В. Михайлов - Искатель. 1968. Выпуск №4
— Все может быть, конечно. В будущем тоже так — все может быть. Но если случится, то легко и безболезненно. Мгновенно.
— Значит, ты все-таки уйдешь, — почти без звука сказала она.
— Да.
Кира прижалась к нему как можно теснее, стараясь не нарушать ритма, в котором они шагали.
— Я такая глупая… Я была очень обижена на тебя, понимаешь? И в самом деле ты меня оставил; все равно ради чего, но это обидно. Ты не сердишься на меня?
— Да нет, — сказал он. — Я не сержусь.
— Тогда придумай что-нибудь, Алька, милый… — впервые за эти часы Кира назвала его так и сама удивилась тому, что это получилось у нее легко и естественно, вспыхнула мгновенная радость: оба они, прежний Александр и этот, слились в одного человека, слились наконец!
— Слушай, а если обратиться к энергетикам? Может быть, они найдут способ зарядить тебя?
Они оба даже не заметили смешного оборота речи.
— Мало надежды: нет такой аппаратуры. Но пусть даже… а что дальше? Дважды в сутки повторять процесс дозарядки им не под силу. И потом жить, жить постоянно надо в своем времени.
— Пойдем, и рассказывай что-нибудь, я скорее приду в себя. Ну, например, о полетах. Там тоже летают?
— Да. И далеко. Мы и мечтать не могли о таких маршрутах.
— В какое же будущее прилетают они?
— Они возвращаются в свою эпоху. К звездам в той эпохе летают в гиперпространстве. Другие корабли, иные принципы движения. Нам они удивляются: говорят, что для таких полетов надо было обладать громадным мужеством.
— Наверное, очень приятно быть эталоном мужества для целой эпохи!
— Не думаю, чтобы у них его было меньше. Просто возникли иные формы проявления. Но они правы в том, что покинуть свое время очень страшно. Ведь родная земля — это не только территория. Это еще и время. Я живу в этом же городе. Но тот ли это город, если вдуматься? В центре, например, где сейчас возвышаются эти ветвистые дома, у них через пятьсот лет находится…
— Нет! — почти крикнула она. — Не надо! Молчи!
Этого нельзя слушать даже в самом лучшем настроении.
Это ведь были ее дома, она придумала и проектировала их, строительство закончилось совсем недавно — год назад. Это новые дома, и тяжело слышать, что когда-то на этом месте будет- или есть-уже что-то совсем другое, а ветвистые здания, жалкие и безнадежно устаревшие, снесены и вывезены как мусор. Ты работаешь и думаешь, что это надолго, но кто знает, каким на самом деле будет срок, в течение которого твоя мысль послужит людям?.. Кира не стала говорить этого вслух, но Александр догадался сам.
— Извини, — сказал он. — Я помолчу.
— Нет, говори. Только о другом, пожалуйста. Расскажи, как вы там живете, чем заняты…
Александр ответил не сразу.
— Мы, как ты понимаешь, в центре внимания. Живые свидетели эпохи пятисотлетней давности. Историки ухаживают за нами. Мы их понимаем. А нам не терпится включиться активно в жизнь людей нашего нового настоящего. Они это тоже понимают. Минуты на счету. Страшно увлекательно. Ну, а практически… Тянет к любимому делу. Пилоты все так же летают. Конечно, на приземельских линиях.
— На приземельских? Звездники?
— Приземелье и частью группа Земли — это те места, где только и можно летать в нашем понимании полета. Так, как мы привыкли. В особенности пилоты. Ведь нам, остальным, в конечном итоге главное — прилететь. А для них основное — лететь. Это они и делают.
— Почему же не дальше?
— Потому что дальше летают в гиперпространстве. Для нас это уже не полет. — Александр помедлил, подыскивая по привычке простую аналогию. — Ну, скажем, ты едешь куда-то на катере, и тебя радует не только приближение к цели, но и сам процесс езды: ветер, море, скорость… Но если поставить твой катер в вагон, закрытый наглухо, и в нем отвезти тебя куда нужно — цель будет достигнута, но ощущения путешествия не будет. Пилоты и возят путешественников, туристов, людей, совершающих поездки в приземелье. Приземелье очень обжито. И притом даже полет на планеты группы Земли — технически совсем не то, к чему мы привыкли. После нашего несложного кораблика — в масштабе тех лет он выглядит, как выглядели каравеллы в эпоху атомных лайнеров — новая техника по-настоящему головокружительна. Для пилотов это просто мечта.
Кира покачала головой: память о «Летящем среди звезд» была еще очень свежа, еще и суток не прошло с тех пор, как она проводила его. Несложный? Этого она не сказала бы… Но Александру приходилось верить.
— А ты? — сказала она. Таким окольным путем, через пилотов и корабли, она подошла, наконец, к тому, что интересовало ее больше всего. — Как ты? По-прежнему астрофизика?
— На сей раз хронофизика.
— Почему же именно хронофизика?
— Так получилось. Прилетев, мы заинтересовали в первую очередь именно представителей этой науки.
— Сегодня из тебя приходится каждое слово вытягивать. Пойми же, мне интересно! Неужели ты не можешь рассказать подробнее?
— Может быть, не без причины. — Александр улыбнулся. — Ты ведь знаешь, я хитрый… В общем нам удалось получить в полете некоторые факты, без которых вопрос о втором измерении времени и сейчас стоял бы на месте. Хотя объективно мы не были готовы заниматься такими вопросами; нам просто повезло. Установленные факты никуда не ложились, обосновать их теоретически нам, естественно, было не по силам. Но когда мы вернулись и представили отчеты экспедиции, их физики ухватились за наши наблюдения, смогли построить теорию и даже провести строгий эксперимент. Некогда опыт Майкельсона пригодился для вывода теории относительности. А на этот раз те самые сигналы, на поиски источника которых мы летели, оказались… Как бы это сказать… Я ведь не популяризатор, лучше дома я напишу тебе уравнения…
— Ну, хоть как-нибудь!
— В общем это были сигналы, посланные в будущее и изогнувшиеся во времени вследствие определенного стечения обстоятельств, а мы сыграли как бы роль рефлектора, отражателя этих сигналов — не наш корабль, конечно, но некоторые явления, возникшие в результате наших действий, астрофизических экспериментов, зондирования звезды… Нет, все это неточно- Конечно, такая интерпретация фактов нам и в голову не пришла, но существенным оказалось то, что уже там, в полете, кто-то все-таки попытался связать их с проблемой времени; иначе все это не нашло бы отражения в материалах экспедиции, и люди будущего еще некоторое время о них ничего не узнали бы. Вот так обстояло дело.
— А тот человек, который дал объяснение… Он, наверное, счастлив! Он сделал что-то большое, настоящее…
— Конечно, счастлив. Все мы знаем это чувство. И ты. И я. Но человек ведь редко сознает, в какой именно миг он достиг своей вершины. Ему хочется делать еще и еще… Пока ты жив, твоя жизнь еще не оправдана: ты не отдал всего, что можешь. Они, потомки, это отлично понимают и сами живут именно так.
