Мойра Янг - Храброе сердце
Она разглядывает свое отражение в осколке зеркала, которое она хранит за стойкой. Она щиплет себя за щеки, кусает губы и возится с волосами, все время, бросая короткие взгляды по направлению к двери. Двадцать девять лет, а ведет себя как нервничающая девчонка, ждущая того, кто заставляет ее сердце биться быстрее. От вида этого его сердце сильно сжимается.
Он пьет. Нервный спазм скручивает желудок. Давай, говорит он себе, скажи уже то, зачем ты сюда приехал. Скажи ей. Но он обнаруживает, что говорит: — Клянусь, Молли, каждый раз, как я тебя вижу, ты еще прекрасней, чем раньше. Сколько сердец ты разбила на сегодняшний день?
— Заткнись, — отмахивается она. — Знаю, что ведьма. — Она недоверчиво фыркает и смотрит на себя в зеркало, оставшись довольной собой. — Жизнь в этой дыре не лучшим образом сказалась на моей внешности, — говорит она. — Я тут уже состарилась, ожидая Айка. Пропащее дело. «Безнадега». По мне так это в самый раз, Джек, это самое большое пропащее дело, которым я когда-либо жила. И знаешь почему? Потому, что мужчина никогда не подразумевает то, о чем он говорит. Айк Твелветриз остепенится? Да с таким же успехом можно попросить солнце перестать светить.
Сейчас. Расскажи ей сейчас.
— Молли, — начинает Джек, — есть кое-что...
— Ой, хватит уже об Айке. Он сам нарисуетца, когда закончит психовать. — Она наклоняется, уперев локти в барную стойку. — А чё это у тебя такой извиняющийся вид? — Она шелкает его шляпу. Та падает на пол. — Так-то лучше, — говорит она. — Черт тебя дери, Джек, ты дьявольски красив. А эти твои глаза лунного сияния.
— Слушай. Молли. Я..хмм...
— Ты когда-нибудь думал о ней? — спрашивает Молли внезапно.
Он не отвечает. Он смотрит, уставившись, в свой алкоголь.
— Ей было бы шесть лет сейчас, — говорит она. — Я знаю это глупо, но... я люблю представлять, какой бы она была. Знаешь, какой бы у нее был характер. На кого бы она была похожа. У нее были точно такие глаза как у тебя. Она была красавицей, не так ли?
— Да, — говорит он. — Она была бы настоящей красавицей.
Он берет ее за руку. Держит ее крепко и целует. Они смотрят друг на друга. Воздух между ними становитца тяжелым из-за того, што было. Из-за того, што на самом деле никогда не было, но все равно всегда будет их связывать друг с другом.
— Джек? — она смотрит на него внимательно, испытующе. Она отступает, штобы посмотреть на него, как-будто што-то о нем внезапно осенило ее.
— О Боже, Джек. Ты што-то хочешь сказать мне.
Он выдыхает.
— Да, — говорит он. — Дело в том, што, Молли...я, э-э...
— Ну, будь я проклята! — говорит она. Медленная улыбка появляетца на ее лице.
Он хмуритца.
— Молли?
—Ха-ха! Я не верю в это! — она хлопает рукой по барной стойке. — Черт возьми, аллилуйя, Джек, кто она?
— Што? О чем это ты?
— Не ходи вокруг да около, я знаю тебя очень хорошо. Кто она? Кто эта девушка?
Молли замечает кожаный шнурок, висящий на шее. — И што это?
Она тянет и вытаскивает сердечный камень, спрятанный за пазухой.
Молли смотрит на него.
— Сердечный камень, — говорит она. Она смотрит на него удивленными глазами. — Она дала тебе сердечный камень.
— Может я его по дороге нашел, — говорит он.
— О, нет, — говорит она. — Я могу видеть ее в твоем лице, Джек. Я могу видеть ее в твоих глазах.
— Понятие не имею о чем ты, — говорит он.
— Эй, — говорит она. — Это я, помнишь? Мы с тобой не притворяемся. Мы прошли это. Все время, што я тебя знаю, Джек, ты держал дверь к своему сердцу наглухо закрытой и ключ спрятанным. Похоже, она нашла его.
Он молчит. Молли ждет. А затем.
— Ключи - это не про неё, — говорит он. — Она вышибла дверь.
— Ты любишь её, — говорит Молли.
— Ох, я не знаю, — говорит он. — Я, э-э...да. Это звучит слишком безобидно. Но это не чувствуется безобидным.
— Ох. Вот так оно и есть, не правда ли?
— Я не хочу этого, Молли, — говорит он. — Я... што бы это не было, уверен, я не искал этого.
— Ты и не должен был, — говорит она. — Если этому суждено было случитца, оно найдет тебя само. Нам нравитца думать, што мы отвечаем за свои жизни, но это не так. Не совсем так. Теперь-то ты должен это понимать.
— Если бы ты попыталась то не смогла бы найти более упрямого человека, — говорит он. — И она всегда считает, што знает все лучше, даже когда это не так, особенно когда это не так. Она колючая и упорная и все остальное нужно было бы разместить в конце списка, если бы ты составила... такого рода список. Который я не составил. Я этого не сделал.
— Но? — спрашивает Молли.
— Но, О боги, Молли, она сияет так ярко, — говорит он. — Огонь жизни горит в ней так сильно. Я раньше никогда не осознавал, пока не встретил ее... што я был холоден всю свою жизнь, Мол.
— Я знаю, — говорит она мягко.
— Просто это...о, черт. Она думает, што я лучше, чем есть на самом деле.
— Ну, ты лучше, чем думаешь, — говорит она.
— Она слишком молода, — говорит он. — Ей восемнадцать.
— Возмутительно! — говорит она. — Потому што ты такой старый.
— Возраст не измеряетца в годах и ты это знаешь, — говорит он. — В любом случае, совмещение стольких качеств в одном человеке...это опасно.
— Не смей уходить от темы, Джек, не смей, — яростно говорит Молли. — Большинство людей никогда не почувствуют то, што чувствуешь ты. Будь с ней. И если это длитца один час, одну ночь, неделю, месяц, это не имеет значение. Будь с ней, гори с ней, свети вместе с ней...все время отведенное для вас. А теперь. Скажи мне ее имя. Скажи.
Он делает глубокий вдох.
— Саба, — говорит он. — Ее зовут Саба.
Молли берет его лицо в свои руки.
—- Ох, мой дорогой, Джек, — говорит она. — Это... это то, што я хотела для тебя. Все, што я когда-либо желала для тебя. Как она смогла бы противостоять этим глазам?
— Она пыталась, — говорит Джек. — Боже, она пыталась. Но... послушай, Молли, это не потому я...
— Празднуем! — кричит она. — Это повод для серьезной попойки! И я имею в виду действительно серьезной!
Она смеется, когда хлопает по стопкам составленные одна в другую, те падают, и она выстраивает их в одну линию по барной стойке.
— Где носят черти Айка? Айк! — кричит она. — Твою ж мать, мужик, а ну немедленно показывай свою патлатую башку! Мы пьем за Джека и Сабу! — Она разливает пойло, проливая и расплескивая его повсюду. — Говорю тебе, Джек, ты меня просто воодушевил. Я собираюсь переименовать эту дыру. Никаких больше безнадег, о, нет. Черт возьми, я уверена, што такое место не по мне. С этого момента, таверна будет зватца «Надежда умирает последней»! Когда Айк зайдет через эту дверь, после того, как зацелую его до смерти, я собираюсь привязать его к стулу и больше никогда, никуда не отпущу, потому што жизнь чертовски коротка, а когда речь идет о времени, я собираюсь сама воспользоваться своим же советом. Может быть, конечно, мне понадобитца твоя помощь, но я уверена, што ты не будешь возражать, видя как....
