Юрий Гулин - Пять из шести
– И все?
– Мне и этого хватило. И вот что, милые дамы, давайте похороним эту тему и помянем ее всем тем, с чем уже спешит к нам официант!
Майор Максимов
– Знаешь, подполковник, почему тебе никогда не видать третьей звезды на погон?
Голос генерала звучал сурово как приговор. Я хотел промолчать, но генерал мне этого не позволил.
– Отвечать!
– Никак нет.
– Так я тебе скажу. Ты не умеешь слышать начальство, и у тебя начисто отсутствует нюх! Я ведь тебе намекал на то, что ларец Вяземских не должен попасть в Контору.
– Но как…
– Да как угодно! Даже сегодня у тебя была возможность сделать так, чтобы чемодан с ларцом пропал или, еще лучше, попал под асфальтовый каток? Отвечай, была?!
Честно говоря, мне не было ни страшно, ни обидно. Весь мой покаянный вид был всего лишь данью вековым традициям: принимай разнос смиренно, начальник порет и успокоится. Потому и отвечал я только тогда, когда от меня этого требовали, не забывая держать голову низко опущенной.
– Была.
– Почему не сделал?!
– Я надеялся, что при осмотре подлинников удастся что-то обнаружить.
– Обнаружил?!
– Нет.
– Вот я и говорю: нет у тебя нюха, Максимов! Вот Муромов. За тысячи километров учуял неладное и не спешит к родным березкам! А ты… Да что там говорить! Короче, сворачивай эту бодягу, сдавай дело в архив и моли Бога, чтобы эта афера не всплыла наружу!
– Но, товарищ генерал…
– Никаких "но", подполковник! Исполняй приказ!
Генерал Сологуб
– И ты приказ исполнил…
Я ни о чем не спрашивал сидящего напротив меня майора, я просто констатировал факт. И его ответ был вовсе не ответом, а все той же констатацией.
– Так точно, товарищ генерал-лейтенант!
– Ты вот что, майор. Поскольку официальная часть нашей беседы окончена, и мы переходим к части неофициальной, прекращай обзывать меня генерал-лейтенантом, а зови просто Михаил Иванович.
Я смотрел прямо на майора. Было интересно, как он воспримет этот переход. Ничего, держится бодрячком. Видимо, наслышан о моих закидонах. Ничего, если споемся, он меня еще и дядей Мишей будет называть. Но это опосля, а пока…
– Я, Гена, так понимаю, что были у тебя насчет "танцульки" свои соображения, отличные от мнения генерала Николаева?
– Почему были, товарищ… Михаил Иванович? Они и сейчас при мне.
– О, как. Может, поделишься с товарищем?
В разговоре наступила пауза, но я парня не торопил, пусть соберется с мыслями.
– По моему убеждению, – начал, наконец, Максимов, – операция "Латинское танго" была остановлена где-то на подходе к середине.
– Откуда такая уверенность? – спросил я.
– Судите сами, Михаил Иванович. В деле об угнанных вагонах изначально были три фигуранта, а в детальную разработку попал только один.
– Верно, – согласился я. – Так, опять-таки с твоей же подачи.
– Согласен, моя вина, – кивнул Максимов. – Но на тот момент это была единственная зацепка.
Я внимательно посмотрел на майора.
– Ответь мне, Гена, только не ври: когда ты понял, что "наследство Вяземских" это всего лишь один из трех путей к колчаковскому золоту?
Ты погляди, он еще краснеть не разучился!
– Не сразу, но довольно быстро, Михаил Иванович.
– До "Бури в пустыне"?
– Где-то в это время.
– И все равно настоял на заброске Остроуховой в Рагвай? Ладно, можешь не отвечать.
– Сейчас бы я так не поступил.
– Верю, Гена, потому и говорю с тобой. И что ты думаешь насчет этого сейчас?
– В "наследстве Вяземских" нет прямого намека на место, где спрятано золото. Но там, наверняка, есть что-то, что вкупе с другими указателями на это место выведет. Мне кажется что это "что-то" – крест.
– Крест? Не икона? – уточнил я. – Хорошо если так, Гена, а то придется опять в Рагвай гонца слать.
– Крест, Михаил Иванович, – уверено кивнул Максимов. – Икона в дорогом окладе – из таких вещей указатели не делают.
– Логично, – согласился я. – А в бумагах, по-твоему, ничего нет?
– Может и есть, – пожал плечами Максимов, – но мы этого не заметили.
– А вот когда ты говорил про другие указатели, ты что имел в виду?
– То, что эти указатели остались у двух других офицеров. Только собрав все три можно обнаружить тайник.
– Верно мыслишь, товарищ, – одобрил я майора. – И что это могут быть за указатели?
– Скорее всего, карта и указание на то, как правильно наложить на нее крест.
– Очень может быть, очень может быть…
Повторив это мудрое изречение дважды, я отпустил майора. Мне надо было подумать.
* * *
Выслушав меня, генерал-полковник Еременко выпрямился в кресле, опершись обеими руками о столешницу.
– Получается, генерал Николаев сам себе вырыл яму поторопившись прикрыть операцию?
– Выходит, что так.
– Надеюсь, ты не собираешься ставить его об этом в известность?
– Нет у меня на то оснований. От службы Геннадий Викторович отстранен, а по дружбе язык у меня на такое не повернется.
Еременко в такт моей речи одобрительно кивал головой.
– Ты прав: лучше пусть ходит в обиженных, чем в дураках. А что ты так на меня смотришь? Из твоих ведь слов получается, что обмишурился Николаев по полной программе. Ладно, закрыли эту тему.
– Не хотелось бы, Петр Петрович.
Еременко вперил в меня удивленный взгляд.
– Не понял. Ты что, Михаил Иванович, предлагаешь еще Николаеву косточки помыть?
– Никак нет. Косточки я ему веничком попарю. Он ведь теперь в основном за городом живет, вот, пригласил на баньку. Я про другое, я про саму операцию.
– Ты что предлагаешь реанимировать "Латинское танго"? – еще больше удивился Еременко.
– А что, это возможно? – осторожно поинтересовался я.
– Нет! – отрезал Еременко.
– Тогда не предлагаю.
– А что ты предлагаешь?
– Отправить майора Максимова в отпуск – я узнавал, у него вместе с отгулами набегает два месяца – и пусть себе занимается частным расследованием.
– За что ж ты так его не любишь, Михаил Иванович, что хочешь прямо посреди зимы заставить клад откапывать?
В глазах Петра Петровича поблескивали веселые искорки.
– Так я же не сейчас предлагаю дать ему отпуск – ближе к лету.
– Так чего ты сейчас мне голову морочишь? – рассердился Еременко. К лету и приходи.
Я узнал, все что хотел. Против негласного продолжения "Латинского танго" руководство возражать не будет. Теперь можно было и откланяться.
– Разрешите идти, товарищ генерал-полковник?
– Идите, товарищ генерал-лейтенант.
* * *
– Как ты смотришь на то, майор, чтобы вернуть на погон звездочку? – спросил я Максимова, когда он вновь оказался в моем кабинете.
