Луи Буссенар - Французы на Северном полюсе
Везде текли ручьи, и в ледяных чумах стало невозможно жить.
Дюма, Летящее Перо и Иттуриа, самые крепкие из всех, отправились на охоту, но, проходив шесть часов, вернулись ни с чем.
Они съели половину ременной упряжи, кусок кожаного сапога и по ложке глицерина.
— Ничего! — сказал Форен, едва державшийся на ногах. — Завтра опять пойдем!
Но 30-го, вместо того чтобы пойти на охоту, все трое слегли в лихорадке.
Не осталось ни одного здорового человека!
Доктор сам падал от слабости, но продолжал исполнять профессиональный долг и делал все, что мог.
Тридцать первого уже ни у кого не оставалось надежды на спасение.
Люди легли и с мрачной покорностью ждали смерти. Без жалоб, без слова упрека.
ГЛАВА 12
Странные звуки. — Промахнулся. — Помпон. — Жирная собака и тощие матросы. — Поразительное открытие. — Мясные залежи. — Помпон вернулся. — Котел с супом. — Замороженные в палеокристаллических льдах. — Вымерший вид животных. — Ледоход. — Вблизи мыса Челюскин. — Торжественный прием. — «Галлия» победила!
Тридцать первого мая термометр показывал плюс 2°. В ярко-голубом небе сияло солнце, но моряки, чуть живые, лежали в сырой ледяной хижине и жевали края спальных меховых мешков.
Больных лихорадило, и они слизывали пресную воду, текшую по стенам иглу.
Зато их не мучил голод.
Хижина сейчас напоминала госпиталь или перевязочный пункт с тяжелоранеными.
Прерывистое дыхание перемежалось стонами.
Некоторые доживали свои последние часы.
Капитан лежал, высунув голову наружу, чтобы видеть солнце и дышать свежим воздухом.
Вдруг ему почудилось… Но, может быть, это только больное воображение? Ему почудилось чье-то рычание. Оно доносилось издалека.
Зверь!.. Неужели медведь?
Капитан не ошибся. Звук все приближался, к нему прибавилось шарканье лап по льду.
Капитан с трудом поднялся и крикнул охрипшим голосом:
— Тревога!.. К оружию!
Рычание все приближалось. Дюма схватился за карабин, а следом за ним лейтенант Вассер, Летящее Перо и один из басков. Появление зверя подействовало на них, как удар током.
Поразительно, сколько в человеке таится силы! Духовной энергии! Совершенно обессиленные за минуту до этого, люди выбежали из иглу, готовые к битве.
Но вместо медведя увидели какого-то небольшого зверька с коричневой шерстью, который быстро к ним приближался.
Он вовсе не рычал, а лаял.
Дюма выстрелил с расстояния примерно двухсот метров, но впервые в жизни промахнулся. Наверное, оттого, что был голоден и очень волновался.
Пуля легла недалеко от животного, и во все стороны полетели осколки льда.
Лейтенант тоже промахнулся, а зверь все приближался, не обращая внимания на выстрелы.
Дюма, ругая себя за неловкость, вновь зарядил ружье.
Но тут на лице парижанина изобразились удивление и радость. Он отвел в сторону карабин Дюма и закричал:
— Помпон!.. Собачка моя!..
Услышав знакомый голос, собака вихрем помчалась через лужи и трещины прямо к хозяину и, радостно лая, стала ластиться к нему.
— Помпон!.. Песик мой!.. Неужели ты? — Артур и смеялся и плакал, в то время как Помпон перебегал от матроса к матросу и снова возвращался к хозяину.
— Проклятье! — проворчал растроганный Дюма. — И надо же ему было вернуться, несчастному!.. А я так надеялся на медведя! Ведь в этом псе нет и пятидесяти фунтов!.. Так жалко его убивать!
— Убить Помпона?! Ни за что! — негодуя, вскричал Летящее Перо. Он схватил собаку на руки, прижал к себе, а она благодарно лизала ему лицо.
— Но у нас больные умирают от голода, — едва слышно произнес Дюма.
— Да ты посмотри, какой Помпон жирный!..
— Увы, — ответил повар тоном, полным сострадания. — Слишком жирный, бедняга!..
— Значит, он чем-то питался все эти двадцать дней!
— Пожалуй, ты прав! — вмешался в разговор лейтенант.
— Либо его кто-то кормил, либо он нашел где-то запасы продуктов, — продолжал парижанин.
Подошел капитан.
— Ты правильно рассуждаешь, Летящее Перо, мой мальчик, — сказал он. — Твоя собака, движимая инстинктом и дружескими чувствами, пришла не случайно!.. Кто знает, может быть, в ней наше спасение?
Теперь Помпон уже ластился ко всем по очереди, залез в хижину, всех обнюхал и вылез.
— Проверяет, все ли на месте! — пояснил Артур.
Удивленная тем, что хозяин ее не угощает, собака задумалась, потом села на задние лапы и, как в былые времена, когда ее спрашивали: «Хочешь есть?» — пролаяла:
— Уап!.. Уап!..
После этого умное животное побежало по своему следу назад, то и дело оглядываясь, чтобы посмотреть, идут ли за ней.
— Лейтенант Вассер, берите с собой Жана Иттуриа, Дюма, Форена и идите следом за собакой!..
— Есть, капитан, и дай Бог нам вернуться не с пустыми руками!.. В дорогу, друзья!
— Подождите минутку! — остановил их д’Амбрие. — Возьмите уцелевшие сани, положите на них меховые шкуры и спальный мешок, а также оружие, сосуд для воды, он нам все равно не понадобится за неимением горючего, прихватите топор, пилу и ледовый нож. Непременно наденьте гренландские сапоги, чтобы не промочить ноги, и табак не забудьте! Разделим его по-братски! А теперь пожмем друг другу руки! Идите, друзья, и помните, наша жизнь в ваших руках!
Собака вела людей на северо-восток, прямо по своему следу, выделявшемуся на подтаявшем снегу.
Прав был капитан, посоветовав им взять сани. На них по крайней мере можно было везти поклажу. Как несли бы ее на себе ослабевшие, голодные моряки?
Дорога была ровной, и тянуть легкие сани не составляло никакого труда. Время от времени кто-нибудь из путников садился на сани отдохнуть, и остальные его везли.
Спустя некоторое время собака свернула на север и направилась к ледяным холмам по западному краю барьера из палеокристаллических льдов.
Эти льды резко отличались своим бледно-зеленым цветом от более поздних ледяных образований, почти бесцветных.
Уже целых шесть часов шли моряки, изнемогая от усталости.
«Мужайтесь!» — казалось, говорила собака. Иногда она подбегала к ним с лаем, как будто хотела поторопить.
— Куда она нас ведет? — недоумевали лейтенант, баск и провансалец.
— Туда, где есть жратва, не сомневайтесь! — всякий раз отвечал Форен. — Видели, как Помпон всех обнюхал в иглу, понял, что у нас нечего есть, и повел к своему таинственному складу. Он — большой хитрец, этот Помпон!
Неожиданно собака свернула на крутую тропинку, где саням было не пройти, и исчезла среди нагромождения ледяных глыб.
