Андрей Бондаренко - Карибская сага
– Нам надо срочно добраться до деревни Ловозеро. Желательно, выехать туда уже завтра, – кратко ответил Ник.
– Это совершенно невозможно, – искренне расстроился майор, изобразив на своей физиономии вселенскую скорбь.
– Что вы сейчас сказали? Как это – невозможно? – тут же повысил голос Банкин, который за время путешествия в поезде основательно переспал и по этой причине пребывал в отвратительном настроении. – Это, милейший товарищ Музыка, революционным трибуналом попахивает, – добавил голосом товарища Ленина.
Майор стал белее тщательно-накрахмаленной гостиничной простыни, схватился ладонью за левую половину груди и принялся раболепно оправдываться:
– Вы не так меня поняли, товарищи. Совсем даже неправильно…. В соответствии с полученными инструкциями я уже всё запрошенное приготовил: почти новую полуторку, необходимый запас топлива, продовольствие, палатки, спальные мешки и всё прочее. Но вмешались погодные условия. На Крестовском перевале бушует метель, необходимо немного подождать, суток двое-трое…
Ник подмигнул Банкину, мол, всё нормально, охолони немного.
В своё время Ник последние два выпускных класса проучился в этих местах, в посёлке Полярные Зори, который лет так через тридцать пять будет построен в двадцати километрах к северу от этой Кандалакши, недалеко от Кольской АЭС, так что о Крестовском перевале он знал не понаслышке…
Даже в те времена перевал пользовался дурной славой.
Ранней весной и поздней осенью – место страшное, бились тогда там машины десятками за один раз. Внизу стоит плюсовая температура, на перевале – минус, пройдут осадки: сильный дождь или просто туман росой осядет, – коварная ловушка и готова. Идёт на перевал колонна гружёных лесовозов, держа приличную дистанцию между машинами. И, вдруг, передний выезжает на гололёд, но ничего – со скрипом, но проезжает. За ним и остальные лесовозы. Метров через двести гололёд превращается в лёд голимый: передний начинает вниз скатываться, под колёса второму, тому тоже деваться некуда – начинает сдавать вниз. Но сдают-то лесовозы назад не строго по прямой, косоротит их постоянно на скользком льду, разворачивает поперёк дороги. А тут с перевала, как назло, спускается одинокая вахтовка. Не затормозить ей на льду, вот и врезается со всей дури в развёрнутый лесовоз, – и покатились все вниз со страшной силой, огненная полоса километров за пятнадцать видна…
Зная об этой печальной особенности Крестовского перевала, Ник ругать майора не стал, наоборот, попросил вежливо, чтобы как-то успокоить и сгладить Гешкин «наезд»:
– Всё понятно, майор Музыка. Нет к вам никаких претензий и нареканий, успокойтесь. Лучше вот – прогуляйтесь вместе с нами, покажите, так сказать, местные достопримечательности…
Достопримечательностей в тогдашней Кандалакше было ровно две: морской порт, забитый до отказа всевозможными судами и судёнышками, и место впадения реки Нивы (прошу не путать с Невой!), в Белое море. Действительно, очень красивое местечко – с точки зрения ландшафтной эстетики…
Они поглазели в порту на неуклюжие сухогрузы, загружаемые какой-то местной рудой (то ли апатитовым концентратом, то ли еще чем аналогичным, Музыка и сам толком не знал), и на непрезентабельные рыбацкие баркасы, выгружавшие на берег холщёвые мешки и деревянные ящики с пикшей и камбалой.
Вдоль берега направились к устью означенной Нивы.
Здесь речные воды вливались в море с достаточно большой скоростью, создавая целые островки и архипелаги белой и розоватой пены, разносимые морскими течениями и ветрами во все стороны.
Над бурными струями реки, врывавшимися в морскую стихию, безостановочно кружили шумные стаи упитанных чаек, то там, то тут из воды выпрыгивали мелкие рыбёшки, по всей акватории губы озабоченно сновали рыбацкие лодки всех фасонов и размеров.
– А селёдка беломорская уже подошла к берегу? – небрежно поинтересовался Ник, демонстрируя свою осведомлённость. Ему, действительно, раньше уже доводилось здесь ловить рыбу, «беломорку» – в том числе.
– С неделю, как подошла, – Музыка посмотрел на Ника с уважением. – Если, товарищи, хотите порыбачить, то милости просим. Вон, видите, у пирса лодка пришвартована: тёмно-зелёные борта с широкой белой полосой? Это моего тестя лодка, можете брать в любое время, как только надумаете. Я вас и снастями обеспечу, ватники выдам – чтобы не замёрзли на воде, сапоги резиновые, прочее…
На обратном пути дорогу им преградила длинная узкая колонна заключённых, одетых в серые неказистые робы. Худые измождённые лица, голодные страшные глаза, шаркающая походка. В колонне совсем не было молодых мужчин, в основном – женщины всех возрастов и явные старики.
– Шибче ногами двигайте, мухи сонные, шибче! – подгоняли зэков мордатые охранники, видя, что колонна задерживает важных военных.
– К северной окраине порта следуют, будут камни для нового мола засыпать в море, – равнодушно объяснил майор.
Вдруг, над толпой взлетели вверх тонкие женские руки, и раздался знакомый звонкий голос с лёгким акцентом:
– Мистер Ник! Это я – Мэри Хадсон! Мистер Ник, помогите, ради Бога! Помогите, умоляю!
– Прекратить разговоры! Вот, я тебе сейчас дам, шалава порченная! – взревел дюжий охранник и полез к кричавшей женщине сквозь толпу, выставив автомат прикладом вперёд, явно намереваясь этим прикладом и проучить провинившуюся.
– Отставить! – заорал Ник благим матом. Для верности выхватил из кобуры браунинг и пару раз пальнул в воздух.
«И чего это нам опять браунинги вручили, а не советское табельное оружие?», – подумалось некстати. – «Хотя, надо признать, совсем неплохой пистолет. Даже сам легендарный Эраст Фандорин к этой марке с уважением относился…».
– Отставить – бить заключённых! – дисциплинированно сдублировал команду майор, после чего обратился к Нику: – Что-то случилось, товарищ капитан? Готов незамедлительно оказать действенную помощь!
Ник, под удивлённым взглядом Банкина, спрятал пистолет в кобуру и жёстко распорядился:
– Сейчас, майор, мы пройдём в вашу Контору, куда охранники через тридцать минут должны доставить ту девушку, что кричала. Если с её головы упадёт хоть один волос, я вам не завидую, майор…. Совсем не завидую! Вам всё ясно?
В отделе Комиссариата Ник тут же по-хозяйски уселся за майорский стол и велел:
– Музыка, срочно предоставьте мне дело этой заключённой, зовут её Мэри Хадсон. Думаю, что папка с данным делом должно храниться у вас где-то в специальном сейфе. Ведь это – не простая заключённая, верно? Было, наверняка, секретное предписание? Где-нибудь так в апреле-мае тридцать восьмого года? Я прав?
