Андрей Валентинов - Волонтеры Челкеля
Значит, его не выпустят. Легионерам, похоже, был нужен не только адмирал, но и офицеры конвоя. Те, кто жег костры на сопках, сумели договориться с братьями-славянами — Арцеулов вспомнил слух, слышанный им от полковника Любшина, что черемуховские партизаны пригрозили легионерам взорвать кругобайкальские железнодорожные тоннели, если чехи не отдадут золотой эшелон и поезд Верховного. Очевидно, эти слухи были близки к истине.
Ростислав стоял в долгой очереди к самодовольному чешскому майору, делая вид, что его интересует только одно — чтобы никто не прошел не в свой черед. Такие желающие встречались, но крепкие руки стоявших в очереди офицеров легко наводили порядок. Вокруг шумели, кто-то пытался хвататься за револьвер, а капитан тем временем раз за разом поглядывал по сторонам, освежая в памяти хорошо знакомые ему окрестности станции.
Если его не пропустят, то придется, как это ни печально, дожидаться темноты. Остальное не представлялось сложным. — Арцеулов уже давно заприметил стоявший в метрах пятидесяти от паровоза полуразбитый брошенный состав, примыкавший прямо к станции. Если удастся прошмыгнуть к нему и нырнуть в скопище старых заснеженных вагонов, то поймать его будет практически невозможно. Ну, а если прошмыгнуть, то можно будет воспользоваться и револьвером. Каких-либо сантиментов по отношению к чехам капитан не испытывал. Да, в темноте он почти наверняка сумеет уйти, но терять несколько часов светлого времени не хотелось, тем более с темнотой сюда вполне могли прийти те, что жгли костры в сопках.
Его очередь подошла неожиданно быстро. Он сунул майору офицерскую книжку и стал ждать. Чех медленно, шевеля толстыми губами, прочитал его фамилию и уставился в список. Сейчас он найдет Арцеулова в списке — там он стоит одним из первых — и…
Капитан живо представил, как выхватывает удостоверение у этого борова, бьет его ребром ладони по горлу, вырывает у ближайшего легионера винтовку… Все это было настолько просто и осуществимо, что Ростислав закусил губу, чтобы не выдать себя. Он, конечно, прорвется и даже сумеет добежать до станции — у него будет как минимум полминуты, да и чехи — стрелки неважные. Но на станции его встретят другие легионеры, и вот тогда податься будет некуда!
Майор нашел его фамилию в списке и равнодушно помотал головой (что, судя по всему, означало отказ), небрежно вернув Ростиславу документ. И тут Арцеулов заметил, что рядом с майором появился еще один офицер — молодой подпоручик, с симпатичным курносым лицом, одетый почему-то не в полушубок, а в зеленую шинель, явно не по погоде. Подпоручик что-то шепнул майору, тот даже не повернул головы, но потом замер, недвижно постоял несколько секунд, и вдруг удивленно поглядел на Арцеулова, буркнув: «Проходите».
Капитан не заставил себя упрашивать, мгновенно проскочив за цепь легионеров. Отойдя метров на двадцать, он не удержался и оглянулся, но молодого подпоручика в зеленой шинели уже не было.
Это был не первый странный случай, случившийся с ним в этот день. Оставалось предположить, что адмирал сумел-таки договориться с чехами, и молодой офицер передал майору приказ начальства. Придумать что-либо иное Арцеулов покуда не мог.
…Станция встретила его шумом сотен голосов. Люди штурмовали чешские эшелоны, пытаясь договориться с легионерами о проезде через восставший Иркутск. И здесь чехи выставили шеренгу «вояков» с примкнутыми штыками; а переговоры вели несколько наглых, таких же мордатых, как и недавно виденный майор, офицеров. По обрывкам доносившихся до него разговоров Ростислав быстро понял, что сумма, названная подполковником Ревяко, давно уже перекрыта и растет дальше — по толпе то и дело ползли слухи о приближавшихся повстанческих отрядах, которые якобы должны занять Нижнеудинск к вечеру, о чем будто бы уже есть договоренность между чешским Национальным Советом и командующим партизанским фронтом Зверевым.
Потолкавшись с полчаса, Арцеулов понял, что на станции ему делать нечего. Он выбрался из гудящей толпы и свернул в глубину небольшого пристанционного поселка. Здесь было тихо. Редкие прохожие кидали равнодушные взоры на офицера в приметном черном полушубке. Впрочем, некоторые взгляды были не столь индифферентны, и Ростислав подумал, что из Нижнеудинска надо уходить, не дожидаясь темноты.
Оставалось одно — достать где-нибудь лыжи и попытаться повторить то, что не удалось полковнику Белоногову. Арцеулов вспомнил карту — неподалеку, в нескольких верстах, начинался Великий Сибирский тракт, по которому (согласно слухам) уходили к Байкалу отступавшие белые части. Если ему удастся дойти туда и собрать группу таких же, как он, то остальное не представлялось особо сложным. Он, конечно, прорвется, но в этом случае он не успеет в Иркутск к сроку, и приказ Верховного останется невыполненным…
Капитан медленно шел по пустой улочке, ведущей прямо в ближние сопки, и думал о том, что надежнее всего собрать сейчас на станции десятка два офицеров и попросту захватить один из чешских эшелонов. Это было вполне осуществимо — братья-славяне за последние полгода отучились воевать и покрылись жирком. Но до Иркутска он не доберется и в этом случае — вся дорога находилась под союзным контролем, и их остановят на ближайшем же перегоне.
Внезапно Арцеулов остановился, сообразив, что забрел слишком далеко. Станция оставалась позади, а за последними домиками начиналась огромная снежная равнина, круто заворачивавшая вверх, к подножью ближайшей сопки. Ростислав повернулся, чтобы идти обратно, и тут увидел, что на пустынной улочке он не один. Совсем рядом появилась большая серая собака, вероятно, вынырнувшая из-за ближайшего забора.
Арцеулов не боялся собак, но эта почему-то ему не понравилась. Он хотел было отогнать серую тварь, но сдержался и не спеша пошел обратно. Собака бежала следом, бежала ровно, не отставая, но и не стараясь обогнать. Ростислав не выдержал и остановился. Собака тоже встала и посмотрела прямо в глаза человеку.
Ростиславу стало не по себе. Это было что угодно, но только не собачий взгляд. «Бред», — подумал он и хотел идти дальше, но заметил, что впереди, отрезая ему путь, сидят еще два точно таких же зверя.
«Волки, — вспомнил он. — Вокруг полковника Белоногова были только волчьи следы! Но ведь это же не волки, это собаки!»
Теперь серые твари — не волки, конечно, но такие же крупные и крепкие, — сдвинулись в одну линию, надежно закрывая обратный путь. Собачьи глаза всегда очень выразительны, но сейчас Ростиславу казалось, что он явственно слышит безмолвную команду: «Ни с места!».
И тут сзади послышался чей-то негромкий смешок.
