Юрий Тарский - Искатель. 1968. Выпуск №1
Ни слова. Только учащенное дыхание.
— Вы мне не верите? Оглянитесь. Положите трубку и посмотрите сами. Я нашел это.
Он положил трубку, направился к двери гостиной и, коснувшись выключателя, зажег свет. Окинул комнату одним внимательным всеохватывающим взглядом, в котором и намека не было на повышенный интерес к какому-нибудь определенному месту, который ни на чем не задержался вообще.
Мрачно улыбаясь, он вернулся к телефону.
Тихо, со злорадным удовлетворением, он произнес всего два слова:
— Вы лжете.
Я увидел, как он положил трубку и снял с нее руку. На своем конце я сделал то же самое.
Испытание потерпело неудачу. Но все-таки кое-что оно мне дало. Он не выдал местонахождения трупа, на что я надеялся. Однако фраза «Вы лжете» подразумевала, что труп был спрятан именно там, где-то неподалеку от него, где-то з том доме. В таком надежном месте, что ему незачем было беспокоиться, незачем было даже проверять сохранность тайника.
Таким образом, это поражение принесло мне своего рода бесплодную победу. Но для меня она не стоила и выеденного яйца.
Он стоял ко мне спиной, и я не видел, что он делает. Я знал, что телефон находится где-то впереди него, но мне казалось, что он, задумавшись, стоит около аппарата случайно. Он слегка наклонил голову — это все, что я мог разглядеть. Я не заметил, двигался ли его локоть. А если двигался его указательный палец, увидеть это было невозможно.
Он простоял так одну-две минуты и, наконец, отошел в сторону. В комнате погас свет; больше я его не видел. Он даже не решался, как бывало, зажечь в темноте спичку.
Поскольку мои мысли уже не отвлекала необходимость следить за ним, я направил их по иному руслу и постарался восстановить в памяти кое-что другое — ту встревожившую меня синхронизацию движений, которую я заметил сегодня днем, когда агент по найму и Торвальд одновременно перешли от одного Окна к другому. Наиболее отчетливо я мог вспомнить только следующее: это напоминало ощущение, которое возникает, когда смотришь на какой-нибудь движущийся предмет сквозь скверное оконное стекло, дефект которого на секунду искажает его очертания. Однако тут дело обстояло иначе. Окна были раскрыты, и между нами не было никаких стекол. И я тогда не смотрел в подзорную трубу.
Раздался телефонный звонок. Это Войн, подумал я. Кроме него, в такой час звонить некому. Быть может, он вспомнил, как на меня набросился… Я беспечно сказал «Алло», не изменив голоса.
Никакого ответа.
— Алло? Алло? Алло? — Я продолжал демонстрировать тембр своего голоса.
Ни звука.
Наконец я повесил трубку. В той квартире по-прежнему было темно.
Перед тем как уйти на ночь, ко мне заглянул Сэм. После бодрящего возлияния у него немного заплетался язык. Он промычал что-то вроде: «Я ппошел, а?» Я слышал это лишь краем уха. В тот момент я думал только о том, на какой бы еще крючок подцепить Торвальда, чтобы он, наконец, выдал мне свой тайник. И я, махнув рукой, рассеянно отпустил Сэма.
Слегка пошатываясь, он спустился по лестнице на первый этаж, и вскоре я услышал, как за ним закрылась входная дверь. Бедняга Сэм, не очень-то он привык к спиртному. Итак, я остался в доме один, со свободой передвижения в пределах кресла.
Внезапно там на секунду снова зажегся свет. Он ему для чего-то понадобился, чтобы найти какую-то вещь, которую он сперва напрасно пытался отыскать в темноте, но в конце концов понял, что без света ему не обойтись. Он нашел это почти мгновенно и сразу же метнулся обратно к выключателю. Обернувшись, он бросил взгляд во двор. Он не подошел к окну, а просто быстро посмотрел в ту сторону.
В этом взгляде меня поразило нечто новое, отличавшее его от всех тех, что я наблюдал у него раньше. Если можно дать определение такому изменчивому явлению, как взгляд, то я назвал бы этот взгляд целеустремленным. Он не был ни рассеянным, ни случайным — в нем искрой промелькнула пристальность. И это не был один из тех осторожных взглядов, когда он внимательно осматривал внутренность двора. Этот взгляд не начал свой путь с домов напротив, чтобы постепенно перейти направо, на мою сторону. За тот краткий миг, что он длился, этот взгляд сразу отыскал мое окно. И исчез. Погас свет, и исчез сам Торвальд.
Порой явления воспринимаются только нашими органами чувств, без участия сознания, которое не вникает в их истинный смысл. Мои глаза видели тот взгляд. Мое сознание отказалось выплавить из этого правильное умозаключение. «Он ничего не значил, этот взгляд, — подумал я. — Всего лишь случайный выстрел, который неожиданно попал в центр мишени».
Замедленная реакция. Безмолвный телефонный звонок. Чтобы проверить голос? И вслед за этим напряженная темнота, в которой мы оба могли играть в одну и ту же игру — украдкой, невидимые друг для друга, вглядываться в квадраты окон противника. Недавняя вспышка света — стратегическая ошибка, но он не мог поступить иначе. Его прощальный взгляд, излучавший лютую злобу. Все эти факты осели на дно, не растворившись. Мои глаза сделали свое дело, это сплоховал мой мозг — вернее, ему понадобилось больше времени.
В знакомом прямоугольнике, образованном задними стенами домов, было очень тихо. Тишина словно затаила дыхание. И вдруг в нее вторгся возникший из ниоткуда звук. Молчание ночи пронзила характерная трель сверчка. Я вспомнил о примете Сэма, которая, по его словам, всегда неизменно сбывалась. Если это так, плохи тогда дела у кого-то в одном из этих дремлющих вокруг домов…
Сэм ушел каких-нибудь десять минут назад. А теперь он вернулся, видно, что-то забыл. И все из-за этой выпивки. Может быть, шляпу, а может, даже ключ от своей лачуги на окраине. Он знал, что я не могу сойти вниз и впустить его, поэтому старался открыть дверь без шума, наверное думая, что я уже заснул. Снизу до меня доносилась лишь слабая возня у замка входной двери. Это был один из тех старомодных домов с крыльцом и незапиравшейся наружной дверью, створки которой свободно хлопали всю ночь; затем шел тесный вестибюль и, наконец, внутренняя дверь, которая открывалась простым ключом. От алкоголя его рука несколько утратила твердость — впрочем, у него и раньше возникали трудности с замком. С помощью спички он нашел бы скважину быстрее, но ведь Сэм не курит. Вряд ли у него при себе были спички.
Теперь звук прекратился. Должно быть, он махнул на это рукой и ушел, решив отложить это неизвестное мне дело до завтра. В дом он не вошел — мне слишком хорошо был знаком тот грoxoт, с которым за ним обычно захлопывалась предоставленная самой себе дверь; сейчас же я не услышал ничего похожего на стук.
И вдруг у меня в мозгу произошел взрыв. Почему именно в этот момент — я не знаю. Дело тут в неких таинственных процессах моего сознания. Это вспыхнуло словно порох, к которому после долгого путешествия по шнуру, наконец, подобрался огонь. Вышвырнуло из моей головы все мысли о Сэме, о входной двери, обо всем. Притаившись, это выжидало там с сегодняшнего после-полудня и только сейчас… Еще одна замедленная реакция. Будь она трижды проклята.
