Геннадий Гусаченко - Рыцари морских глубин
— Ты в своём уме? А если бы он услышал! На губу захотел?!
Минут через десять Грищенко воротился, подошёл ко мне, похлопал по плечу своей сильной мужицкой рукой, наставительно, с укором и с некоторой обидой в голосе произнёс:
— Не леща, товарищ старший матрос, а уважение к даме!
Он резко повернулся, ухватился за массивную дубовую, с медными набалдашниками ручку, рванул с психу тяжёлую дверь и потерялся за ней.
По возвращении в бригаду перепуганный до смерти Малкиев, не жалея красок, во все подробностях обрисовал этот эпизод офицерам К-136. Ох, и ржали они! И ещё долго по кубрикам и отсекам кочевала фраза, ставшая поговоркой: «Не леща, а уважение к даме». Надо же! Оказывается, комендант услышал мои слова, брошенные ему в спину. И простил! Настоящий полковник!
На смену сырой, промозглой зиме пришла ранняя весна. Некоторые наши офицеры ушли в отпуск. Их временно заменили неизвестно откуда и кем присланные «чудо–специалисты». Вместо командира БЧ‑2 Тушина пришёл некий капитан–лейтенант Юрченко, «поплавок» — надводник по прозванью «пятнадцатилетний капитан». Командира БЧ‑1 Косолапова подменил старший лейтенант Аббакумов, более известный в БСРК под прозвищем Чёрная Борода. Об этих «кадрах» надо рассказать особо. Заслужили!
Итак, сначала о «пятнадцатилетнем капитане». Не подумайте, что собираюсь пересказывать вам роман Жюля Верна в своём, пусть даже коротком изложении. И рассказывать о мальчике, стоящем за штурвалом корабля. Нашему герою уже за сорок. У него «чуть посеребрила виска седина». На затылке плешка с пятак, а под глазами сеточки мелких морщин. Несмотря на эти нежелательные приметы в портрете, Федя Юрченко пользовался исключительным успехом у женщин, симпатией друзей и благосклонностью начальства. Первых Федя покорял тонкими чёрными усиками, белозубой улыбкой и военно–морской формой. Вторых — открытой душой и всегда распахнутыми для них карманами. А третьим очень нравилась исполнительность и готовность прыгнуть за борт во имя спасения дорогих отцов–командиров. К счастью за борт ещё никто не упал, спасать никого не пришлось, и свой хлеб Федя Юрченко зарабатывал честным исполнением офицерского долга. Исполнительность эта, правда, имела чёткие границы: «от и до» А скорее, наоборот: «до и от» До начала ухода Феди в запой и от его окончания. Последнее обстоятельство начисто перечёркивало все добродетели Феди, и очень не нравилось большим начальникам, знакомым с ним лишь заочно. Особенно тем, которые подписывают представления к очередному воинскому званию. Понятно, что эти люди ни малейшего представления не имели о служебном рвении Фёдора Юрченко, проявляемом им в свободное от выпивок время. А ведь он, если, конечно, был трезв, в лепёшку расшибался, чтобы содержать вверенную ему артиллерийскую боевую часть в постоянной готовности дать залп из всех орудий. Эти чиновники, имеющие обыкновение носить адмиральские махровые звёзды на погонах, не дрогнув, вычёркивали фамилию Феди из списка офицеров, представленных к очередному званию. И потому капитан–лейтенант Фёдор Юрченко даже за ящик доброго армянского коньяка не вспомнил бы, сколько раз его представляли. Друзья и ровесники Феди, многие однокашники давно имели по две, а то и по три больших звезды на погонах. А у Феди неизменно красовались четыре маленьких. «Звёздным мальчиком», то есть, капитан–лейтенантом Юрченко ходил уже пятнадцать лет, а потому стал известен среди флотских офицеров как «пятнадцатилетний капитан». Федя гордился своим прозвищем, сыпал шутками и остротами на безобидные подколы друзей, огорчённых очередным срывом его карьеры, и неизменно говорил:
— Друзья! Что проку в очередном звании? Более высокая зарплата?! Повышение в должности?! Но, оставаясь на прежнем месте уже полтора десятка лет, я накапливаю опыт службы! Всё можно купить за деньги, но опыт службы — никогда!
А служил капитан–лейтенант Фёдор Юрченко командиром БЧ‑2 на крейсере «Адмирал Лазарев».
Перед временным назначением к нам на лодку «выступил» Федя с «концертом» по полной программе, о чём со смехом рассказывали офицеры в кают–компании бригады за утренним чаем.
А дело было так.
В канун праздника 1‑е Мая корабельная трансляция крейсера «Адмирал Лазарев» объявила:
— Капитан–лейтенанту Юрченко прибыть к командиру корабля!
«Пятнадцатилетний капитан» надел фуражку, ребром ладони привычно совместил переносицу с «крабом» и глянул на себя в зеркало. Своим внешним видом он остался доволен. Не спеша, слегка вихляющей походкой, как и подобает старому морскому волку, проследовал в командирскую каюту.
— Товарищ капитан первого ранга! Капитан–лейтенант Юрченко по вашему приказанию прибыл!
— Присаживайся, Федя, — по–дружески просто сказал командир.
Вестовой принёс чай. Командир придвинул к Фёдору серебряную сахарницу, и как можно теплее, начал издалека:
— Послушай, Федя… Ты хорошо отстрелялся на недавних учениях. Командующий очень доволен. Самое время сейчас… Вот и думаю…
— Ну–ну, внимательно слушаю, товарищ командир, — насторожился Юрченко, отодвигая чашку с чаем, — чего надумали?
— Да вот, знаешь… Представление я подал в штаб флота на присвоение тебе очередного звания капитана третьего ранга.
— Что?! — вскочил Юрченко. — Да они же опять вычеркнут меня! И потом… Кто будет накапливать опыт в службе? — засмеялся он.
— Что же ты так и будешь до пенсии ходить в «звёздных мальчиках»? Да тебе и надо–то продержаться всего два дня! Сегодня пятница, а в понедельник по моим соображениям командующий подпишет представление. Всего два дня, Федя!
— Не знаю, — пожал плечами Юрченко. — Сегодня я иду в ресторан. Не гарантирую…
— Всего два дня! — напомнил командир.
Сверкая золотом погон, «пятнадцатилетний капитан» шёл по Ленинской. Но по главной улице Владивостока не сделать и нескольких шагов, чтобы не встретить друзей или хороших знакомых. И скоро Федя Юрченко стоял в компании офицеров с соседнего эсминца.
— Друзья! По случаю моего многократного представления к очередному званию приглашаю вас отметить это неординарное событие в ресторане «Золотой Рог». Я угощаю!
— Да, но ещё не подписано… Не в традициях так отмечать, — засомневались приятели. — Могут задробить…
— Какие наши годы?! В другой раз точно присвоят «майора».
Посылая воздушные поцелуи дамам и кивая знакомым, любимец женщин, особенно, официанток, вошёл в ресторан. Зал дружно заскандировал:
— Фе–дя! Фе–дя! Фе–дя!
Официантки, обгоняя друг друга, бросились к щедрому посетителю. На чаевые Федя не скупился и ему тотчас предложили отдельный столик. Девицы окружили «пятнадцатилетнего капитана», изо всех сил стараясь понравиться.
