Сергей Абрамов - Опознай живого (Сборник)
Мартенс задумался.
— Подходящая цифра, спорить не о чем, — сказал он. — Сколько времени даешь на розыск и когда должна состояться встреча?
— Когда открывается этот бар? — спросил Стон.
— В полдень.
— Так вот в полдень через два дня. Интересы Джакомо Спинелли здесь не затрагиваются, так что можешь ему не докладывать. И учти: если со мной что-нибудь случится, ты просто исчезнешь, как люди у «ведьмина столба».
— Ты же меня знаешь, Стон.
— Потому и пришел к тебе. А теперь прощай, у меня еще один нужный визит.
— К Звездичу?
— Ты слишком догадлив, Мартенс, — сказал Стон, — а догадливые люди долго не живут. Значит, через два дня в полдень. Пока.
К Звездичу Стон поехал вечером, захватив с собой несколько мелких и крупных камешков -их можно было показать ему и без огранки. Звездич человек опытный, сразу определит, что это не фальшивки. Остальные камни для безопасности Стон поместил в специально заказанном сейфе Центрального банка в Леймонте, открывавшемся только ему одному известным шифром.
Для визита к Звездичу Стон приоделся и причесал красящей щеткой волосы — ведь он был у него только позавчера, и внимательный глаз приятеля и соучастника многих стоновских авантюр сразу же заметил бы происшедшие изменения. Пришлось бы врать, объясняя необъяснимое.
Звездич принял его в пижаме и туфлях. Он был лыс, жирен и, должно быть, плохо спал ночью.
— Ну как, присмотрелся? — спросил он.
— Не только. Уже решил.
— Что именно?
— Есть предложение.
— Мелкие дела меня больше не интересуют, — сказал Звездич, открывая бутылку рома.
— Дело не мелкое.
— Смотря по чьей мерке.
— Даже по твоей.
— На тысячи или десятки тысяч?
— Бери выше.
— На сотни? — спросил Звездич уже удивленно.
— Еще выше. На миллионы.
— Ограбление банка или фиктивные акции? — ухмыльнулся Звездич. — Для таких авантюр я уже стар, дружище, да и тебе не советую.
Стон помолчал, как бы решая, рассказывать все или нет. Потом сказал:
— Пока ты прихлебывал на кухне у Спинелли, я не дремал в кресле-качалке. Я был в Южной Африке у Людевиц на алмазной зоне побережья.
— Кому врешь? Я же знаю, что зона запретна и туристов туда не пускают.
— Я был не как турист. А что я вывез, смотри.
Он вынул из кармана бумажный конвертик и высыпал на стол его содержимое — десятка полтора алмазов чистейшей воды, прозрачных и не окрашенных посторонними примесями. Даже без огранки они стоили бы немало, причем самый мелкий весил не меньше десяти каратов.
— Возьми лупу. Посмотри на свет. Я фальшивками не торгую, — сказал Стон.
Побледневший от волнения Звездич трясущимися руками взял один из камней и поднес к глазам. В такой позе он простоял не менее двух минут.
— Настоящие, — сказал он. — Даже ювелирной экспертизы не нужно. Это все?
— Нет, только четверть вывезенного и спрятанного в сейфе. После огранки это будут бриллианты, достойные королей. Хотя короли урана и нефти и не носят корон, но драгоценные камни любят и ценят.
— У тебя уже есть гранильщик?
— Нашел одного через Мартенса.
— Сколько дал? Я имею в виду Мартенса.
— Тысячу.
— Можно было дать и дешевле. Найти гранильщика много легче, чем покупателя. Особенно здесь, в Леймонте.
— Потому я и пришел к тебе.
— А сколько получу я?
— Десять процентов. Рассчитывай на миллион. Думаю, не меньше.
Звездич задумался. Сделка была стоящей, самой крупной в его жизни. Миллиона три даст Спинелли, миллионов пять банкир Плучек, остальные выложат воротилы помельче.
— Все камни такие?
— Есть и крупнее. Экспертизу давай любую. Я знаю, что экспертиза понадобится: миллионы так просто не отдают. Только без болтовни. Бриллианты не краденые: я сам нашел россыпи. А россыпи старательские — никто преследовать не будет.
— Придется все же продешевить, — вздохнул Звездич. — Источник товара неясен. А разъяснять не желательно. Мои условия миллион, а тебе, я думаю, еще шесть-семь останется. В самом худшем случае. А может, и больше.
Стон не спорил: Звездич не болтун и ситуацию знает, а шесть-семь миллионов — это уже конец скитаниям, авантюрам, аферам и мелкому жульничеству…
И Стон не ошибся. Спрятав самые крупные бриллианты, продавать которые через Звездича было уже рискованно, он продал все остальное за восемь миллионов. После расчета со Звездичем у него осталось семь плюс еще пять-шесть камней такого размера и веса, что они сделали бы его одним из королей мирового ювелирного рынка.
Однако он предпочел стать единственным и всемогущим владыкой этого рынка. Нужно было только снова открыть калитку в Неведомое.
Первым шагом на этом пути была покупка у фирмы «Кроул и Кроул. Песок и гравий» земельного участка, примыкавшего к шоссе как раз там, где все еще высился «ведьмин столб». Он не только не мешал, он был даже нужен Стону, как веха, вблизи которой открывалась и закрывалась еле видимая калитка. Оставалось немногое: найти кандидатов на путешествие по опасному коридору, проверить их годность, завербовать, проинструктировать и обеспечить сохранность всего ими вынесенного.
С этого Стон и начал.
БЕРНИ ЯНГ. ДАРЫ ДАНАЙЦЕВ
Timeo danaуs et dona ferentes. Боюсь данайцев, дары приносящих.
Так строчка из «Энеиды» Вергилия вошла в лексикон современного интеллигента.
Первый дар я получил в виде очень странного объявления, напечатанного в «Леймонтской хронике»:
ПРИГЛАШАЮТСЯ НА ВЫСОКООПЛАЧИВАЕМУЮ РАБОТУ
лица от 20 до 40 лет с единственным условием, что при нормально-оптимальном состоянии здоровья сердце у них находилось бы не слева, а справа.
Работа кратковременная, но может стать постоянной, требует от приглашаемого некоторого мужества и бесстрашия, но опасности для жизни не представляет. Ни в чем не противоречит она и законам государства, равно как и моральным принципам.
В случае кратковременности за несколько дней инструктажа и один день работы приглашаемому выплачивается наличными или чеком пять тысяч долларов в любой валюте.
Лица с нормальным положением сердца в грудной клетке могут не беспокоиться. Обман будет немедленно установлен специальным медицинским обследованием.
С предложениями и запросами обращаться в юридическую контору «Винс и Вeq o (о;ґ)дичка» на Мейсенской улице, дом 22.
К объявлению в городе отнеслись, как к курьезу или мистификации, за которой последует рекламное разъяснение с восхвалением нового сорта зубной пасты или туалетной бумаги.
— Читал? — спросил меня владелец табачного киоска, где я обычно покупал сигареты. — Пять тысяч! Дураков ловят.
