Сергей Песецкий - Любовник Большой Медведицы
Коллеги рассказали еще много нового про границу, про «повстанцев», про жизнь в местечке, но ни словом не обмолвились про Фелю. В конце концов, я спросил про нее У Лорда.
— У Фели теперь живет родственница из-под Дубровы, — ответил тот. — Альфред снова присылал к Феле сватов и снова съел арбуза. Феля теперь — панна с приданым. Только деньгами у нее тридцать тысяч долларов. Перед ней все расстилаются, а она носом крутит. Наверное, королевича ждет!
Проводил я хлопцев почти до Душкова. Когда прощались, Лорд спросил:
— Ну, привык немного? Не обижают тебя?
— Чего обижаться-то? — ответил за меня Щур. — Жратвы да питва хоть отбавляй, а шмары — как лани! Мертвого подымут!
— Да что мне они, — отвечаю с деланным безразличием. — А веселья особого там нету. Вот, вы повеселили немного. Сижу там, потому что приходится!
— Ну, не надо! — заметил Лорд. — Сиди пока крепко на мелине, а весной что-нибудь придумаем. В местечке нельзя жить… Заложат по новой. Альфред, как пес, везде рыщет. Хоть чего проведает — сразу в полицию полетит.
Коллеги пошли дорогой в Душков, а я вернулся к Доврильчукам. Сейчас там после ухода Лорда со Щуром стало тихо.
Праздники миновали, наступил Новый год. Я по-прежнему у Доврильчуков. Помогаю им в работе и скучаю все больше. Несколько раз спрашивал у Василя, когда за границу пойдем. Он отвечает: спешить некуда.
Вечером на Крещение девчата взялись гадать. Растопили на огне олово и по очереди лили в воду. Горячий металл в воде застывал причудливыми комьями. Слитки девчата внимательно рассматривали и обсуждали. И я к ним присоседился, хоть они и неохотно меня терпели. Позволили мне вылить немного олова в воду, а я взял да все вылил, за что и получил тумаков. Вынули из миски застывший металл. Принялись рассматривать. Настя прыснула смехом:
— Это же медведица!
— Что? — спрашиваю, удивленный.
— Так, да, — подтвердили Настины слова девчата. — Несет что-то в лапах. Наверное, в этом году женишься на медведице. Сам себе такую нареченную нагадал!
— А сватом волк будет! — сообщила Магда.
— А венчать будет лис! — добавила Кася.
Потом девчата жгли бумагу и по огари гадали о будущем. Затем сыпали на полотно мак. Позже поставили две свечи перед зеркалом и смотрели в темную даль коридора, идущего далеко в глубь зеркала, с двумя рядами горящих свечей по бокам. Этим занимались на черной половине дома, и каждая — отдельно. Все девчата видели что-то необычное и подробно про то рассказывали. И я тоже пошел, в конце концов, к зеркалу. Сел перед ним и долго смотрел, не двигаясь, стараясь не моргать, в глубь того таинственного коридора. Долго ничего не видел, но потом издали показалось маленькое золотистое пятнышко. Побелело. Стало приближаться быстро, расти… Вдруг увидел я перед собой лицо Фели — веселое, смеющееся… И вот — бледнеет, на лбу — глубокая алая морщина. Вижу затем — не Фелино это лицо, а бледный, холодный лик ее брата. И как молния промелькнула — неустанно меняются цветные штрихи. Лицо отступает, расплывается в темной глубине, от которой не отрываю взгляда, и вот: вижу перед собой бледное лицо со странным задумчивым выражением. Черные брови, глаза… Где я видел это лицо? Это же женское лицо! Думаю, думаю… Ага, так это же лицо призрака, пришедшего ко мне на Капитанской могиле, когда я лежал в горячке, удравши с Советов!
И это лицо пропадает. А на его месте вырисовывается отчетливо мужское — гадкое, гнусное. Рыжая борода, шрам на левой щеке, злые глаза, презрительная ухмылка… Агент Макаров. Вскакиваю — и все пропадает. Гашу свечи. Изба тонет в сумраке, по углам сгущаются тени.
Иду поспешно на чистую половину дома. Девчата встречают меня взглядами.
— Чего бледный такой? Что тебе привиделось? — спрашивает Кася.
— Замерз я, — отвечаю, потирая руки.
— Не… увидел ты чего-то! — упрямится Кася. — Скажи что?
Тогда говорю Касе важно:
— Сперва тебя увидел. Потом ее! — показываю на Алену. — Потом ее! — поворачиваюсь к Магде. — И ее следом! — показываю на Настю.
Магда прыскает со смеху.
— А напоследок увидел медведицу, — сообщаю им. — Большую… Большую Медведицу.
Девчата покатываются со смеху.
— В этом году судьба тебе пожениться с медведицей! — говорит Кася.
— С большой медведицей! — добавляет Настя.
4
В январе ходили за границу только раз. Да и погода была для работы не ахти. А в феврале братья прикупили по случаю, с помощью Лорда, большую партию товара. Наверное, товар этот с агранды происходил. Много там было батиста, сукна, платочков, рукавичек, подвязок и чулок. А купивши, принялись дожидаться подходящей погоды (верней, непогоды). Товар поделили на двенадцать носок — на три похода за границу.
Наконец, в середине февраля поднялась большая метель. Пользуясь ею, вышли вечером в дорогу. Добрались счастливо до мелины, на следующую ночь вернулись, неся много лисьих шкурок и несколько сотен рублей золотом. Через два дня переправили следующую партию товара. Когда вернулись, начало распогоживаться, но, несмотря на то, перепаковали остатки товара в четыре больших носки, почти по семьдесят фунтов каждая, днем отдохнули и тем же вечером двинулись за границу снова, пока метель вовсе не унялась.
Ночь выдалась ясная. Полный месяц то прятался за облака, то выплывал на открытый простор неба. Ветер был переменчивый, часто задувал с разных сторон. Временами набирал силу, вскидывал вверх целые тучи снега, временами пропадал где-то вдали, и снег снова укрывал поля мягким, лоснящимся, пушистым бархатом.
Дорога была трудной. Брели медленно вперед, с трудом перебираясь через преграды. Василь вел нас большей частью лесами. Опять мы пошли новой дорогой. За час едва сумели добраться до границы. В том месте не было изгороди. Мы быстро перешли границу и укрылись в зарослях на советской стороне. Вскоре выбрались из лесу, пошли дальше полями. Местность была неровная, овражистая. Шли большей частью по ложбинам и низинам, кое-где поросшим кустами. Через два часа пути выбрались на равнину и увидели перед собой большой лес. Дальше дорога была практически безопасной, и, идя лесом, мы добрались до мелины.
Стрый Андрей сказал нам:
— Плохо вы, хлопцы, на такой пример, делаете! Видно же, днем метель унялась.
— Да ничего, мы управимся, — ответил Игнатий.
— Дело ваше. Только смотрите!
Днем уладили все с товаром. Хозяин мелины дал Василю несколько сотен рублей золотом, несколько десятков лисьих шкурок. А вечером двинулись мы обратно.
Местность выглядела, как разглаженный бумажный лист, освещенный электрической лампой. Ни одно движение в поле не могло укрыться от людских глаз. Хорошо хоть, была на нас белая одежда, потому заметить нас можно было лишь вблизи.
