Эдгар Берроуз - Тарзан из племени обезьян. Возвращение Тарзана. Тарзан и его звери (сборник)
– Я не знала, Джейн, – сказала Хейзел смущенно, – что ты так хорошо знала мистера Джона Колдуэлла, и не предполагала, что известие о его смерти окажется для тебя таким ударом.
– Джон Колдуэлл? – с недоумением произнесла мисс Портер. – Неужели ты хочешь сказать, что не знаешь, кто он на самом деле, Хейзел?
– Почему не знаю? Его звали Джон Колдуэлл, он был из Лондона.
– Ах, Хейзел, если бы это было так, – вздохнула Джейн. – Я не могу обознаться. Эти черты навеки запечатлены в моей памяти и в моей душе, и я узнала бы его где угодно из тысячи похожих.
– Что ты имеешь в виду, Джейн? – с тревогой спросила Хейзел. – Кто же он, по-твоему?
– Не по-моему, Хейзел. Мне точно известно, что на этой фотографии запечатлен Тарзан из племени обезьян.
– Что ты говоришь, Джейн?
– Ошибки быть не может. Ах, Хейзел, неужели он действительно мертв? Что, если ты заблуждаешься?
– Боюсь, нет, моя милая, – с грустью ответила Хейзел. – Может быть, заблуждаешься ты, когда называешь его имя? Хотя теперь я припоминаю десятки разных мелочей, которым я не придавала никакого значения. Он говорил, что родился в Африке и получил образование во Франции.
– Да, это, пожалуй, действительно так, – пробормотала Джейн. Было видно, что силы совсем оставили ее.
– Помощник капитана, который осматривал его багаж, не нашел ничего на имя Джона Колдуэлла. Практически все его вещи были куплены или изготовлены в Париже. На некоторых из них были пометки с инициалами – либо просто «Т.», либо «Дж. К. Т.». Мы решили, что он путешествует инкогнито под своими первыми именами: «Дж. К.» – Джон Колдуэлл.
– Тарзан из племени обезьян принял имя Жана К. Тарзана, – тихо сказала Джейн. – Неужели он мертв? О боже! Хейзел, это совершенно ужасно! Он утонул, совсем один, в этом кошмарном океане… Невозможно поверить, что это смелое сердце больше не бьется, что эти мощные мускулы замерли и навеки окоченели. Тот, кто был олицетворением жизни, здоровья, мужества и силы, стал жертвой низких тварей…
Она не могла продолжать и с тихим стоном, закрыв лицо руками, рыдая, опустилась на пол.
Несколько дней мисс Портер была больна и не пускала к себе никого, кроме Хейзел и верной Эсмеральды. Когда же она наконец вышла на палубу, все были поражены происшедшими изменениями. Вместо живой и веселой красавицы-американки, которая очаровывала любого, кто вступал с ней в беседу, все увидели тихую девушку с печалью на лице, причину которой не понимал никто, кроме Хейзел. Компания предпринимала все возможное, чтобы развеселить и развлечь ее, но усилия были тщетны. И даже излучающему оптимизм лорду Теннингтону удавалось вызвать на ее лице лишь слабую улыбку. Джейн часто сидела на палубе в одиночестве и широко раскрытыми глазами смотрела на океан.
После того как Джейн Портер заболела, яхту стали преследовать несчастья. Сначала вышел из строя паровой двигатель, и в течение двух дней, пока шла починка, яхта просто дрейфовала по воле волн. Затем шквальный ветер смел с палубы почти все, что не было закреплено. Потом двое матросов подрались на полубаке, и в результате один из них был опасно ранен ножом, а второго пришлось арестовать и заковать в наручники. В довершение всего помощник капитана выпал ночью за борт и утонул, прежде чем пришла помощь. Яхта кружила вокруг места его падения десять часов, но никаких следов обнаружить не удалось.
Эти напасти подействовали на экипаж и пассажиров судна угнетающе. Все ожидали, что худшее еще впереди, – особенно моряки. Склонные к суевериям, они во всем видели предзнаменования ужасной трагедии.
Пессимистам не пришлось долго ждать. На вторую ночь после исчезновения помощника капитана маленькая яхта буквально разломилась от носа до кормы. Около часа ночи спящие пассажиры и экипаж пробудились и попадали с постелей и коек от страшного удара. Хрупкое суденышко содрогнулось. Оно сильно накренилось на правый борт, двигатели заглохли. Некоторое время яхта висела под углом сорок пять градусов, а потом шлепнулась на воду со зловещим, душераздирающим звуком – и выпрямилась.
Мужчины поспешили на палубу, за ними последовали дамы. Ночь была облачной, но почти безветренной, море оставалось спокойным, и слева от носа яхты можно было разглядеть какую-то черную массу, чуть выступавшую над поверхностью воды.
– Это земля, – кратко объяснил вахтенный офицер.
На палубу выбежал механик. Он бросился к капитану:
– Крышка цилиндра сорвана, сэр! А через пробоину слева от носа быстро поступает вода.
В ту же секунду из люка выскочил матрос.
– Господи помилуй! – кричал он. – Там все днище – сплошная пробоина! Через двадцать минут потонем!
– Помолчите! – оборвал его Теннингтон. – Дамы, отправляйтесь, пожалуйста, в ваши каюты и возьмите из вещей что сможете. Вполне вероятно, что дело не так уж плохо, но лучше приготовиться к худшему и пересесть в шлюпки. Поспешите, пожалуйста! А вы, капитан Джерольд, отправьте вниз того, кто может точно оценить масштаб повреждений. Одновременно командуйте спускать лодки на воду.
Негромкий и спокойный голос владельца судна немного успокоил экипаж и пассажиров, и все занялись исполнением его указаний. Когда дамы вернулись на палубу, шлюпки уже были снаряжены, а через несколько секунд появился и офицер, который обследовал повреждения. Однако его мнение уже не имело значения: все видели, что конец «Леди Элис» близок.
– Итак, сэр, – обратился к нему капитан, заметив, что офицер пребывает в нерешительности, – что скажете?
– Мне не хотелось бы пугать дам, сэр, – ответил тот, – но, по-моему, мы не продержимся и четверти часа. Там такая пробоина, что в нее пролезла бы корова.
За последние пять минут «Леди Элис» так накренилась на нос, что корма поднялась на воздух и удерживаться на палубе стало почти невозможно.
У яхты было четыре шлюпки, их благополучно загрузили и спустили на воду. Матросы налегли на весла, а Джейн Портер в последний раз оглянулась на судно. Как раз в это мгновение раздался громкий треск, а потом грохот и шипение пара: взорвались котлы в машинном отсеке, разлетелись перегородки и переборки, корма взмыла вверх. На одну секунду яхта, казалось, замерла в вертикальном положении, как бы воткнувшись в океан, а затем быстро погрузилась в волны.
Мужественный лорд Теннингтон вытер слезу, глядя на это из шлюпки: ему было жалко не денег, канувших на дно моря, – он сожалел только о своей прекрасной яхте, которую любил как подругу.
Но вот закончилась эта долгая ночь, и тропическое солнце обрушило весь жар на волнующееся море. Джейн Портер забылась беспокойным сном, но солнечные лучи разбудили ее, коснувшись лица. Она огляделась. В лодке вместе с ней находились трое матросов, Клейтон и мсье Тюран. Она поискала глазами другие шлюпки, но горизонт был чист – ничто не нарушало однообразной картины водной глади. Их лодка осталась в одиночестве посреди бескрайней Атлантики.
Глава 14
Снова в первозданном лесу
Оказавшись в воде, Тарзан первым делом постарался отплыть подальше от корабля с его опасными винтами. Он понимал, кому обязан нынешней неприятностью. Лежа на спине и чуть помогая себе руками, он с досадой думал о том, как легко дал обойти себя Рокову.
Он лежал так довольно долго, глядя на быстро удаляющиеся огни парохода. Ему и в голову не приходило позвать на помощь – Тарзан никогда в жизни этого не делал. Человек-обезьяна всегда полагался на собственную силу и ловкость и помощь получал в последний раз от Калы, будучи ребенком. Когда же он догадался крикнуть, было уже поздно.
Шансов, что его подберут, ничтожно мало. Тем более вряд ли возможно самостоятельно достичь берега. Тарзан решил медленно плыть в направлении берега, где мог встретиться корабль. Он делал легкие и глубокие гребки – пройдет немало часов, прежде чем эти гигантские мускулы начнут уставать.
Тарзан плыл на восток, ориентируясь по звездам. В какой-то момент он понял, что обувь ему мешает, и сбросил ее. За башмаками последовали брюки. Пиджак он тоже охотно скинул бы, но в кармане лежали драгоценные бумаги. Желая удостовериться, что они на месте, Тарзан сунул руку в карман и оторопел: там ничего не было. Теперь он понял, что Роков выбросил его за борт не только из мести: русский сумел каким-то образом снова заполучить бумаги, отобранные у него Тарзаном в Бу-Сааде. Человек-обезьяна выругался про себя и отправил на дно Атлантики пиджак и рубашку. Освободившись от одежды, ничем не стесняемый, он поплыл дальше на восток.
Первые лучи рассвета затмили свет путеводных звезд, когда Тарзан увидел впереди какую-то черную массу, чуть выступающую из воды. Сделав несколько сильных гребков, он добрался до этого места и обнаружил остов севшего на мель корабля.
Тарзан забрался на этот крошечный островок, чтобы отдохнуть, пока не рассветет полностью. Долго отдыхать он не собирался: его томили голод и жажда. Если и суждено умереть, то уж лучше предпринять хоть слабые попытки спастись. Море было тихим, и остов корабля плавно покачивался. Усталый пловец, не спавший двадцать часов, свернулся на покрытых илом досках и вскоре заснул.
