Ульмас Умарбеков - Приключения 1972—1973
Действительно, чоновцы стояли, не ломая строя, ровно глядели в небо дула винтовок. А Яшка Фейгин, балагур и оратор, преемник Стаса на посту секретаря комсомольской ячейки мехзавода, смотрел на них с подножки фаэтона, счастливо и гордо щурясь.
— Ро-о-та!! — запел командир.
Яшка спрыгнул. Фаэтоны тронулись. Сбоку в ногу шла колонна. Молодые ребята в кепках и суконных шлемах четко отбивали шаг. Ахали мерно вшибаемые в пыль сапоги и солдатские ботинки.
Замелькали огоньки наверху. Начиналась Мыльная гора. За ней лежал Воронежский тракт. Чоновцы разбились на группы. Двигались тихо. У приземистых, длинных, тускло отсверкивавших огнями построек остановились.
— Трое во двор, — распорядился Клыч. — Все, кто не при форме. Как войдем, двое у входных дверей, остальные по комнатам. По одному ни в коем разе. ЧОН, окружай бараки, никого не пропускать. Пять человек с нами!
…Окончательно разделались с бараками только часам к двум ночи. Нашли и оружие, и несколько самогонных аппаратов, и трех беглых из домзака. Коляски, набитые трофеями, арестованными и охраной, отправили в город. Чоновцев Клыч тоже отпустил. У них смена начиналась в семь. К чайной Брагина пошли вшестером.
Луна взошла и широко осветила пустую, с редкими стеблями ковыля степь. Впереди мерцал огонь. Это и была чайная Брагина. Она стояла на самом краю города, у Воронежского въезда. Около не было никаких других строений, лишь где-то далеко чернели развалины.
— Кто тут бывал? — негромко спросил Клыч.
— Я, — подал голос Филин.
Все шестеро быстро шагали по майской влажной траве и отчего-то говорили приглушенными голосами.
— Селезнев и ты, Филин, вы обходите сзади, — приказывал Клыч. — Там второй выход есть?
— Есть.
— Что во дворе?
— Сарай и клети.
— Двор — ваше дело. Кто выскочит — брать. Остальные в чайную!
Они перескочили кювет и подошли ко входу. На крыльце кто-то валялся, пьяно рыгая. Клыч, переступив через него, отворил дверь и шагнул внутрь. За ним втиснулись остальные.
— Угрозыск! Не шевелиться! — объявил Клыч. — Проверка документов.
Самые разные фигуры замерли за столами. Армейские шинели, крестьянские кожухи, городские пальто, полуголые пропойцы в грязных лохмотьях. Большинство вцепились руками в бутыли на столах. Климов давно замечал, что в минуту опасности люди хватаются за самое дорогое.
— Патент на продажу вина есть? — спросил Клыч, поглядывая на хозяина, застывшего у стойки. Рядом замерли двое половых в заляпанных сальными пятнами рубахах, подпоясанных шнурами с кистями.
— Патент? — переспросил могучий толстяк за стойкой. В распахе рубахи под жилетом была видна волосатая грудь. — А как же, гражданин начальник!
Он нагло и весело смотрел, Брагин, но зря он так смотрел. Еще перед облавой Клыч знал, что патента на продажу спиртного у владельца чайной не было. А уж на продажу самогона не давал права никакой патент.
Климов подошел к столу, где сидела компания бородатых мужиков в брезентовых длинных плащах, по виду извозчиков, и отобрал у одного бутылку.
— Самогон? — спросил Клыч.
— Он самый.
— Документики попрошу! — Клыч решительно шагнул к столу. Извозчики дружно зашевелились, заскорузлыми лапами полезли за пазуху, раздирая негнувшиеся плащи.
В тот же миг грохнулась посуда, брякнул упавший поднос, и, опрокинув входившую хозяйку, на кухню промчался человек в брезентовом плаще и фуражке.
— Сидеть! — приказал вскочившим из-за стола Клыч. — Климов, к дверям. Все равно не уйдет.
Климов, вырвав из кармана шинели револьвер, встал у кухни. Ноздри его жадно впитывали запах жаркого. Сладко закружилась голова.
Во дворе сухо ударили пистолетные выстрелы.
Клыч приказал другому сотруднику занять место у кухонной двери и послал Климова во двор.
Тот промчался мимо кастрюль, издававших немыслимо сытный чад, мимо скамей с нарубленным мясом, толкнул дверь и вывалился во мрак двора. Тотчас треснул выстрел, и Климов уловил огненную вспышку. Стреляли из сарая.
— Селезнев! — крикнул он и отпрыгнул. Опять выстрелили.
— Туты мы! — отозвался Филин. — Обходи его, гада!
Из сарая больше не стреляли. Климов двинулся было по двору и тут же наткнулся на телегу. Около мирно жевала лошадь. Климов обошел эту и вторую подводу, сбоку вдоль стены подкрался к сараю. Дверь его была открыта, в черном ее зеве непроглядная тьма. Шагнув еще раз, он наткнулся на кого-то
— Филин? — шепнул он.
Селезнев ответил тоже шепотом:
— Брать надо!
Опять треснуло. Слышно было, как из стены сыплется древесная труха.
Они дышали друг другу в лицо, у обоих громко стучали сердца.
— Как брать будем? — шепнул Селезнев.
У Климова от возбуждения сел голос. Он не мог даже ответить. Надо было принимать решение. Касаясь досок стены, чтобы не потерять дороги, он тронулся вдоль сарая. За углом луна светила прямо в лицо, озаряя серые доски до самых стыков. Довольно высоко над землей чернело окно.
Климов оглянулся — поблизости лежало бревно. Он поднял его, подтащил к стене, осторожно приставил и, обхватив всем телом, стал медленно вползать по нему наверх. Вот и окно. Он ухватился за него, дряхлая рама хрястнула, у самого уха свистнула пуля, и только потом дошел треск выстрела и сразу же повторился, но стреляли уже не в него. Там, внизу, в сарае, шла борьба. Он, упираясь сапогами в сучья, подполз к самому окну и взглянул вниз. Матерясь и хрипя, ворочалась во тьме куча тел. Ничего нельзя было разобрать. Неловко перебросив вперед ноги, он просунул их в окно и спрыгнул.
Перед ним возились трое.
— Петро, где ты? — крикнул он, и в тот же миг кто-то, расшвыряв остальных, вскочил. Не отдавая себе отчета, Климов ударил его рукояткой револьвера, и тот, охнув, осел.
Двое навалились на него, крутя и выворачивая локти.
— Выходи! — прохрипел Филин. Тяжело дыша, они поволокли оседающего бандита к выходу.
У двери в дом уже ждали остальные. Луч фонаря ударил в обросшее широкое лицо задержанного. Тот заморгал, попытался отвернуться.
— Здорово, Пал Матвеич, — сказал Клыч. — Достали тебя все-таки.
— Ништо, — сказал Тюха. — Пуля на пулю, баш на баш.
— В тебе нашей что-то не вижу, — сказал Клыч.
— А ты скажи своим легавым, пусть отпустят, — выхрииел Тюха и стал опускаться. — Под ребро пульнули, гады.
— Взять! — приказал Клыч. — Климов, позови хозяина.
Тюху поволокли за дом. Климов ринулся было в кухню, но хозяин, отдуваясь и утирая пот, спешил уже сам.
— Начальник зовет. — Климов распахнул перед ним дверь.
