Глеб Исаев - Ангел специального назначения
«Но, сперва дело. Сейчас особенно важно пробить камеру. Вряд ли он разрешил бы кому‑то ставить её у себя в кабинете. Если найду, значит, крот в его хозяйстве точно был. После тренировок на «Атолловских» штукарях, которые маскировали свою технику куда как грамотно, жучка вычислила довольно быстро. Просто отсекла ненужные для просмотра сектора и оставшиеся прошла наугад. Камера, утопленная в стене над камином, позволяла отслеживать стол, диван и дверь. Что и требовалось доказать. Ставил человек с понятием, а раз так, то дубль искать, смысла нет. Разве уж совсем над столом? Но это уже, по–моему, перебор. Всё равно, написанное не разобрать, а риск увеличится. Возможно, что друг Глеб, проверенный, но непонятный, как раз сейчас наблюдает за моими изысканиями. Ну, и фиг с ним».
Не забивая голову сложностями, разжевала пластик Бубль Гума и заклеила пуговку объектива: «Фиг вам, а не кино. Если придёт возмущаться, это будет верх наглости, и тогда будем разбираться по законам военного времени. Но, надеюсь, не решится».
Присев в мягкое, уютное кресло, задумалась:«Что мы имеем? Охрана скорее не стерегла, а шпионила за хозяином. Вести наблюдение в одиночку невозможно, значит, как минимум трое в курсе. Техник и два оператора. Может, конечно, просто запись на диск, но тогда всё равно кто‑то должен просматривать, и делать это регулярно. У шефа возможности ограничены. На контроле, а я не удивлюсь, что камеры стоят и в других неположенных местах, должен сидеть штатный, к тому же, тренированный оператор. Значит, трое уже замазаны. Не считая связного. Ладно. Вопрос на потом. Кто нанимал охрану?
Далее, судя по всему, обыска не было. Порядок хозяйский, менты или просто любопытствующие навели бы либо бардак, либо полный порядок. Всё же не кино, чтобы при негласном обыске восстанавливать прежний вид. И, главное, для кого? Дочка в отъезде, хозяева убиты. Никто не предъявит. Значит, не было. Почему? Нечего искать? Или не было необходимости. Кто может иметь твёрдую уверенность, что у человека нет ничего важного или опасного? Только доверенное лицо. Раз безопасники следили тайно, значит, полностью он им не доверял. Так. А доверял он… Третье. Переходим от размышлений к действиям.
Беглый осмотр выявил наличие сейфа. Вещь дорогая, компактная, склепали его наши японские товарищи по планете. Значит, сделали на совесть. Это у них национальная традиция, наверное, такая. Если чего делают, то, блин, не сломаешь. Выходит, нужно искать ключ. Кабинетный, класс «С», код не менее двенадцати знаков, плюс пять буквенных символов. Запомнить сложно, таскать с собой не разумно, а вдруг потеряешь. Искать рано, нужно ассоциировать себя с хозяином и просчитать ход его рассуждений. Я замерла, погружаясь в спокойную медитацию. Несколько минут безмятежного созерцания зарядили бодростью и энергией, словно полноценный шестичасовой сон.
«Итак: Стол, диван, книги. Камин, часы, ковёр. Светильник, картина. Не так уж и мало. Но код должен быть на глазах, когда открываешь. Не бегать же хозяину по комнате. Солидный бизнесмен, ползает под столом, ища клочок бумаги. Не серьёзно. Что остаётся?
Я остановилась напротив вмурованного в стену шедевра японских металлистов: «Элементарно, Ватсон. Картина. Какая‑то абстракционистская, чуть было не сорвалось, мазня, фантазия. Только в углу разборчивая подпись: Арсен Калюжный. Пять букв, пожалуй, есть. Имя читается, но имеет только латинские буквы. Набираем. На полотне цифр нет. Разводы, пятна, полосы. Но, ни одной цифры. На рамке явные потёртости. От чего? Правильно. Переворачивали. Об стенку и вытерлось. Обратная сторона. Подпись, ну, тут размашистый автограф. Дата, явно не подходит. А вот это горячее. Приклеенный кусочек картона с фиолетовой печаткой — Инв. 753893685400. Ну, что, попробуем?
Сейф распахнулся легко, как будто и не был заперт. Молодец. Но гордиться нечем. Иван просто не забивал себе голову ерундой. Мы вообще с трудом представляем, что кто‑то будет рыться в наших вещах. Это при наличии целого штата охраны. Ну и хорошо, что не умножал сущностей».
Покончив с аналитикой, занялась более прозаическим делом.
Прикрыв дверь на замок, чтобы не отвлекаться на возможный визит моего сторожа–охранника, методично начала осмотр внутренностей.
На верхней полке три стопки евро. Тысяч тридцать. Вторая забита более плотно. Папка с файлами. Договора, сертификаты. Это тоже после. Третья пуста. Только скреплённый двойной листок с рукописным текстом. Текст оказался на редкость занимательным.
Директору Федеральной службы
Безопасности Российской Федерации
Если это письмо попало к Вам, значит, меня нет в живых. Горько сознавать, что моя жизнь, а главное жизнь моей дочери оборвалась из‑за финансовых махинаций.
Вы знали меня, как честного человека и офицера. И могли не раз убедиться в этом за время нашей совместной службы.
В июле позапрошлого года в автокатастрофе тяжело пострадала моя дочь. Практически она погибла, но ещё три месяца находилась на аппарате искусственного поддержания жизни. Когда пришлось принимать решение об отключении, ко мне обратился мой бывший сослуживец, а в настоящее время компаньон, известный Вам Юрий Петрович Звягин. Он сказал, что смерть моей дочери была подстроена конкурентами. А именно руководителем холдинга «Атолл» Максимовым. Показал расшифровку записи и протокол допроса водителя. Он предложил отомстить Максимову. Для чего внедрить в его окружение агента. Некую Ольгу Шилову. И с её помощью добыть улики, чтобы привлечь Максимова к уголовной ответственности. Требовалось выдать её за мою дочь. Имелось явное портретное сходство между Ириной и представленной девушкой.
Я согласился. Оставляя моральные аспекты моего решения, сообщаю только факты. Под именем Ирины Авдеевой агент была внедрена в фирму «Атолл». Звягин сообщил мне, что её внедрение потребует не менее года. Желая отомстить, я готов был ждать. В течение шести месяцев после нашего разговора Звягин вложил в разных долях в деятельность фирмы порядка сорока миллионов долларов. Источник средств он обозначил невнятно. Мы нуждались в инвестициях, поскольку получили госзаказ на выполнение большого объёма работ. Я визировал вклады, как доп. эмиссию в уставной капитал от имени своей дочери. Мы были в дружеских отношениях, а генерал–лейтенант Звягин, как находящийся на федеральной службе, не имел права участвовать в коммерческой деятельности. Таким образом, неофициально вклад мой и Звягина в предприятие составил пятьдесят пять и сорок процентов соответственно. Активы фирмы составляют приблизительно сто десять миллионов долларов.
