Луи Буссенар - Французы на Северном полюсе
Несколько позднее к такому выводу пришли ученые на основании международного обмена опытом. И капитан д’Амбрие этим опытом воспользовался.
Если французам и дальше будет сопутствовать удача, как это было в первые дни, они скоро достигнут полюса.
Однако надежды на успешное завершение экспедиции не сделали жизнь моряков легче. Вести флотилию лодок на буксире было делом трудным, требовавшим пристального внимания и огромного напряжения сил.
Приходилось не только постоянно лавировать, чтобы не столкнуться с айсбергами, но и с помощью пилы, топора и ножа для резки льда спрямлять протоки свободной воды, до того они были извилистыми. Иногда шлюпка застревала, и в этом случае исследователи возвращались обратно, чтобы найти проход в другом месте.
На шлюпке едва умещались девятнадцать человек, оборудование, запас провизии и наиболее ценные вещи.
И это притом, что не было парового котла и угольных трюмов.
Вечером лодки становились на якорь возле берегового льда и моряки ставили палатку.
Поужинав половинной порцией, все залезали в меховые мешки, невольно вспомнив пословицу: «Поспать — все равно что пообедать», а часовые стерегли лагерь от медведей и волков.
Получив немного сушеной рыбы, собаки тоже укладывались спать, прямо на снегу, тесно прижавшись друг к другу, а вместе с ними и Угиук.
— Это еще цветочки, — говорили китобои, бывавшие и не в таких переделках.
Температура воздуха держалась щадящая: минус 8°, необычная для этого времени года. Правда, по ночам она снижалась до минус 12°—13°, но ночи теперь стали короткими. В Арктике такая температура бывает только весной.
Все было бы хорошо, если бы не давал чувствовать себя голод.
Кто особенно радовался, так это Констан Гиньяр. Его курносая физиономия сияла от счастья. Ведь они продвинулись к северу еще на один градус.
Напрасно Летящее Перо и Дюма посмеивались над ним. Один придумывал про Гиньяра всякие смешные истории и рассказывал их ему, а второй отпускал в его адрес чисто провансальские шуточки.
На что нормандец, поджав губы, отвечал:
— Хорошие денежки — это хорошие денежки, и самое лучшее, что может быть, — это прибавка за «градусы».
Пятого апреля дошли до 86°3′ северной широты. В полдень произвели наблюдения за солнцем, пообедали и поплыли дальше.
Самые меткие стрелки вот уже три дня подстерегали дичь, чтобы пополнить запасы питания, но все мускусные быки, северные олени и медведи словно вымерли.
— Надо не упустить добычу! — то и дело повторял доктор, не теряя надежды. — В этом, возможно, наше спасение.
Все напряженно смотрели по сторонам. Гиньяр заметил лисицу, гнавшуюся за зайцем.
Вдруг Геник крикнул:
— Берегись! Впереди скала!
Сидевший у руля капитан с биноклем в руках никакой скалы не увидел, но на всякий случай скомандовал:
— Задний ход!
По инерции шлюпка прошла еще немного вперед и натолкнулась на что-то, только не на скалу. От резкого толчка многие не удержались на ногах и, чертыхаясь, попадали. «Уж не разбилась ли шлюпка? — мелькнула мысль. — Чего доброго, даст течь». Испуг оказался напрасным. Шлюпка наскочила на что-то мягкое.
— Что там?! — спросил Дюма, который ушиб при падении зад.
В это время послышался рев, по воде пошли волны, и она стала красной.
— Это зверь! — воскликнул Гиньяр.
— Точно! Клянусь всеми чертями! — радостно подхватил кок. — Значит, у нас будет мясо!
— Десять тонн мяса, жира и сала! — кричали баски. — Слава Богу!
— Сейчас посмотрим, что там такое! — произнес Летящее Перо с любопытством истого парижского мальчишки, который не пройдет мимо упавшей лошади или раздавленной собаки.
А эскимос, сияя от счастья, громко расхохотался.
Что же все-таки это за зверь? Он то урчит, то лает.
— Тысяча чертей! Да ведь это морж! — воскликнул китобой Элембери.
— Верно! — подтвердил Геник. — Он спал на воде, когда мы на него наскочили.
— Если он здесь не один, мы в опасности! — крикнул Дюма, потрясая карабином.
И, словно в подтверждение его слов, из воды показались огромные морды с длинными клыками и толстыми, как вязальные спицы, усами.
Клыки, выходившие из верхней челюсти, сдавливали с обеих сторон нижнюю челюсть, отчего полярное чудище имело какой-то дурацкий и в то же время свирепый вид.
Своими клыками морж роет дно водоема и добывает моллюсков и травы, которыми кормится.
Он пользуется ими, как опорой, втыкая их в лед, когда с помощью ласт взбирается на льдины.
Они также служат ему средством нападения и защиты в борьбе с себе подобными.
Неповоротливый, неуклюжий на суше, морж очень проворен в воде. Он храбрый, готов яростно биться до последнего вздоха и беспощаден к тем, кто нарушает его покой. Матросы «Галлии» могли в этом убедиться.
Моржи, судя по всему, решили отомстить за сородича и с воинственным ревом бросились на абордаж.
Звери были длиной по четыре-пять метров, толщиной с бочку, весом примерно по тысяче килограммов каждый.
Итак, без малого тридцать моржей высовывались наполовину из воды, яростно хлопали огромными ластами, вздымая волны, и грозно ревели.
Матросы встретили нападавших выстрелами, но это не возымело действия.
Пули вряд ли могли пробить такую массу жира и мяса, а если и пробивали, то оказывали очень слабое действие.
Напуганные выстрелами, моржи пытались влезть в шлюпку, втыкая в борта свои клыки или охватывая их ластами, словно руками.
— Берите топоры! — кричал баск Элембери. — Отрубайте эти чертовы хваталки!
— Кончай стрелять! Пулей их не пробьешь! — вопил Геник. — Молодец, Мишель, сынок! — обернулся он к баску, отрубившему моржу ласт. — А ты, Гиньяр, что стоишь столбом?!
— Дюма, друг! Помоги бедняге Гиньяру! — орал Летящее Перо, заметив, что морж распорол Констану штанину клыком. Нормандец потерял равновесие и едва не свалился в воду.
Летящее Перо выпустил в моржа несколько пуль, но тот продолжал карабкаться на шлюпку, раскачивая ее своими ластами.
Тогда Дюма совершенно спокойно вложил дуло в пасть зверя и выстрелил сразу из обоих стволов карабина.
— Бац!.. Бац!.. Получай угощение!.. Геник прав, эту тушу в броне из жира пулей не пробьешь! Надо целиться или в глаз, или в пасть.
Тартарен выстрелил в пасть, и морж пошел ко дну.
— Гиньяр! А подкладка на твоей штанине не пострадала? — смеясь, спросил кок, перезаряжая карабин.
— Гиньяра не задело! — ответил Летящее Перо за нормандца, позеленевшего от страха. — На этот раз ему повезло. Спасибо тебе, Дюма!.. Зверь был злющий.
