Владимир Буров - Тэтэ
— Работать хочешь? — спросил Полковник.
— Хочу. Кем? Рыбу разгружать?
— Профессором.
— Профессором? У меня на зоне кликуха была Профессор. А че делать-то надо?
— Надо будет вклиниться в этот Временной Тоннель сбоку. Нелегально. Согласен? Зарплата, как Председателя Госбанка — двадцать пять тысяч баксов в месяц. Коттедж, телка.
Пришлось задать логичный вопрос:
— Вы предлагаете мне те же условия, какие Эс предложил Капице, — сказал я. — Но Капица получил рекомендации от Резерфорда и Кима Филби. А меня вы совсем не знаете. Не правда ли? — Я слегка улыбнулся.
Казалось, они были немного растеряны. Но Итальянец разлил кофе по чашкам и легкомысленно так проговорил:
— Ну так тебя бы сначала проверили, что ты можешь. А если ничего не можешь, то иди, гуляй. Или на вокзал иди рыбу разгружать.
Так, наверное, бывает, решил я, встретятся незнакомые люди, делать нечего, поговорят, наобещают друг другу с три короба, а потом даже ни разу не позвонят. Профессором я бы не отказался работать. Без дополнительной информации Шифр Ферма будешь искать две жизни.
Мы поехали.
— А что это за Рыбная Зона? — спросил я. — Рыбоперерабатывающий Комбинат?
— Нет, — с неохотой ответил Полковник. Итальянец опять сидел в кузове. — Мы рыбу выбрасывали. Только икру брали. Специальная добыча для Охотников из Кремля.
— Икры, наверное, поели! — воскликнул я.
— Да это без проблем. Но на волю — ни икринки. Сразу переведут на другую Зону. Могут и убить сразу. Но, знаешь, икра без хлеба — это не фонтан. Хлеба-то в Стране нет! Ты об этом слышал?
— Нет. А как же кукурузные лепешки?
— Кукурузы на всех еще не хватает. Хотели сделать побольше колоний-поселений, — сказал Полковник, — тогда бы было кому работать на кукурузных плантациях. А тут Гитлер, сволочь, войну затеял. Теперь зеки пошли воевать, — сказал Полковник.
В дальнейшем где-то надо написать, что сначала Хрущев и Брежнев били отдельными людьми, только потом их сшили. В честь дня победы к ним пришьют Эстэ.
Их загребли на вокзале. Как Василий не отнекивался, его отправили вместе с Полковником и Итальянцем.
— Я буду жаловаться, — сказал Василий, — вы не имеете права.
— Жалуйся, — сказал майор.
— Я свободный человек. У меня справка есть.
— Что за справка? Покажи.
— Зачем?
— Никогда не слышал, чтобы человек имел справку, подтверждающую его право на свободу.
Василий вынул справку об освобождении и протянул майору.
Тот взял, внимательно прочитал и улыбнулся.
— Ах, такая! Ты имеешь право воевать не в штрафбате. Ты ведь кончил три курса.
— Четыре.
— Будешь у них командиром взвода.
— Я никуда не поеду, — сказал Василий. — Я не хочу служить в армии.
— Ты не хочешь служить в армии, — тихо, задумчиво проговорил майор. — Что будем с ним делать? — обратился он к капитану.
— А что с ним делать? Расстрелять к чертям собачьим, — промолвил капитан лениво и зевнул.
— А ты как думал, — сказал майор. — По законам военного времени тебя надо шлепнуть и дело с концом.
— Сейчас не военное время, — сказал Василий, — че вы мне мозги-то пудрите? — И добавил жалобно: — Отпустите меня, пожалуйста, дяденьки?
— Ты нам здесь дуру не ломай, — сказал капитан.
— В общем, так, жалуйся куда хочешь, а у меня приказ о наступлении. Пойдешь в атаку на вражеские пулеметы.
Василий уже начал сомневаться. Может, и правда началась война? Но че-то вроде не похоже.
— Да не верю я, что началась война! — сказал он.
— Хорошо, — сказал майор, — ты именно тот человек, который нам нужен. Для вас мы войну найдем. По временному тоннелю забросим вас в сосредоточение немецких войск на западной границе.
Василий думал, что ослышался. Полковник и Итальянец тоже хотели, что-то доказать. Бесполезно.
Это был тот майор, который, смог выйти из Войны вслед за Ларисой, Альбиной, Крыловым и Валерой.
И так началась война
Их выбросили с парашютами темной ночью. Василий все еще не мог успокоиться и продолжал иногда ругаться. Даже генералу, который консультировал его перед вылетом, Мелехов сказал:
— Вы не имеете права. Ведь нет войны.
— У меня приказ о наступлении, — сказал генерал. — Сейчас вы обязаны выполнить приказ, а иначе я вас расстреляю. Потом можете жаловаться, сколько ходите. — Это были те же слова, которые он слышал от майора.
Майор Белоконь посмотрел вниз на три белых купола. Они были уже далеко. Майор прошелся по самолету. Раз, второй, махнул рукой и скрылся в проеме.
— Майор! — крикнул пилот, — но было поздно. В самолете уже никого не было.
Полковник, Итальянец и Мелехов подошли к блиндажу. Никто не охранял вход.
Они вошли и три автомата застучали одновременно. Немцы падали. Некоторые успевали встать. Другие валились прямо с кресел, роняя на пол рации.
— Все? — спросил Полковник.
— Кажется, все, — ответил Итальянец. И тут же пожалел, что поторопился отрапортовать. Один из раненых охранников выстрелил, и Итальянец схватился за руку. Полковник тут же сделал контрольный выстрел.
— Добей остальных, — кивнул Полковник Мелехову.
— Нет, я не убийца. Сами стреляйте.
— А ты знаешь, что я имею право пристрелить тебя на месте за невыполнение приказа?
— Нет.
— Теперь знай.
— Нет, ты не можешь меня пристрелить.
— Почему это?
— Потому что здесь я главный. Тебе не сказали?
— Ладно, — сказал Полковник, — работаем. Какая теперь разница, кто главный. Все равно мы все штрафники. И никому из нас не удастся уйти отсюда живыми.
— Ну чего? — спросил Полковник Итальянца, — три рабочие рации есть?
— Щас, щас, — Итальянец сидел в наушника и крутил ручку настройки. — Можно начинать, — сказал он.
— Ну давай, все расселись за свои рации. Ты сюда, — Полковник показал Мелехову на ближнюю рацию. И добавил, обращаясь к Итальянцу: — Поехали Доктор Зорге.
— Товарищ Эстэ, товарищ Эс! — прокричал Итальянец. — Немцы начнут наступление утром Двадцать Второго.
— Кто гаварит? Кто ви?
Итальянец выключил связь и передразнил Эс:
— Кто Ви, кто Ви?
— Доктор Зорге.
— Шпион?
— Разведчик, товарищ Эс. Вы заставляете меня открывать конфиденциальную информацию. — Итальянец вздохнул. — Но теперь это уже не имеет значения. Японцы у меня на хвосте.
— Ви советуете, начать наступление?
— Да.
— Спасибо. Ми Вас не забудем. — Эстэ положил трубку.
— Давай теперь ты, — Полковник кивнул Мелехову.
