглядел на меня.
— Миха, хватит паясничать. Переговоры подождут, давайте сначала устроимся, а потом за чаем все вместе и поговорим?
— Ладно, Волк, не принимай близко к сердцу. Просто достало меня уже всё, а особенно наглые «пиндостанцы», хозяева мира, мля. Везде лезут, везде диктуют, как жить, и их наглости нет придела.
— Давай об этом позже, а пока нам надо сделать себе нормальный ночлег.
Все остальные, тем временем, не стали слушать нашу словесную перепалку, а тихо по-будничному разоружились и направились к хижине. Нам с Мишкой ничего не оставалось, как последовать их примеру. Мы тоже сняли снаряжение, и пошли к домику. Там я отозвал Батура и направил его обратно к машинам в качестве охранника и наблюдателя, сказав ему, что его сменят через пару часов. Остальные принялись за работу. Хлама в этом помещении было много, от всевозможных запчастей до ненужных частей мебели и тряпок. Работали молча, каждый думая о своём. Вещи раскладывали на три кучи — железо отдельно, тряпки и мебель тоже. В куче с железяками копался Ахмед, выбирая нужное для его работы. Батура сменил Шакур, его сменил Харез и только спустя ещё час мы закончили с этой избушкой. Вымели остатки мусора, обрызгали помещение водой, но это слабо помогло, к концу дня температура стояла плюс сорок. И вместо прохлады мы получили парилку. Тогда Назир залез на крышу и очистил дыру дымохода в потолке, это не очень помогло, хоть и образовалась тяга, но воздух снаружи был слишком горячим. Но мои друзья афганцы, дело свое знали — сходили, насобирали верблюжьей колючки и завесили этими зарослями вход. Потом принесли ведро воды, и обрызгали заросли с помощью веника. Получился кондиционер по-афгански — тёплый воздух, проходя через эти заросли, охлаждался водой и вытеснял горячий воздух вверх в дымоход хижины. Мы, тем временем, соорудили импровизированный достархан из остатков мебели, а из тряпок сделали навес. И площадка возле хижины приобрела обжитой вид. Ахмед, видя наши успехи, принёс нам несколько циновок и приличных размеров казан. Готовить ужин направились Харез с Назиром, а мы стали расширять площадку возле дома, чтобы было можно подогнать машины. А когда всё закончили и перегнали автомобили, ужин был уже готов. Шакур сходил пригласить Ахмеда, но тот отказался, сказав, что ужинать будет с семьёй и придёт к нам только на чай. Уговаривать его никто не стал, не до визитов вежливости. Наша компания расселась на ужин и с огромным удовольствием поглощала сладкий плов. Никогда не думал, что можно сделать такое вкусное блюдо, используя вместо мяса тушёнку. Наелась наша орава до отвалу, аж пальчики облизали и когда отвалились от казана в расслабленных позах с пиалами чая в руках, пришёл Ахмед.
— Присаживайтесь, уважаемый Ахмед, угощайтесь чаем.
— Благодарю вас, гости дорогие, чай — это хорошо, — и он расположился среди нас на достархане.
Чай пили не спеша, с чувством, с толком, с расстановкой. После трудов праведных нет ничего лучше, чем расслабиться вот в такой компании. Лица моих друзей были сытые и довольные, да и у меня улыбка блаженства не сходила с лица.
— Спасибо вам, гости дорогие, если бы не вы, я бы ещё долго не смог разобрать эту хижину, — начал издалека Ахмед.
— Да что вы, Ахмед? Мы сами рады поработать, соскучились по делу в дороге, — ответил ему Шакур. — Да и спать в помещении приятней, чем под открытым небом.
— Гург, скажи, мне радиатор на ваш пикап менять или нет? — обратился хозяин дома ко мне.
— Конечно — менять, мы же договаривались, что на обратном пути заедем.
— Тогда за свою работу я с вас плату не возьму, вы и так мне доброе дело сделали, хоть самому вам платить.
— Не переживай, Ахмед, работы мы найдём тебе много, в накладе не останешься.
Он заинтересованно посмотрел на меня и в глазах его блеснул огонёк азарта, видно, что с работой у него дела обстоят не очень ровно. И торговля запчастями не приносит особого дохода, только свести концы с концами хватает.
— Говорите, что нужно, всё сделаю, что в моих силах.
— Для начала, Ахмед, нам нужно три хорошие машины. Знаешь людей, торгующих автомобилями?
— Обижаешь, Гург. Я сам вам такие машины подберу, забот знать не будете.
— Вот и отлично, Ахмед. Завтра и выберем то, что нам надо. Только, где эти машины? Кроме развалин у тебя на площадке, ничего хорошего я не видел.
— А вот среди развалин как раз и стоят мои «джейраны», специально их там прячу от посторонних глаз. Конфисковать могут власти местные или полицейские, вот и приходится укрывать своих красавиц.
— Ну, тогда, это ещё лучше, если найдётся среди твоих машин то, что нам нужно, заплатим сполна. Но давай всё отложим на завтра, а сейчас насладимся чаем и отдыхом.
— Хорошо, Гург, по рукам. Завтра утром я к вам зайду, — и хозяин встал с достархана.
— До завтра, Ахмед. Надеюсь, мы получим то, что хотим.
— Обязательно, — ответил он и пошёл к своему дому.
Было ещё светло, но наша компания стала готовиться к полноценному отдыху. Дежурить решили попарно. Мне досталась первая смена, и мы вдвоём с Назиром стали готовить НП на крыше хижины. Заодно закрыли дымоход, чтобы прохладный воздух не выдувало тягой. Ночь прошла без приключений и потрясений, первый раз за все наши похождения нам удалось полноценно поспать и отдохнуть. В такие моменты начинаешь понимать, что значит мир и стабильность — это когда ты можешь не беспокоиться о своих родных, что завтра не найдешь их в кровати с перерезанным горлом. Это когда знаешь, что завтра будет новый день, и ты спокойно встанешь и займёшься своими обычными делами. Спокойствие и мир — это… да что далеко ходить, это Советский Союз. Только в том государстве, если не искать приключений на свою жо…. извиняюсь задницу, всё могло быть размеренно и планомерно — поставил себе цель и двигайся к ней, многого добьёшься.
А здесь и сейчас, что не день, то сюрприз, ну полное веселье. Скажете, скучно было жить в СССР? Да ничего подобного, для реализации творческого человека там была куча возможностей. Многие скажут, что сейчас вообще можно делать всё, что угодно, нет никаких запретов, а вот это и есть первая проблема. Когда нет никаких запретов, нет и желания творить. Мечтать стало не о чем, жизнь стала серой, и люди заболели апатией.
В СССР только одежды были серыми, а люди были яркими и красочными. Теперь же наоборот — пестрота в одежде говорит о серости души. Это всего лишь желание выделиться хоть чем-то. Нет ума — зато куча денег и яркие одежды. Да что я впал в рассуждения, в общем, эта ночь напомнила мне частичку прошлого. Что имеем — не храним, потерявши — плачем.
