Сергей Алексеев - Сокровища Валькирии. Правда и вымысел
Ночью из лагеря не выйдут, это точно, но днем могут выслать группу и проверить, если засекут. Сомневался всего минуты две, потом плюнул, ушел за фонтан и развел огонь: голод был сильнее чувства опасности, да и все равно, есть сырую рыбу не смог бы.
Вчера снежный человек меня удивил, опустошив целый котелок, а сегодня я сварил столько же, полагая оставить на завтрак. Но достал фляжку, налил сто пятьдесят, чтоб снять остатки стресса, и умял все.
Эффект получился обратный, водка обострила чувства, и я уснул с мыслью, что все равно придется уйти отсюда, хотя бы на то время, пока команда искателей не закончит своего сезона и не уедет.
А проснулся через три часа с чувством тревоги и желания бежать.
Ничего особенного, на первый взгляд, не произошло, кругом тихо, никого не видать, разве что над Манарагой висит грозовая туча. Вместо завтрака я попил воды и пошел на свой наблюдательный пост.
Рабочий день был в разгаре, штандарт трепетал на флагштоке, катер стоял на середине озера, негромко тарахтел, значит, водолаз спустился на дно. В лагере оставались два охранника, даже днем вооруженные автоматами, и еще трое болтались на резиновой лодке с мотором неподалеку от судна, дул ветер, и по озеру гнало волну. Видимо, кладоискательство было делом рутинным, довольно скучным и напоминало рыбалку, когда вообще не клюет. Люди слонялись по палубе или сидели на бортах, свесив ноги. Создавалось впечатление, будто у них трудится только один водолаз.
Я пролежал в развале четыре часа и картинка не сменилась, ничего не происходило, если не считать, что охранники сходили к лесу за дровами, растопили большую железную печь, стоящую под брезентовым навесом и стали готовить обед. Запахов я не слышат, но воображение работало – кажется, варили мой любимый гороховый суп в двухведерном котле и жарили котлеты…
Между тем, туча, закрывавшая большую часть Манараги, спустилась с ее склонов и начала заволакивать озеро. Гроза обрушилась вместе с дождем, и охранники из-под навеса больше не высовывались, а люди на катере обрядились в армейскую противохимическую защиту и с палубы не ушли. Я тоже перелез под нависшую глыбу, угнездился там, чтоб на спину не лило, и когда снова взялся за бинокль, боковым зрением увидел какое-то движение вне моего сектора наблюдения.
За грядой между камней мелькали две головы в башлыках, кто-то шел прямо на меня. И не скрывались!
Расстояние быстро сокращалось, я вжался под глыбу и боялся шевельнуться. И хорошо, что в небе часто грохотал гром: любой сильный шум всегда хорошая маскировка. Люди остановились на том месте, откуда я только что ушел, осмотрелись и вдруг ближний ко мне человек скинул башлык и поднял бинокль.
Это была женщина! Она стояла ко мне в профиль всего в семи шагах и смотрела в сторону лагеря. Потом передала бинокль напарнику-мужчине, и тот несколько минут внимательно всматривался вдаль.
– Можно! – довольно громко обронила женщина.
Мужчина снял дождевик, расстелил его на камень, достал из рюкзака укороченный автомат, зарядил его, после чего вынул красный баллон, очень похожий на автомобильный огнетушитель, сел и начал колдовать с его никелированной головкой. Мужчина мне показался знакомым: седые длинные волосы, но при этом темно-русая, аккуратная борода, поношенная штормовка, под которой заметна темно-синяя рубашка и галстук – вид благородного барда-романтика, только вместо гитары автомат и огнетушитель, напоминающий бомбу. У женщины тоже был вид походный, полуспортивный, разве что пышная, ухоженная прическа никак не сочеталась с дождливым горным пейзажем. Пока мужчина возился с баллоном, она время от времени вскидывала в руке какой-то прибор, ждала и потом что-то говорила напарнику. Вскоре стало ясно, что она ловит проблески молний!
Странная эта пара закончила свои приготовления, и опять не скрываясь, преспокойно направилась к лагерю.
Я «провел» их в бинокль до крайней палатки в полной уверенности, что это люди из команды искателей, потому как шли они открыто и смело, будто к себе домой, и сигналку миновали, не разбудив ни одной ракеты.
Однако в лагере они повели себя еще более странно – ходили, заглядывали в палатки, словно искали кого-то, и охранники на кухне никак на них не реагировали. Таким образом, эти двое прошли через весь стан и направились в сторону реки Манараги, словно некие прохожие путники.
И были уже далековато, когда сверкнула молния и промокшие от дождя палатки неожиданно вспыхнули красно-синеватым пламенем, все разом, в том числе и навес над печкой!
Я дважды видел пожары в таких лагерях. Во-первых, сырую палатку поджечь очень трудно, разве что бензином облить, во-вторых, сухая, она горит быстро, секунд пять-семь, после чего уже дотлевают клочья, рамки и веревки. Тут же стан искателей горел минут пять, причем, неестественного цвета огнем, будто включили газовые горелки и дождь ему был не помеха!
Ошарашенные охранники бесполезно суетились возле пожара, два ведра воды вылили в одну из палаток, пытались сбить пламя и отступили, когда огонь погас сам и остались лишь дымные пятна.
Лагеря на берегу Ледяного озера больше не существовало!
Катер не мог сняться и подойти к берегу из-за спущенного водолаза, люди сгрудились на корме и махали руками. Лодка с охранниками тоже припоздала, долго не заводился мотор, и когда подчалила, я даже сквозь грозу и дождь услышал начальственный мат. Из отрывочных слов и фраз стало понятно, что дежурившие в лагере охранники все валят на удар молнии, дескать, загорелось от грозы и они тут ни при чем.
И все-таки все пятеро рассыпались по округе, но бегать по скользким камням уже было нельзя, да и на горизонте никого не было, поджигатели давно пропали из виду, так что бойцы покрутились возле сигналки и вернулись.
Потом стали обследовать лагерь, поковырялись в пожарище, после чего трое вернулись на катер, оставшиеся начали сносить все уцелевшее к урезу воды, в том числе и котел с пищей. Наконец, подняли водолаза, катер подошел к отмели, и началась погрузка, напоминавшая эвакуацию при отступлении. Сильный дождь лишь дополнял картину.
Теперь я не сомневался, что поджигатели, впрочем, как и вчерашний партизан-одиночка, устроивший ночью предупредительный переполох, принадлежат к гоям. Никто другой не сумел бы устроить такой грандиозный пожар, да еще с применением вещества, напоминающего напалм, от которого горит все и в любую погоду. Я не мог знать их конечной цели, но, сами того не ведая, они действовали на моей стороне!
Заметно осевший катер снялся с мели и пошел к середине озера, на берегу остались те трое с моторной лодкой, прикрывать отход. Они расположились в разных местах вдоль сигналки и стали наблюдать пространство в бинокли – точно военные действия! В это время произошло вообще необъяснимое: стоящая на отмели лодка вдруг сама сползла на глубокую воду и встала торчком. Бойцы спохватились поздно, кинулись к берегу как раз в тот момент, когда из воды уже торчал один нос и клевал, будто поплавок удочки, пока не ушел на дно.
