Picaro - Шанхайский регтайм
— Здесь тридцать лир, — сказал он, ласково улыбаясь, — купите вашему мальчику подарок от моего имени. Жаль, что не смогу сам поздравить. Совсем нет свободного времени. Наверное, Али уже забыл дядю Саидова.
— Ну что вы, уважаемый Абдалла, — полицейский быстро сгреб монеты, — он часто о вас вспоминает. Да ниспошлет вам аллах удачу во всех делах и крепкое здоровье… Вы знаете, я как раз вспомнил… Когда шел со службы, то видел, что из дома Рустама Мухаммадзи… Если я не ошибаюсь, вы просили присматривать за ним? Так вот, у старика сегодня были гости. Какие-то приезжие.
— Наверное родичи, — сказал бухарец равнодушно, но Юсуф заметил, как в карих глазах дяди зажегся огонек любопытства. — Наконец-то решили навестить старика.
— Не знаю, кто они ему, — пожал плечами Джамаль, — приехали с караваном из Персии. Завтра утром уезжают дальше. Я не поленился, прошел за ними до караван-сарая, где они остановились. Думал, вам будет интересно.
Абдалла доверительно наклонился к собеседнику:
— Мне всегда хочется знать о конкурентах чуть-чуть больше, чем они обо мне. Я рассчитываю, мой дорогой друг, что вы и дальше будете рассказывать о всех последних новостях. Например, я хотел бы получать бумажку с именами болтунов на день раньше, чем ваш уважаемый начальник.
Еще несколько монет перекочевали из рук торговца в карман полицейского. Повеселевший Джамаль пообещал в следующий раз принести копию списка неблагонадежных. Дядя сделал Юсуфу знак собираться и, попрощавшись с блюстителем порядка, они покинули харчевню.
На улице с наслаждением вдыхая прохладный воздух, Абдалла повел племянника в один из кварталов, где селилась кабульская беднота. Люди там жили всякие, кое-кто промышлял воровством и район заслуженно пользовался дурной славой. Шагая рядом с задумавшимся торговцем, молодой человек, воспитанный беспрекословно подчиняться авторитету старших и не задавать лишних вопросов, ломал себе голову над тем, что понадобилось уважаемому купцу в такой трущобе? Переложив маленький браунинг из кармана шаровар в рукав халата, юноша бросал вокруг настороженные взгляды, следя не увязался ли за ними кто-нибудь подозрительный. Времена были лихие, дядя из-за своих торговых дел всегда носил при себе много наличных, и Юсуф, выходя из дома, брал с собой оружие.
Наконец, Абдалла, отлично ориентировавшийся среди бедняцких хибар, вывел сына покойной сестры на самую окраину к небольшому дому на берегу реки. Время близилось к полуночи. Юсуф устал от ходьбы и замерз, поэтому обрадовался, когда человек в старой солдатской шинели впустил их в теплое нутро дома.
Дядя, по-видимому, не раз бывавший здесь, уверенно прошел темным коридором, поприветствовав мужчин куривших, вокруг тлеющей жаровни в гостиной. Распахнув дверь, которой оканчивался коридор, Абдалла остановился на пороге маленькой комнаты. Слева от входа на стене висела тусклая керосиновая лампа. Под окном, завернувшись с головой в одеяло из верблюжьей шерсти, спал человек.
Услышав шум, мужчина заворочался и взъерошенная голова Мустафы, моргая закисшими глазами, уставилась на гостей. Притворив дверь за племянником, бухарец присел на корточки.
— Ассалам валейкум (18), лейтенант, — сказал купец. — Рад что ты на месте.
Ответив на приветствие, турок сел, прикрывая ладонью сведенный зевотой рот. Юсуф заметил, что из-под края его подушки торчит изогнутая рукоять револьвера.
— Мне нужна твоя помощь, — сразу перешел к делу Абдалла. — Два верных и очень надежных человека. Они понадобятся мне до самого утра.
Мустафа задумался и поскреб черную бровь длинным ногтем мизинца.
— Вчера вернулись Ахмет и Бога, — наконец сказал турок. — На обоих можно полностью положиться, эфенди (19). Ребята ловкие и смелые, в любом деле не подведут.
— Скажи, чтобы собирались, — приказал Абдалла. — Завтра, после зухра (20) приедешь ко мне в лавку: есть еще дело. Кстати, я с удовольствием выпил бы кофе.
— Слушаюсь, эфенди, — шаркая ногами, обутыми в персидские туфли, Мустафа вышел.
Из-за двери донесся его грубый командный голос: что-то на турецком. Вскоре сонный паренек принес бронзовую джезву (21), от которой по комнате пошел бодрящий аромат горячего кофе. Дядя разлил напиток по фарфоровым чашечкам, и Юсуф осторожно пригубил горячее. Кофе оказался самым горьким и крепким в его жизни.
— Пей до дна, — посоветовал Абдалла. — Спать сегодня не придется.
На вопрос племянника, что же они будут делать всю ночь, дядя ответил, что нужно нанести визит в дом старика Рустама. Мухаммадзи гостеприимством не отличается и войти придется без разрешения, перебравшись через стену.
Дядя строго смотрел на сына покойной сестры, словно ожидая возражений или расспросов. Молодой человек смущенно отвел взгляд и допил кофе. На этом объяснения закончились.
Выходя следом за купцом из дома, Юсуф не мог понять — сердце скачет так бешено от напитка или в страхе перед будущим "визитом"? Он и раньше знал, что в своих делах "бухарский дядя" далеко не так законопослушен, как думали о нем соседи по базару. Но то, что Абдалла лично совершает на дома конкурентов ночные налеты, оказалось для племянника неприятной новостью. К этому его не готовили.
На улице их ждали двое здоровяков в стеганых ватных халатах и войлочных колпаках дервишей.
— Удачи, эфенди, — сказал провожавший Мустафа. — Будьте осторожны.
— Не волнуйся, — дядя поправил съехавшие на кончик носа очки. — Завтра жду тебя в лавке. Не опаздывай.
* * *Оказавшись у глинобитного забора, за которым в облетевшем саду прятался дом старика Рустама, бухарец шепотом растолковал людям Мустафы план предстоящего дела. Поодаль у соседского жилища, нервно озираясь, стоял Юсуф. Кривая и узкая улочка спала мирным глубоким сном. Время от времени на черном небе тучи закрывали серебряную монету луны, погружая переулок в непроглядную темноту. Наконец инструктаж закончился и Бога подставил своему товарищу широкую спину. Ахмет легко взобрался на невысокую стену и помог подняться приятелю. В следующее мгновение оба исчезли, по-кошачьи мягко спрыгнув во двор.
Ждать пришлось долго. Дядя несколько раз щелкал крышкой часов, поглядывая на фосфоресцирующие стрелки. Шел третий час, времени до рассвета осталось мало и, заразившись нетерпением племянника, Саидов нервно перебирал косточки сандаловых четок.
Наконец за стеной послышался шорох, негромкий условный свист и скрежет отодвигаемого засова. Скользнув вдоль стены, бухарцы протиснулись в приоткрывшуюся калитку. Впустивший Ахмет, прошептал:
— Все хорошо: старик и служанка лежат в своих комнатах связанные.
