Владлен Бахнов - Иван Васильевич меняет профессию [альбом]
Жорж исследует стену.
Жорж. Видел чудеса техники...
Жорж. Но такого!
Бунша. Простите, а Вы кто такой будете?
Жорж. Кто я такой буду, Вы говорите?
Бунша. Да!
Жорж. Я друг Антон Семеныча Шпака.
Бунша. А что Вы делаете в его квартире?
Жорж. Что я делаю?
Бунша. Да!
Жорж. В его квартире?
Бунша. Да!
Жорж. Дожидаюсь моего друга, а Вы что думали?
Бунша. А как же Вы попали в его квартиру, если он на работе?
Шурик. Да ну Вас к черту, что за пошлые вопросы!
Шурик. Не обращайте внимания! Понимаете, я пронзил время. Я добился своего!
Жорж. Скажите, это, стало быть, можно любую стенку так убрать?
Шурик. Ха-ха... Стенку!
Жорж. Вашему изобретению цены нет!
Жорж. Поздравляю Вас!
Шурик. Благодарю.
Жорж. А что это Вы так на меня смотрите, отец родной? На мне узоров нету и цветы не растут.
Бунша. Меня терзают смутные сомнения. На Вас точно такая же
Бунша. замшевая импортная куртка, как у Шпака.
Жорж. Что Вы говорите! Куртка!
Бунша. Угу.
Жорж. Замшевая!
Жорж. А разве во всей Москве один Шпак имеет замшевую куртку?
Бунша. А фамилия Ваша как?
Жорж. Я артист больших и малых академических театров, а фамилия моя... фамилия моя слишком известная, чтобы я ее называл!
Шурик. Может быть, Вы хотите вернуться в комнату Шпака? Я открою Вам стенку.
Жорж. Нет, нет, я лучше посмотрю на Вашу машину. Она мне очень понравилась.
Шурик. Я очень рад. Вы первый, кто увидел. Вы, так сказать, первый свидетель.
Жорж. Никогда свидетелем еще не приходилось быть. Вот смотрит (про Буншу). Вы на мне дыру протрете!
Шурик. Вы представляете, что вы видели!
Жорж. Еще бы! А скажите...
Жорж. А скажите, и в магазине можно также стенку приподнять?
Шурик. Ха!
Жорж. Ах, какое полезное изобретение!
Бунша. А Вы с магнитофоном пришли к Шпаку?
Шурик. Поймите, стенка здесь не причем. Дело в том, что, минуя все эти стенки, я могу пронзить пространство, я могу проникнуть во время, я могу двинуться на двести, на триста лет назад!
Жорж. Да, да, да, да, да, да...
Бунша. Вы игнорировали мой вопрос относительно магнитофона.
Жорж. Тьфу на Вас! О! Ах, какая машина!
Шурик очень довольный похвалой.
Жорж. Это, действительно, новое слово в науке и технике! (Буншу) Тьфу на Вас еще раз!
Шурик. Я не могу терпеть! Мы сейчас же проникнем в прошлое, увидим древнюю Москву!
Бунша. Одумайтесь! Одумайтесь, товарищ Тимофеев! Прежде чем "увидеть древнюю Москву" без санкции соответствующих органов!
Жорж. Минуточку!
Бунша. Что такое?
Жорж. Если ты еще раз вмешаешься в опыты академика и встанешь на пути технического прогресса...
Жорж. Я тебя!
Бунша. Тихо, тихо!
Бунша. Понял.
Жорж (Шурику). Действуйте!
Шурик. Я волнуюсь!
Жорж. Смелее! Я здесь.
Шурик вновь стартует свою машину.
Бунша наблюдает за процессом.
Теперь, давайте, посмотрим, как эта сцена выглядет у Булгакова.
Жорж. (Выпивает в квартире у Шпака.) "Ковшами золотыми столов блистает ряд..."
Комната Шпака погружается в тьму, а в комнату Тимофеева набирается свет.Аппарат теперь чаще дает певучие звуки, и время от времени вокруг аппарата меняется освещение.
Тимофеев. Светится. Светится! Это иное дело...
Парадная дверь открывается, и входит Бунша. Первым долгом обращает свое внимание на радиоаппарат.
Бунша. Неимоверные усилия я затрачиваю на то, чтобы вносить культуру в наш дом. Я его радиофицировал, но они упорно не пользуются радио. (Тычет вилкой в штепсель, но аппарат молчит.) Антракт. (Стучит в дверь Тимофеева.)
Тимофеев. А, кто там, войдите, чтоб вам провалиться!
Бунша входит.
Этого не хватало!..
Бунша. Это я, Николай Иванович.
Тимофеев. Я вижу, Иван Васильевич. Удивляюсь я вам, Иван Васильевич! В ваши годы вам бы дома сидеть, внуков нянчить, а вы целый день бродите по дому с засаленной книгой... Я занят, Иван Васильевич, простите.
Бунша. Это домовая книга. У меня нет внуков. И если я перестану ходить, то произойдет ужас.
Тимофеев. Государство рухнет?
Бунша. Рухнет, если за квартиру не будут платить. У нас в доме думают, что можно не платить, а на самом деле нельзя. Вообще наш дом удивительный. Я по двору прохожу и содрогаюсь. Все окна раскрыты, все на подоконниках лежат и рассказывают такую ерунду, которую рассказывать неудобно.
Тимофеев. Ей-богу, я ничего не понимаю! Вам лечиться надо, князь!
Бунша. Николай Иванович, вы не называйте меня князем, я уж доказал путем представления документов, что за год до моего рождения мой папа уехал за границу, и таким образом очевидно, что я сын нашего кучера Пантелея. Я и похож на Пантелея.
Тимофеев. Ну, если вы сын кучера, тем лучше. Но у меня нет денег, Иван Пантелеевич.
Бунша. Нет, вы меня называйте согласно документам - Иваном Васильевичем.
Тимофеев. Хорошо, хорошо.
Бунша. Заклинаю вас, заплатите за квартиру.
Тимофеев. Я вам говорю, нет сейчас денег... Меня жена бросила, а вы меня истязаете.
Бунша. Позвольте, что же вы мне не заявили?
Тимофеев. А вам-то что за дело.
Бунша. Такое дело, что я должен ее немедленно выписать.
Тимофеев. Она просила не выписывать.
Бунша. Все равно, я должен отметить в книге это событие. (Отмечает в книге.) Я присяду.
