Игорь Бондаренко - Красные пианисты
— Какую конкретную помощь я могу вам оказать? — спросил Гюсан.
— Мне нужна ваша гарантия, что Швейцария сохранит нейтралитет при любых условиях.
— Не понимаю, о каких гарантиях вы говорите? История моей страны является такой гарантией. Мы не позволили втянуть себя в первую мировую войну, не позволим и сейчас.
— Это только слова, генерал. А кроме того, нынешнее положение разнится с тем, которое было в четырнадцатом году. Большинство населения Швейцарии в настоящее время настроено антинемецки. В этом достаточно убедиться, даже читая ваши газеты.
— В вашей прессе я что-то тоже не находил комплиментов в наш адрес, — заметил генерал и продолжил: — Однако могу вас заверить: кто бы ни нарушил наши границы, мы будем защищаться!
— Могли бы вы дать мне письменное заверение в этом?
При этих словах Шелленберга Массон предостерегающе кашлянул.
Но Гюсан сориентировался сам.
— Я всего лишь солдат, а подобные заверения может дать только правительство. Однако по поручению моего правительства недавно я дал интервью одной шведской газете. В нем приведены буквально эти слова: мы намерены сохранить свой нейтралитет любой ценой и будем защищать свою территорию от любого агрессора.
— Это интервью скоро появится в печати? — спросил Шелленберг.
— По моим сведениям, послезавтра, — ответил Массон.
— Ну что ж, это успокоит горячие головы из окружения Кейтеля, — сказал Шелленберг.
— У вас есть еще вопросы ко мне? — спросил главнокомандующий швейцарской армией.
— Не столько вопрос, сколько просьба. На территории вашей страны действует группа разведчиков, работающих на Советы…
— Простите, это компетенция… вот полковника… Если у вас лично ко мне нет больше вопросов, я должен вернуться к своим прямым служебным обязанностям. — Гюсан поднялся. Следом встали Массон и Шелленберг. Бригадефюрер понял, что поговорить на столь интересующую его тему — о «Красной тройке» — на этот раз снова не удастся. «Что ж, поговорим в следующий раз».
* * *Шелленберг и Массон в следующий раз встретились в отеле «Белая лошадь», но там разговора о делах не было. Шелленберг дал понять, что предпочел бы вести разговор где-нибудь в более «спокойном месте». Вышли на набережную реки Лиммат. Следом за ними плелись люди Шелленберга и Массона. Стоял ненастный день, и набережная была пустынна.
Шелленберг начал с того, что приказ Гитлера об оккупации Швейцарии все еще не отменен. Хотя после того, как он доложил Гиммлеру о встрече с генералам Гюсаном, а рейхсфюрер в свою очередь сообщил об этом фюреру, действие приказа приостановлено.
— При всей моей глубокой симпатии, я бы даже сказал, любви к вашей стране, — заявил Шелленберг, — я не смогу удерживать долгое время фюрера от рокового шага, если не будет неоспоримых доказательств того, что в лице Швейцарии мы имеем дружественную страну.
— Что я должен сделать? — спросил Массон.
— Я предлагаю вам обмен секретной информацией. Я считаю, что такой обмен будет полезен не только рейху, но и Конфедерации…
— Это невозможно! Ведь вы попросту предлагаете мне стать вашим шпионом! Интересно, за какую цену вы намерены меня купить?..
— Зачем понимать так грубо? Мне известно, что вы сотрудничаете с «Интеллидженс сервис», да и представитель генерала Донована Аллен Даллес не случайно толчется у вас в Швейцарии…
— Насколько мне известно, к Даллесу именно ваша служба проявляет повышенное внимание…
Шелленберг побледнел. Он недооценивал швейцарца. Если ему удалось узнать об одной из величайших тайн рейха, то этот человек действительно стоит многого. «Вот как повернулось дело: не он у меня «на крючке», а я у него», — подумал бригадефюрер.
— Не будем забираться в дебри, полковник, — миролюбиво проговорил Шелленберг. — Я уточняю свою мысль: мы хотели бы получать от вас информацию, которая ни в коей мере не может нанести ущерб вашей стране, но представляет для нас, европейцев, взаимный интерес. В ответ мы готовы, я вам обещаю, снабжать вас информацией о тайных действиях, направленных против вашей страны.
— Допустим, я согласен. Что конкретно вы можете мне сообщить сегодня и чем я могу быть вам полезен?
— «Красная тройка», — начал Шелленберг.
— Что?
— «Красная тройка». Под таким кодовым названием у нас проходит группа разведчиков, которые действуют на территории вашей страны и работают на Советы. В папке у Хользера, которую я вам передам, содержатся материалы, убедительно подтверждающие мои слова, а также фотографии лиц, подозреваемых нами. Нами установлено, что в Швейцарии действует три русских тайных передатчика: один в Лозанне и два в Женеве. Кстати, полковник, когда закончится обучение ваших радистов на передвижных пеленгационных станциях, которые мы передали вам еще несколько месяцев назад?
— Обучение заканчивается, — коротко ответил Массон.
— Кроме того, полковник, — глядя прямо в глаза Массону, продолжал Шелленберг, — знаю, что вы получаете информацию из главной ставки фюрера.
«Вот оно! — подумал Массон. — Как я и полагал, слова генерала Гюсана Шелленберг не пропустил мимо ушей и сразу сделал соответствующие выводы». Возражать теперь не имело смысла.
— Это, конечно, люди из числа заговорщиков, — продолжал Шелленберг. — Гестапо подбирается к ним, и скоро начнутся аресты. Если бы вы, полковник, назвали мне имена некоторых людей, которых бы вы хотели сохранить, я бы употребил все свое влияние, чтобы сделать это.
«Какой ловкий провокационный ход! — подумал Массон. — И самым печальным будет то, что это может оказаться правдой. Люди Рёсслера, возможно, принимают участие в заговоре».
Но Массон ничего не мог сказать Шелленбергу, даже если бы хотел. Он не знал имен информаторов Рёсслера.
— К сожалению, бригадефюрер, я ничем не могу вам помочь. Действительно, я получаю кое-какую информацию, но я не знаю имен этих людей.
— Шпионы-инкогнито?! — усмехнулся Шелленберг. — Это что-то новое!
— Называйте как хотите, но это так.
— Но ведь кто-то же их знает? — Глаза Шелленберга заледенели.
«Не хотел бы я очутиться у него в кабинете, на допросе…» — подумал Массон.
— Я только могу повторить, что я не знаю их имен. Что касается «Красной тройки», как вы ее называете, то я обещаю вам заняться ею немедленно.
* * *Прибыв в свою резиденцию, Массон приказал дежурному офицеру не соединять его ни с кем, кроме генерала Гюсана. Заперев дверь изнутри, сбросив френч на спинку стула, полковник уселся за массивный дубовый письменный стол и с нетерпением взял в руки объемистый конверт, врученный Шелленбергом. С чувством удачливого охотника, поймавшего крупную дичь, Массон нетерпеливо разорвал его, хотя специальный нож для вскрытия пакетов лежал рядом. Нетерпение полковника объяснялось тем, что он хотел знать: подошли ли немцы к его лучшему информатору — Рёсслеру, и если да, то насколько близко?
