Константин Нефедьев - Могила Таме-Тунга
Индеец тоже был искренно огорчен разлукой. Прощаясь с Сергеем, он сказал:
— Я ухожу, Его Тень, и уношу твое имя. Тебя больше никто не будет так звать.
Плохо, когда человек теряет свое имя. Но у тебя есть и другое имя. Если ты захочешь снова найти себя — приходи к нам. Ходи Тихо будет ждать тебя…
Ученых сопровождали восемь проводников-кабокло — метисов индейско-португальского происхождения. Подавляющее большинство кабокло живет в джунглях. Их основное занятие — сбор дикорастущего ореха, гевеи, охота и рыбная ловля. На своих крохотных участках земли, отвоеванных у леса, они выращивают для личных потребностей маниоку, кукурузу, бобы, батат, кока, сахарный тростник, кофе.
Кабокло неутомимы в работе, смелы, выносливы и в то же время замкнуты, недоверчивы ко всему, что им незнакомо. Оказывая услуги белым людям, кабокло делают это в силу острой нужды, чтобы заработать сотню-другую крузейро. Но как только истекает срок договора или контракта, обычно приурочиваемый к определенному сезону охоты или сбора плодов, никакие деньги и увещевания не удержат их.
Пока до окончания срока договора еще оставалось время, и проводники работали старательно, без понуканий со стороны Грасильяму. Впрочем, как скоро понял Сергей, чудаковатый профессор был не так уж строг, как показалось вначале.
Проснулся Сергей от громкого голоса профессора Грасильяму:
— Вставайте, бездельники, мы выступаем! Слышите, потомки славных синантропов?
В предрассветном мраке вспыхнули факелы и узкие лучи электрических фонарей.
Приказания Грасильяму выполнялись молча, без слов. Проводники быстро и без суеты навьючили мулов и так же молча уселись на землю в ожидании новых распоряжений.
Оба профессора углубились в изучение походной карты. До слуха Сергея донеслись обрывки фраз:
— Здесь повернем на восток…
— Между водоразделами должен быть спуск в долину…
— Ты не забыл свой пароль?..
Но вот профессор Грасильяму сложил карту и, встав на ноги, протяжно свистнул.
Это был сигнал к выступлению. Люди и животные вступили в отчаянную битву с лесом. Термометр показывал +40°C. Даже привычные к жаре кабокло чувствовали себя скверно, не говоря о Сергее и Жоане, которые едва плелись. Но профессор Грасильяму, шагавший впереди и наравне с проводниками орудовавший мачете, не обращал на них внимания. На короткий получасовый отдых отряд остановился только в полдень. Не успели люди нехотя проглотить свои порции пищи и запить ее теплой подсоленной водой, как последовал протяжный свист.
Профессор Гароди неизменно находился в хвосте отряда. Замешкается мул, собьется со спины животного поклажа, и Гароди тут же приходит на помощь. Можно было только удивляться выдержке и упорству двух старых ученых.
В этот день отряду суждено было сделать еще одну остановку. Проводник, шедший впереди, вдруг остановился и концом мачете показал на ветку. Рядом с ним сразу же оказался Грасильяму. Сергей тоже подошел поближе, чтобы узнать причину задержки. На ладони профессора Грасильяму лежала серебряная серьга с голубым аквамарином — та самая серьга, которую когда-то Сергею подарил незадачливый футболист Молос Ромади.
Через четверть часа ученые уже знали о происшествии с Сергеем на развалинах диковинного храма, который индейцы называли Злой Сагуртан.
— Где-то я слышал подобное название, — задумчиво проговорил Грасильяму, по привычке вороша бороду и почесывая снизу подбородок.
Рассказ Сергея произвел на него сильное впечатление. Строгий и непримиримый во всех случаях, когда дело касалось всякого рода задержек, он на этот раз предложил Гароди поискать загадочные развалины. Профессора Гароди также заинтересовала история Сергея.
— Ты уверен, что потерял серьгу именно там? — спросил Гароди.
— Верней всего, она потерялась, когда индейцы несли меня в деревню.
— А как по-твоему, почему сагамор не разрешает своим индейцам приближаться к Злому Сагуртану?
— Потому что к Злому Сагуртану иногда прилетают какие-то белые люди высокого роста.
— Как прилетают, на геликоптерах, что ли?
— Это — белые индейцы, а как и на чем они летают — не знаю.
— Ничего не понимаю! — профессор Гароди пожал плечами.
— А я, кажется, начинаю кое-что понимать, — возбужденно сказал Грасильяму и сграбастал свою бороду с такой силой, словно хотел вырвать ее с корнем. — Так-так! Ты помнишь, старина, бразильянку из Алиобаса? Ту самую, что была женой индейца и прожила в сельве почти сорок лет после того, как ее украли в детстве бродячие каучеро? Не она ли тебе и рассказывала истории о летающих людях и белокожих индейцах?
— Ха! — усмехнулся Гароди. — Мало ли что болтала эта выжившая из ума старуха?
— Не потому ли ты посчитал ее сумасшедшей, — рассмеялся профессор Грасильяму, — что старушка пообещала тебе показать лесного духа, настоящего Курупири, если ты заплатишь ей сто мильрейсов. Но ты пожалел денежки, необходимые ей на жизнь, и лишился редкого удовольствия побывать в обществе настоящей лесной ведьмы.
— Я, дружище, преотлично помню эту колдунью и ее бормотание о муже, которого утащили в джунглях летающие люди, но я так же хорошо помню, что деньги ей нужны были не на жизнь, а на алкоголь. С ней никто не мог тягаться по части употребления кашасы. Так-то, коллега!
— А я утверждаю, что твоя чрезмерная скупость в тот раз сыграла с тобой же скверную штуку. Я заплатил старухе деньги, а после того, как побывал в ее лачуге, готов был заплатить втрое больше.
— Ну, конечно! Она вызвала для тебя настоящего Курупири, свеженького, прямо из болота, с копной водорослей вместо волос и лягушачьей кожей вместо лица. Ничего не скажешь, удачная встреча, дружище! — съязвил Гароди.
— Согласен, старина, вызов лесного духа был не чем иным, как чистейшим шарлатанством, но остальное… Впрочем, вот что, — Грасильяму внезапно переменил тему. — Сейчас мы делаем здесь однодневную стоянку. Я должен своими глазами увидеть развалины, о которых щебечет этот русский синантроп. — И повернувшись к проводникам: — Эй, Эрни, развьючивай мулов! Бенто, натягивай тент между этими ветками! Хорошее местечко, не правда ли? Можете валяться до завтра!
Кабокло быстро начали готовить бивак. Одни занялись животными и разбивкой палаток, а двое отправились к речке, чтобы наловить рыбы. Но вскоре один из них вернулся и сказал Грасильяму:
— Сеу, там есть кучи свежей земли и, кажется, живет огромный тин-той. — Так кабокло называют броненосца за его характерный звук при движении.
— Что же, свежее мясо было бы кстати на ужин, — ответил профессор. — Возьми карабин!
