Сергей Давыдов - Путаный след
Но там лишь дорога и этот забор…
Наверное, дорога как раз и пролегла по тому месту, где был окоп! Его сровняли с землей, и всё. Надо прекращать поиски.
Они встретились в условленном месте. В руках у каждого был пакет. В пакетах вареное мясо. Верёвку тоже не забыли. Сегодня был день решительного штурма. Правда, штурмовать нужно не крепость, а простой деревянный забор, и за ним не войско осажденных, а всего лишь собаки, но если вы думаете, что это легко, — попробуйте сами!
Было три часа дня — то самое время, когда Граммофониха изо всех сил орёт на базаре. Поэтому они не таясь прошли мимо её дома, обогнули его и огородами проникли к самому глухому углу сада. Потом один подбежал к забору и стал бить в него ногой. В ответ раздался яростный лай. Это как раз и требовалось осаждавшему. Размахнувшись, он перекинул в сад пакет с мясом. Затем бросился к приятелю и быстро подсадил его. Мгновение — и тот уже был на заборе.
— Давай, — шепнул он и поймал второй пакет. Он хотел спрыгнуть в сад, но, поглядев вниз, ахнул, при этом пальцы его сами разжались и пакет полетел на землю.
Снизу, роняя слюну, на него целились две рычащие собачьи пасти. Они как бы говорили: «Ну, что же ты? Валяй прыгай!»
Мясо валялось у них под ногами, но псы не обращали на него внимания. Добыча на заборе казалась им более привлекательной. Они даже подпрыгивали в нетерпении, стараясь ухватить за ноги сидящего на заборе. Были они паршивые низкорослые дворняги, но, видно, очень злющие.
Оставшийся внизу уже раскручивал веревку, чтобы перебросить её на ту сторону приятелю, но тот кубарем свалился с забора.
— Сытые, черти! Ничего не выйдет. Не хотят они мяса.
Понурив головы, зашагали назад. Шли молча, говорить было не о чём. Когда выбрались на дорогу, один признался:
— Влетит мне! Я всё мясо из супа вытащил.
— А я, которое на обед б-было, взял, — вздохнул второй.
ПОМЕСЬ ТАКСЫ С ЧЕМОДАНОМ
Виталька всем говорил, что Рекс — немецкая овчарка. Рекс и в самом деле был замечательным псом. С сильными, тяжелыми лапами. Уши стоят, как у немецкой овчарки. Вот только хвост! Хвост Рекса доставлял Витальке немало огорчений. Любому мальчишке известно, что у настоящей овчарки хвост опущен вниз. Прижат к ногам. У Рекса же похож на крендель.
Пока Рекс был щенком, Виталька ждал, что хвост вот-вот выпрямится. Но шли дни, а крендель и не думал раскручиваться…
— Может, Рекс н-не знает, как хвост держать? — высказался Славка. — Давай научим! В-всё равно делать нечего!
И они приступили к дрессировке. Рекса вывели на пустырь. Виталька коротко держал поводок, заставляя пса идти возле ноги. Славка стегал тонким прутиком по хвосту. От удара хвост на какое-то мгновение опускался вниз. Едва он начинал скручиваться, как снова следовал легкий удар. Так повторялось много раз. Наконец при одном виде поднятого прутика Рекс опустил хвост к ногам.
— B-видал? Уже получается! — заликовал Славка.
— Ну да! Что же, так и ходить за ним всё время?
Рекс старался. Рекс не сводил глаз с прутика. Но что он мог поделать? Хвост его не слушался.
— Н-ни черта не понимает! — разозлился Славка и от огорчения больно хлестнул пса.
Рекс громко взвизгнул.
— Эй вы, живодёры!
Они и не заметили ленинградца! Он сидел на столе для пинг-понга и болтал ногами.
— Ты опять на стол забрался?
— Живодёры! Вы ему лучше гирю привяжите к хвосту!
— А чего он хвост так держит!
— Потому что не овчарка! Помесь таксы с чемоданом!
— Ты откуда знаешь? — крикнул Виталька. — Знаток какой. «Не овчарка, не овчарка»… Научим, и всё.
— Ха, научите. Да если тебя бить за то, что ты не японец! Или вон его давай бей! Всё равно он заикаться будет!
— Ну ты, Нева, потише! — вступился за Славку приятель. — Опять получить хочешь?
— П-пусть л-лучше и-и-идет Граммофонихе п-помогает, — буркнул Славка, низко опустив голову.
Олег понял, что обидел Славку. Ишь, как тот покраснел. Вот-вот заплачет. Не стоило так, конечно. И всё это из-за окопа… Все планы рухнули! Разговаривать неохота. Заняты всякой ерундой и не знают ничего. У него беда побольше. Подумаешь, собачий хвост!
— А собачка-то ничего! — примирительно похвалил он. — Лайка настоящая.
— С тобой не разговаривают. Иди к Граммофонихе.
— П-поцелуй её! В-все равно мы её разоблачим! Т-только в сад залезем.
— Вы-то уж зале-зете! — протянул Олег. — А забор? А собаки? Это вы забыли?!
Приятели разом вздохнули. Олег понял, что они не знают, как попасть в сад к торговке. Ничего у них без него не получится!
— Киньте собакам мяса, — предложил он.
Виталька небрежно усмехнулся:
— Без тебя догадались!
— Ну и что?
— Пошел ты… не берут они ничего, они поумнее тебя!
— А зачем вам к ней надо? — не обратил внимания на обиду Олег.
— Т-т-тебе не все равно?
— Посмотреть хотим. Говорят, что у нее сад лучше, чем у деда. Может, она тебя приглашала? А, Нева? Яблочками хоть угостила? К ней-то не залезешь! Ты к деду залезал и то попался!
Не хотят говорить, не поверил Олег, наверное, у них есть какая-нибудь тайна! Ну и пусть не говорят. Что ему их тайны! Ему ничто теперь не интересно. Он может вообще уехать в Ленинград. Завтра же. Хоть покупается у Петропавловской крепости.
Он так и хотел заявить им. Но тут произошло неожиданное.
Рекс, спокойно сидевший до этого у ног Витальки, вдруг вскочил и рванулся так, что Виталька не удержал в руках поводок.
— Рекс, куда? Вернись! — крикнул хозяин.
Здоровенный лохматый пес, выскочивший из-за угла, не останавливаясь, кинулся к Рексу. Мгновение — и собаки, сцепившись, закружились в пыли.
Псы визжали и лаяли. Клочья шерсти летели во все стороны. Лохматый был больше Рекса. Но тот ему нисколько не уступал. Рекс ловко вывернулся, когда лохматый пытался подмять его, и снова бросался и бросался в бой.
— Что же вы стоите?! Разнимайте! — закричал Олег.
Славка бегал вокруг, не зная, что делать.
— Не поддавайся, Рекс, — повторял Виталька, но голос его дрожал. — Дай ему! Так! Та-ак!
Ободренный голосом хозяина, Рекс навалился на лохматого врага и, видно, здорово укусил его, потому что тот взвыл, вскочил на ноги и с жалобным повизгиванием пустился наутек.
— Ур-ра! Молодец Р-рекс! П-п-пусть не лезет! — ликовал Славка.
А Виталька крикнул:
— Смотрите-ка! Вот здорово!
Рекс тяжело дышал, высунув язык. Уши у него победоносно стояли, а хвост был грозно прижат к ноге, как у самой настоящей овчарки.
