Дина Полоскова - В погоне за Иштар
Отправляясь в подземное царство, Эден, за венцом Шугур, я и не предполагал, что добыть его окажется так легко. Я подготовил свое тело тридцати трехдневным постом, совершил омовение, сел перед статуей Госпожи, закрыл глаза и ушел в медитацию.
Следуя указаниям, оставленным неким Батой, записавшим со слов М…[5] на стене древней гробницы, усилием воли я воссоздал деревянную лодку с деревянными же гребцами — средство передвижения между мирами, и сосредоточился на подземном царстве Эден.
Моей первой целью было — достать Шугур, чтобы украсить венцом подземного царства статую моей Покровительницы.
Непросто было получить благословение, и, тем более тайное знание, куда направляться и как именно все делать. Я знал, что никто из моих предшественников не смог вернуться обратно. Но у меня есть тайное оружие — несомненное покровительство Всесильной Богини.
Вначале не было ничего, кроме тьмы, не выпускающей из своих объятий, но затем она сгустилась до такой степени, что стали видны ее очертания. Я увидел невысокие борта лодки и услышал плеск воды за ними. Оглянулся — впереди и сзади меня сидели деревянные гребцы, с одинаковыми лицами, вырезанные из той же породы дерева, что и лодка. Они дружно, как будто повинуясь неслышимым мною командам, совершали движения веслами, уверенно направляя лодку по темным водам, плавно опускающимся и поднимающимся в едином ритме, как грудь спящего ребенка. Не оставалось сомнений в том, что я движусь по озеру Аверон, прямо в Эден. Воды Аверона были надежно скованы заклятьем, любого другого уже давно бы перевернуло или вышвырнуло на черный берег, откуда тянулись тысячи рук мертвецов. Мне надлежало попасть в Эден именно через Аверон, а не через Кокит — реку плача, состоящую из слез грешников, и не Флегетон — огненную реку, где вынуждены были вечно гореть их души. Умирающие попадали в Эден по реке Ахерон, но я не умер и собирался вернуться. Причем не один, а с законной добычей.
Приближаясь к черному замку, проток становился все уже, и, наконец, почти иссяк. Но я прибыл туда, куда собирался. Длинный подземный проход привел мою лодку в тронный зал. Мужчина и женщина, одетые в длинные черные одежды, вне всякого сомнения, были ни кто иные, как Плутон и Прозерпина. Пять рек, огибающие их троны, убедили меня в правоте догадок.
— Что желаешь ты, смертный, получить в Священном Эдене? — спросила Прозерпина, и голос ее зажурчал, подобно песне вод, текущих у ее ног.
— Я пришел, чтобы получить Шугур.
— Зачем тебе Шугур, смертный?
— Для Матери Иштар.
— Что оставишь взамен?
Я вытянул вперед руки с веткой кедра Килили. В следующий миг волна ветра подняла мою лодку и закрутила в воздухе. Не было видно ничего, кроме вращающихся вокруг меня звезд. Мощный толчок лодки, натолкнувшейся на берег, дал понять, что путешествие окончено. Я вылез на берег и втянул за собою лодку. Килили не было, значит, жертва была принята. Мне удалось раздобыть Шугур для Нее.
Я подул на лодку, и она уменьшилась в размерах, затем надежно скрыл ее в кармане плаща. Теперь надлежало достать налобную ленту — «Прелесть чела», и для этого нужно было отправиться в прямую противоположность Эдена — на Олимп.
Заклинание повлекло за собой уже привычную мгновенную потерю сознания, в следующий миг яркие солнечные лучи ударили по глазам. Под ногами росла яркая, сочная трава, невиданные цветы источали тонкие ароматы. Воздух был пропитан медом, цветочным нектаром и росой. На деревьях сидели разноцветные — алые, изумрудные, голубые и золотые птицы и пели на разные голоса. Та, к кому я пришел, сидела ко мне спиной. Не оглядываясь, и не прерывая плавных движений — она расчесывала длинные светлые волосы, когда я вошел, она позвала меня:
— Ты устал, Клод, поди сюда, присядь рядом.
Я не сомневался, что пришел правильно — передо мной сидела Венера, богиня Утренней Звезды и Любви. И хоть почувствовал, как вслед за голосом богини по телу потекла волна слабости, не осмелился подойти ближе.
Женщина обернулась и засмеялась — ее белый лоб украшала налобная лента, та самая «Прелесть чела», которую я должен был добыть для своей Повелительницы.
— Ну, что же ты? — и богиня опять поманила меня изящным жестом. В прорезях белого одеяния мелькало юное, нежное тело, и от созерцания ее совершенства, у меня закружилась голова. Я не мог выдавить ни слова, хоть и долго готовился к этому путешествию. Но действительность превзошла все мои ожидания. Манящая улыбка небожительницы разрушила в прах годы подготовки к ритуалу. Я чувствовал, что не выдержу, что еще минута — и забуду о цели своего прихода сюда. Всесильная Иштар, Всеблагая Мать Человечества, помоги! — взмолился я, и прекрасная Венера перестала смеяться и звать меня. Она кивнула — и «Прелесть чела» соскользнула в совершенную руку.
— Подойди, возьми, — лукаво улыбаясь, позвала она, но я по-прежнему не мог тронуться с места. Все, что я мог, это разжать ладонь, и рубин из Ниневии покатился по мраморным плитам. Алая искра, которой мелькнул самоцвет — была последним, что я видел, потому что в следующий миг оказался в пустыне. Рубина не было среди остальных драгоценностей, на поиск которых у меня ушло тридцать лет. Значит, Венера приняла мою жертву и отдала священную налобную ленту Иштар.
Теперь предстояло достать притиранье для подвода глаз «Приди, приди». Чтобы его получить, надлежало отправиться к Абтагиги, или той, кто посылает Желание. Абтагиги поклонялись шумерские племена, они же признали этот аспект Иштар покровительницей Сакраментальной Распущенности, или Священной Проституции.
В Вавилон, располагающийся в долине Тигра и Евфрата, я отправился на лодке. Аккадцы, одетые в легкие одежды — единственно, чтобы скрыть тела от палящих солнечных лучей не удивились, увидев, как своим дыханием я уменьшаю лодку и прячу ее в складках плаща. Сотни наречий, похожих на птичий щебет, сопровождали меня до главного храма, обители Абтагиги. Черноволосая кудрявая женщина сидела в окружении своих учениц. Их наряды надежно скрывали волосы женщин. У некоторых прозрачные накидки скрывали и лица, оставляя открытыми только искусно подведенные глаза, при этом одеяния скреплялись на правом плече, обнажая левую грудь. Стоило мне зайти в храм, как Абтагиги хлопнула в ладоши, и женщины, окружавшие ее, расступились. Я преклонил колени перед первой в истории человечества жрицей любви. Сюда, в обитель сакрального храма, не было хода простым смертным — меня впустило внутрь мощное заклинание.
— Мы давно ждем тебя, Клод, — ласково позвала меня Абтагиги.
— Ты знаешь, несравненная, что я не могу остаться. Я дал обет Ей.
