Луи Буссенар - Французы на Северном полюсе
— Проклятье! Опять лезут!
Моржи, до этого пробовавшие свои силы, начали всерьез готовиться к приступу. Разъяренные шумом мотора и выстрелами, они окружили шлюпку, потом отплыли, как бы для разгона, и все разом бросились в атаку, грозно рыча и вздымая волны.
Хорошо еще, что их внимания не привлекли плывшие на буксире беззащитные лодки. По крайней мере, можно было все силы сосредоточить на защите шлюпки.
— Стреляйте только в открытую пасть и рубите топорами ласты! — перекрывая шум волн и вой зверей, крикнул капитан.
Вдруг моржи со страшным ревом навалились на шлюпку, пытаясь забраться в нее. Они втыкали клыки в борта, промахнувшись, ломали их, высекая при этом искры.
Матросы без страха стреляли в открытые пасти моржей.
Было и страшно и забавно смотреть, как звери хватали дула карабинов и, корчась в судорогах, падали, изрыгая густые клубы дыма.
Моржи оказались очень живучи. С раскроенным черепом, полумертвый морж повисал на борту, воткнув в него клык, и бился о шлюпку, раскачивая ее. Тогда топором рубили клык.
Борьба была недолгой, но жестокой.
Во время двух атак, следовавших одна за другой с перерывом в три минуты, моржи едва не опрокинули шлюпку.
К счастью, этого не случилось. Обе атаки были отбиты.
Несколько уцелевших моржей ушли под воду, выплыли далеко от шлюпки и больше не предпринимали атак.
Никто из матросов не был ранен, не считая царапин и ушибов.
По словам Летящего Пера, больше всех пострадал Гиньяр, точнее его штаны.
Эта победа не принесла морякам никакой пользы. Им так и не удалось пополнить запасы съестного. Пятнадцать убитых моржей пошли ко дну.
Между тем Угиук, стоя на плоскодонке, громко кричал, обеими руками вцепившись в гарпун[101]. Лодку сильно качало, и собаки визжали и выли от страха.
Эскимос звал на помощь.
Трос в его руках то опускался, то поднимался. Угиук повис на нем.
Геник перегнулся за борт и тихонько засмеялся.
— Что там, дружище? — спросил д’Амбрие.
— А этот эскимос не дурак! Взгляните, капитан! Пока мы тут воевали с моржами, он, хитрец, позаботился о своем брюхе!
— Ты думаешь…
— Уверен, он загарпунил моржа. Зверь высунется из воды подышать, и Дюма пальнет в него. Верно, мой друг? — Геник повернулся к коку.
— Разумеется, боцман! — ответил, прицелившись, провансалец. — Вот он, голубчик!..
С меткостью, которой позавидовал бы лучший канадский охотник, Дюма с пятидесяти метров попал моржу, показавшемуся над водой, прямо в глаз, и Угиук завопил от радости.
Огромное животное, пораженное насмерть, ушло под воду, но гарпун, застрявший в туше моржа, держал его на глубине двадцати пяти футов. Общими усилиями зверя вытащили на лед, к счастью, не треснувший под его тяжестью.
Эскимос, очень гордый своим подвигом, занялся добычей. Первым делом он отрезал себе несколько кусков и, протянув в знак благодарности Дюма покрытую моржовым салом руку, сказал, коверкая слова:
— Угиук — великий вождь, и он был голоден!
— Я тоже великий вождь, — ответил тезка знаменитого Тартарена из Тараскона, — и приготовлю для всех еду!
ГЛАВА 3
К таинственной Полиннии. — Приметы весны. — Прилет арктических птиц. — Молочный суп. — У 87° северной широты. — Облака в ясном небе. — Плохой прогноз. — В поисках убежища. — Явление гало. — Южный ветер. — Ледяной ветер. — Почему птицы возвращаются на север. — Под снегом. — Возврат зимы. — Сильные морозы. — После четырех часов тревоги. — На горизонте — замерзшее море.
Против ожиданий температура воздуха неизменно держалась на отметке минус 10°—12° вместо минус 25°—30°, как обычно бывает в это время года.
Китобоям довелось побывать в Баффиновом заливе, где гораздо холоднее, и они удивлялись такой погоде, полагая, что разговоры о холодах в районе полюса сильно преувеличены.
Многие успели прочесть во время зимовки отчеты арктических путешественников, но не разобрались в них. Принимая гипотезы за факты, они готовы были поверить в существование некоей таинственной Полиннии — арктического Эльдорадо, стране, о которой мечтали. Ведь ни один из путешественников, даже самых храбрых, ее не видел.
Но может же она, в конце концов, существовать!
По мере продвижения к северу морской горизонт все расширялся.
Поначалу зажатая между неподвижными льдами на 84-м и 85-м градусе северной широты, полынья свободной воды стала постепенно широкой, словно река. Как ни удивительно, в свободной воде наблюдалось течение в северо-восточном направлении.
Вдоль этой же северо-восточной стороны тянулись крутые скалистые склоны суши, покрытые голубоватыми ледниками. Спускаясь к океану, они время от времени ломались со страшным грохотом и всплывали на поверхность воды в виде айсбергов.
Чем дальше плыла шлюпка, тем реже встречались айсберги и насколько хватало глаз, до самого горизонта, простиралось море. Поля соленого льда встречались нечасто, и забрезжила надежда, что впереди попадутся места с более мягким климатом.
О том же говорило и появление в небе, прежде угрюмом и пустынном, стай гаг и уток, летевших с юга на север. Иногда почти у самой шлюпки на воду садились чайки. Перелетные птицы: овсянки, коноплянки, ткачики — смело подбирали крошки возле палатки и летели дальше, к таинственному берегу, порадовав людей своим щебетанием.
Какие-то маленькие, очень симпатичные пташки тоже летели к Северному полюсу, и, глядя на них, путешественники надеялись, что где-то там, далеко, уже наступила весна.
Но верный себе Дюма искоса поглядывал на пернатых, досадуя, что у него нет дробового ружья.
— Эти птички, если их зажарить на вертеле, слегка посолив и поперчив, до того вкусны! Настоящие овсянки, клянусь тебе! — сказал он Артуру Форену, с аппетитом уплетавшему кусок моржового языка.
— Месье Дюма, — ответил Летящее Перо, — пусть цветут розы в розарии, как поется в песне! Зачем убивать этих красивых птичек? Они так радуются жизни!
— Нет, ты только представь себе… вертел!..
— Месье Дюма, вы словно людоед, учуявший запах крови!
— Ах, Артур! Ведь я не о себе забочусь, о команде!
— Мы высоко ценим ваше поварское искусство, месье Дюма, и благодарны вам от всего желудка!.. Вы — великий артист! Молочный суп был вчера, как крем!.. Но, повторяю, пусть живут милые вестницы весны, лучше мы съедим жестокого зверя.
Любопытно, как можно сварить молочный суп на 86° северной широты, где нет молока?
А вот как.
Морж, которого загарпунил Угиук, оказался самкой. Дюма вырезал у него соски и надоил два ведра молока по десять литров каждое!
