Unknown - Пробуждение: магическая печать (СИ)
Первым и родным для неё был польский. Она родилась в Польше и владела им в совершенстве. Вторым был русский и третий -- английский. И, если знание первого было следствием опять-таки родственных связей -- её мама имела русские корни, а дед до сих пор жил в России, то второй язык она учила по веянию времени, так как он был наиболее востребованным в Европе. Поэтому, Эмма часто смотрела новые зарубежные фильмы в оригинале. Это помогало погружаться в англоязычную среду и легче усваивать разговорную речь.
Три языка, для неё это было много. Когда же она узнала, что её новая подруга владеет в совершенстве аж шестнадцатью, Эмма испытала некое подобие зависти. Но, будучи человеком разумным, она понимала, что каждому свое, к тому же она сама имела немало талантов. Правда, умение стрелять и ездить верхом не произвели впечатление на мать Феликса. Впрочем, как и то, что она любила физику. Оказывается, миссис Штандаль не одобряла выбор сына, сделанный в пользу этого факультета. И, как казалось Эмме, она не особо радовалась выбору сына относительно его девушки. Но, не смотря на все эти внутренние убеждения и неподтвержденные догадки, миссис Штандаль пригласила её в гости на каникулы, и Эмма была рада, что успела дать обещание поехать с Лилиан.
В передней части самолета располагалась зона повышенного комфорта. Говоря коммерческим языком -- первый класс. Сами они летели в третьем, что нисколько не мешало друзьям наслаждаться полетом. В конце концов, от Мюнхена до Мадрида на самолете рукой подать! Но, вип-места на то и существуют, чтобы перевозить вип-персон: людей важных и денежных, людей, которые ценят комфорт, людей, которые сидят в шикарнейшем кресле с фужером чего-то алкогольного в руках, и разговаривают с кем-то, сидящим напротив и вдруг, поворачивая голову, смотрят прямо сквозь тебя своими черными, как самая темная ночь, глазами...
"Артур, -- Эмма вздрогнула". Выпустив воздух, медленно, через нос, она выпрямила спину и расправила плечи. Проследив взглядом за стюардессой прошедшей во второй класс, она усмехнулась самой себе. Ну что это за навязчивые мысли? Теперь вот он уже и мерещится ей. "Пора завязывать с фантазиями! -- решила Эмма и встряхнулась".
-- Задремала? -- спросила её Вивиен.
За время полета они так и не говорили. "Наверное, сейчас она жалеет, что села рядом с такой занудой, -- подумала Эмма".
-- Надоело читать! -- призналась она, убирая книгу в сумочку. -- Интересно, о чем ты вздыхаешь?
-- Уже соскучилась, -- ответила Эмма, и отчасти это было правдой, -- по...
-- По Феликсу? -- она понимающе улыбнулась.
-- Нет,
-- Нет?
-- То есть да! Скучаю, конечно, только я имела в виду маму и Кари.
Вивиен откинулась в кресло, как сделала это Эмма некоторое время назад, и закрыла глаза.
-- А ты, скучаешь?
-- Да, -- тихо ответила она, -- очень.
-- По Максу? -- лукаво улыбнулась Эмма.
Вивиен открыла глаза и уставилась на неё в немом удивлении.
-- Это что, ревность? -- подыграла она и шлепнула Эмму по колену. -- Вот Штандаль-то узнает!
-- Просто пытаюсь тебя развлечь! -- Вивиен получила ответный шлепок. -- И, все-таки, по кому ты скучаешь? Ты одна в нашей компании, об интересах которой нам ничего не известно.
-- Скучаю я по маме, -- очередной шлепок пришелся Эмме по плечу. -- И, хотя это не важно, я не одна такая: Лилиан тоже никто не нравится!
Эмма рассмеялась, когда возникшая над головой рука ударила Вивиен газетой по макушке.
-- Если вы продолжите в том же духе, -- раздался следом голос Ричарда, -- то в Мадрид прилетите в синяках!
Он вернул газету хихикающей соседке, а сам расслабился в уютном кресле. Остаток полета прошел в духе вечера юмора. Ричард оказался хорошим учеником главного джоинмейкера академии -- Эмиля Радуги. После серии его выступлений девушки, и некоторые, сидящие неподалеку, пассажиры, уже не могли остановить приступы смеха, а к моменту посадки мышцы живота ныли как после хорошей тренировки.
Первое, что необходимо было сделать по прилету в Мадрид, чтобы развеять образ Джессики душившей её на расстоянии -- это звонок в ректорат. Сообщив Соболеву об их прилете, она старалась как можно скорее закончить разговор. От девушки не укрылся интерес ректора к тому, насколько благополучно прошел перелет мисс Брейн и близнецов Сион. Ничто не могло переубедить её в том, что Ричард был упомянут им лишь для порядка. Эмма попросила передать матери, что у неё все хорошо, и с облегчением повесила трубку.
С тех пор, как месяц назад, она и Альгадо стали свидетелями одного разоблачающего разговора, Эмма разделила мнение парня о причастности Соболева к событиям, в которые они оба оказались втянуты. Они нашли своего общего врага, и теперь еще крепче связаны друг с другом. Разница была лишь в том, что ему, как и шести её друзьям это было начертано на роду, а точнее на коже. Ей же "повезло" ввязаться во все это самой! Эмма убрала карту в сумку. Затем, взяв Лилиан под руку, она направилась к отделению выдачи багажа, продолжая свои умозаключения и терзания. Кто был виноват -- не имело особого значения. В любом случае, она чувствовала себя загнанной в клетку. И, было ли это ощущение следствием открытой ими тайны, или же из-за того, что её опять пришлось терпеть присутствие "золотого хама" академии рядом с собой -- так Эмма, в который раз, перефразировала прозвище данное Альгадо, -- лучше она себя все равно не чувствовала.
Очередь на получение багажа казалась огромной, но уменьшалась на удивление быстро. Продвигаясь вдоль установленного барьера, определяющего границы зоны, девушки шутили над Ричардом, который даже здесь не расставался со своим блокнотом. Узнав, что старший из близнецов Сион сочиняет стихи, Эмма и Лилиан насели на него с просьбами прочитать что-либо из его творчества, но парень наотрез отказался. Эмма любила стихи, а Лилиан просто съедало любопытство. Вивиен же признала, что у брата действительно есть талант, чем приятно удивила его, однако он все равно не подпускал девушек к заветному блокноту.
Оставив заботы о творчестве Ричарда подругам, Эмма принялась изучать пассажиров самолета, на котором они прилетели в Испанию. При этом она обратила внимание, что Лилиан внимательно разглядывает что-то впереди очереди. Не долго думая, она проследила за её взглядом и застыла как вкопанная. За пару человек до выдачи она увидела мужчину. Высокий, он провел рукой по темно-каштановым волосам и поправил свой дорогой костюм. То, что он -- дорогой, она догадалась, потому что узнала его хозяина.
-- О, Господи! -- воскликнула Лилиан и стала пробираться сквозь возмущающуюся шеренгу людей.
По дороге, Эмма только и успевала раздавать "Простите" и "Извините" то направо, то налево.
