Йон Колфер - Авиатор
— Прости, принцесса-заложница. Давай взглянем, что за сокровища внутри.
— Предполагается, что я не должна соглашаться, Конор.
— Пиратский капитан Кроу, — поправил ее Конор и прошмыгнул в щель.
Как обычно, апартаменты Николаса хранили следы множества экспериментов. На каминном коврике стояло разобранное динамо,[21] из внутренностей которого торчали медные провода.
— Это морское чудовище, а это его кишки, — с удовольствием заметил Конор.
— Ох, грязный пират! — сказала Изабелла.
— Нечего улыбаться, если я грязный пират. Заложницам полагается плакать и причитать.
В нише камина стояли банки с ртутью и экспериментальным топливом. Николас запретил своим служащим относить их вниз.
«Слишком летучие вещества, — объяснял он, — А здесь, в случае чего, огонь уйдет в дымоход».
Конор кивнул на эти банки.
— Яд из задницы дракона. Только вдохни, и ты испаришься.
Это звучало вполне правдоподобно, и Изабелла не знала, верить или нет.
На шезлонге стояли ведра с удобрениями, от некоторых из них еще поднимался пар.
— Тоже из задницы дракона, — с видом знатока заявил Конор.
Изабелла сжала губы, пытаясь сдержать крик, но он вырвался через нос.
Конор сжалился над ней.
— Да ладно тебе, это удобрения. Чтобы растения на острове лучше росли.
Изабелла вперила в него сердитый взгляд.
— На закате тебя повесят. Обещаю это как принцесса.
Для безнадзорных детей королевские апартаменты казались неизведанной страной. С плеч чучела черного медведя в углу свешивался звездно-полосатый флаг. В деревянном ящике, один конец которого был накрыт крышкой, посверкивали призмы и линзы; сложенные высокими стопками старые и новые книги напоминали колонны разрушенного замка.
Конор бродил между этими грудами знаний, испытывая желание прикоснуться к ним, но сдерживая себя, потому что каким-то образом чувствовал — мечты человека тревожить нельзя.
Внезапно он замер. Ему пришла в голову великолепная идея. Второго такого шанса, может, не будет никогда.
— Я должен захватить флаг, — пробормотал он. — Так поступают все капитаны пиратов.
Пошли на крышу, я захвачу флаг и буду тайно торжествовать.
— Захватишь флаг и козу?[22]
— Тайно торжествовать.
Изабелла уперла руки в боки.
— Это слово произносится go-o-a-a-t, идиот.
— Ты вроде бы принцесса. Принцессы не оскорбляют своих подданных.
Изабеллу, однако, было ничем не прошибить.
— Принцессы делают что хотят. Как бы то ни было, у нас на крыше нет козы.
Конор не стал тратить время на пререкания; не стоит спорить с тем, кто может тебя казнить. Он побежал к двери на крышу, рубя мечом воображаемых противников. И эта дверь тоже оказалась открыта. Невероятное везение! Они уже раз сто устраивали засаду на короля Николаса, но все двери во дворце всегда были заперты. К тому же родители строго предупреждали детей, чтобы они не вздумали в одиночку подниматься на крышу. Падать оттуда высоко.
Конор вспомнил об этом.
«Родители? Флаг?»
«Родители? Флаг?»
— Что ты за пират! — фыркнула Изабелла — Торчишь тут, размахивая игрушечным мечом.
«Я выбираю флаг».
— Р-р-р-р… Я иду за флагом, принцесса-заложница. — И дальше уже нормальным голосом, без всякого рычания: — Не трогай тут ничего, Изабелла. В особенности вон те бутылки. Папа говорит, что однажды король со своими выдумками взорвет всех нас к черту, так что они, наверное, опасны.
Конор заспешил вверх по лестнице — пока мужество не оставило его. Идти было недалеко, всего дюжину шагов. И скоро из замкнутого пространства лестничного колодца он вырвался на открытый воздух каменной крыши. Из тьмы к свету за полсекунды. Эффект оказался поразительным: казалось, можно дотронуться до лазурного неба с плывущими по нему облаками.
«Вот в таком месте я родился», — подумал Конор.
«Ты необычный ребенок, — говорила ему мать по крайней мере раз в день. — Ты родился в небе, и там для тебя всегда будет место». Конор верил, что это правда. Счастливее всего он чувствовал себя на высоких местах, там, куда другие боялись ходить.
Конор вскарабкался на парапет, крепко держась за флагшток. Мир вращался вокруг него, оранжевое солнце нависало над Килмором,[23] словно маяк. Внизу сверкало море, скорее серебристое, чем голубое, и небо взывало к Конору, как будто он и впрямь был птицей. На мгновение он замер, очарованный этим зрелищем, но потом в поле его зрения попал уголок флага.
«Р-р-р-р, — подумал он. — Вот он, флаг. Гордость Соленых островов».
Флаг — идеально прямоугольный, малиновый с золотом, с такой белой башней, что она мерцала, — жестко удерживался бамбуковой рамой, дабы эта эмблема островов горделиво реяла независимо от погоды. Внезапно до Конора дошло, что он стоит на вершине той самой башни, которая изображена на флаге. У какого-нибудь старого островитянина это могло вызвать всплеск патриотической гордости, но для девятилетнего мальчика означало лишь, что на флаге должно присутствовать и его изображение.
«Я нарисую себя после того, как украду флаг», — решил он.
На крыше появилась Изабелла, мигая из-за хлынувшего на нее света.
— Слезь с парапета, Конор. Мы играем в пиратов, а не в мальчика-птицу.
— И оставить флаг? — в ужасе спросил Конор. — Ты не поняла? Я стану знаменитым пиратом, знаменитее самого Барбароссы![24]
— Стена старая, Конор.
— Не забывай: «пиратский капитан Кроу».
— Эта стена старая, Конор. Она может обвалиться. Помнишь, как в прошлом году во время бури в часовне отлетели шиферные плитки?
— А как же флаг?
— Забудь про флаг и про козу. Я хочу есть. Пошли вниз, пока я не приказала тебя повесить.
Конор топнул ногой. Настроение у него испортилось. Он был готов нагрубить Изабелле, сказать, дескать, давай, вешай меня, хоть и сама знаешь, кто ты, но сейчас-то ты всего лишь жалкая заложница. Кто слышал, чтобы заложницы отдавали приказы? Лучше бы тебе научиться плакать и причитать, как положено, вместо того чтобы по сто раз на дню угрожать казнью.
Он был готов сказать ей все это, когда снизу послышался глухой удар и камни под его ногами задрожали. Из дверного проема вырвалось облако фиолетового дыма.
Конора охватило подозрение на грани уверенности.
— Ты там что-нибудь трогала? — спросил он.
Опасность ничуть не убавила высокомерие Изабеллы.
— Я принцесса и имею право прикасаться в этом дворце, к чему пожелаю.
Башня снова содрогнулась; на этот раз дым повалил зеленый и сопровождался омерзительным запахом.
