М. Роуз - Парфюмер Будды
Вдох. Почувствуй запахи. Определи ароматы воздуха.
Мел.
Одна ступень.
Грязь.
Другая ступень.
Когда она преодолела первую дюжину ступеней, Гриффин продолжил спуск.
– Я добрался до дна! – крикнул он. Голос его отозвался эхом и показался пустым, почти нечеловеческим.
Жас пробила дрожь. Она посмотрела вниз. Его фонарь осветил пространство не больше кабины лифта. Жас плохо чувствовала расстояние и удивилась, как он далеко.
– Сколько здесь ступеней?
– Семьдесят пять.
А сколько прошла она? Ступени она не считала. Семьдесят пять – это казалось невозможным.
– Ты уже спустилась на сорок пять ступеней! – крикнул он, словно прочитав ее мысли.
– Тридцать пять.
Глина.
– Тридцать четыре.
Пыль.
– Здесь внизу ужасно грязно. Будь осторожна, когда спустишься, – сказал Гриффин, когда она добралась до восьмой ступени.
Взмокшая от пота, с бешено колотившимся сердцем, Жас ступила на землю и огляделась. Площадка была шириной футов пять, повсюду камень. Она принюхалась, стараясь отыскать Аромат Верности.
Никаких следов.
– Думаю, нам туда, – Гриффин указал на узкий проем. Жас присмотрелась. Проход был всего два фута шириной.
– Больше похоже на щель. Ты уверен?
– Других проходов нет, только наверх. Я пойду первым.
Через три секунды он позвал ее.
– Здесь нормально. Только будь осторожна. Камень на стенах очень шершавый.
Жас пролезла в щель, за которой начинался тоннель, слишком узкий, настолько узкий, что можно было идти только следом друг за другом. Поэтому Гриффин шел первым, она следом. Несколько раз им приходилось пробираться боком, царапая носы о шершавый камень.
Тишина была полная и невыносимая. Не слышно было никаких звуков, кроме их шагов и дыхания Гриффина. Жас не помнила, чтобы прежде бывала в таком тихом месте. Но здесь было неспокойно. Мир над ними мог исчезнуть, а они бы и не узнали об этом.
Ярдов через сто они набрели на древние каменные ступени, ведущие в небольшое помещение, потолок которого поднимался футов на десять. Затем еще две ступени вниз, в продолжение тоннеля, такое же узкое, но наполненное водой, которая, казалось, доходила ей выше ботинок.
– Рискнешь?
Вода была холодная, ботинки скользили по грязи. Через несколько шагов ее джинсы промокли почти до колен. В конце тоннеля появился сводчатый проход. Гриффин направил фонарь своего шлема на стену. И они увидели полустертую надпись, написанную от руки. Казалось, ей лет пятьдесят.
– Что здесь написано? – спросил он.
Переведя текст, Жас прочла его вслух: «Верный путь часто самый трудный».
– Интересно, мог ли это написать Робби и состарить его? Это его почерк?
– Нет… но… – Она представила флаконы в мастерской. – Это мог написать мой дедушка.
– Стало быть, нет никаких отклонений, и мы на верном пути из центра вашего семейного лабиринта. Если твой дед водил сюда Робби, значит, они здесь проходили. Ты готова идти дальше?
– Я в порядке.
– Твоего деда когда-нибудь награждали?
– Награждали?
– Французское правительство наградило его после войны?
– Если такое и произошло, то я об этом никогда не слышала. Он мало рассказывал о своей военной жизни. Всего несколько историй про то, как прятал людей в этих тоннелях.
– Значит, ты не знала, что он герой?
В вопросе Гриффина прозвучал подтекст, но Жас его не поняла.
– Бабушка говорила, что он герой. Но дедушка не любил, когда она об этом упоминала. Почему?
– Ты всегда ищешь героев. Я подумал, не выросла ли ты с одним из них.
В какой-то момент у нее промелькнуло понимание: это что-то важное, но теперь не время разбираться. Перед ними был подъем. Пять ступеней вели в тоннель с таким низким потолком, что им пришлось ползти на четвереньках. К счастью, они были в перчатках, иначе содрали бы кожу на ладонях до костей. Через восемь футов тоннель закончился, но не ступенями, а каменным спуском.
– Куда он ведет? – Жас услышала дрожь в собственном голосе.
– Откуда нам знать.
– Нельзя же туда.
– Выбора нет.
Впервые после звонка Марше к ней в Нью-Йорк Жас прокляла Робби.
– Я пойду первым, – сказал Гриффин, забравшись в дыру.
– Я думала, что это предрешено.
– Тоннель небольшой… – пока Гриффин лез все глубже, голос его становился тише. – А потом спуск.
Жас услышала всплеск.
– Ты в порядке? – крикнула она.
Голос его донесся откуда-то издалека. Спустившись в подземелье, они впервые оказались так далеко друг от друга.
– Здесь воды почти мне до пояса. Но она совершенно чистая. Очень холодная. Пресная. Должно быть, здесь родники.
Жас хотелось прекратить это, сказать Гриффину, что она не может больше. Такое испытание подвергало опасности ее психику.
– Тут спуск фута два, а потом обрыв фута три. Я стою прямо здесь, внизу.
Жас залезла внутрь, посмотрела на край дыры. Восемнадцать дюймов. Едва пролезешь, придется потрудиться. Она глубоко вдохнула затхлый сырой воздух, сосредоточилась на запахах. Плесень, каменная пыль. Грязь.
Теперь она находилась почти на краю тоннеля. Немного проползла, сделала вдох, еще несколько дюймов пути, и представила себе Робби здесь два дня тому назад. Что он делал все эти тридцать восемь часов? Пробирался по этим тоннелям и как-то добрался до Нанта? Сотворил сложную комбинацию из своих ботинок и бумажника, а потом вернулся сюда? И все ради того, чтобы заставить полицию думать, что он мертв? Все ради защиты глиняных черепков? Или она ошибается? Может быть, камушки потревожило какое-то животное, а потом испачкало грязью верхушку обелиска? Может быть, ей просто хотелось, чтобы эта грязь пахла Верностью. Она во всем ошибалась и убедила Гриффина?
– Хватит! Давай вернемся! – крикнула она. – Робби тут нет!
– Жас, ты справишься. Я здесь, жду тебя. Не знаю никого более решительного, чем ты. Как ты говорила: хуже не будет. Верно?
Она была маленькой девочкой на берегу в Каннах с бабушкой и Робби. Бирюзовая вода мерцала и приглашала ее к себе, но, коснувшись пальцев ее ножек, оказалась слишком холодной. Робби уже плавал и визжал от удовольствия. Бабушка наблюдала за Жас.
– Просто войди в воду. Не стой и не думай о ней. Ныряй скорее. Через минуту станет приятно, и твое тело привыкнет. Ты должна быть смелой, ma cherie[30], – сказала бабушка. – Это лишь холодная вода, хуже не будет.
Будь смелой, ma cherie, сказала себе Жас. Хуже не будет.
Она быстро скатилась по гладкому каменному спуску. Во время приземления ее правая лодыжка подвернулась, и Жас оступилась.
Гриффин подхватил ее и помог устоять на ногах.
– Ты в порядке?
Она молча кивнула, не желая, чтобы он услышал страх в ее голосе.
