Джеймс Лусено - Тысячелетний сокол
Молпол всегда подчеркивал, что его предприятие — полная противоположность «Цирку кошмаров» с его свирепыми аркетами, акк-псами и гладиаторскими боями. «Цирк кошмаров» нередко вызывал беспорядки — как в тот раз на Нар-Шаддаа[21], — а цирк Молпола предлагал зрителям чудеса и веселье. Впрочем, у нас тоже был ранкор — альбинос-мутант по имени Сугроб, — а также обычный ассортимент плотоядных кошек, стадных животных, верблюдоподобных и приматов. Наши дрессировщики и смотрители обшарили всю Галактику в поисках самых причудливых созданий — в том числе дианоги, нексу, майноков и лавовой мухи. А для самых юных зрителей мы держали тауриллов, нетопырок, энергетических пауков и книтикса. Тогдашний владелец цирка Молпола, ортолан по имени Декс Дуган, мечтал завести еще и сарлакка, но никак не мог придумать способ его перевозки.
Транспортом для животных у нас служила старая десантная баржа «хаор челл» Ц-9979, переделанная так, чтобы ей мог управлять экипаж из плоти и крови — у «Молпола» было всего несколько дроидов, — и оснащенная громоздким гиперприводом шестого класса. Грузовые трюмы, стойки, массивные поворотные платформы, где когда-то неймодианцы размещали свои танки и тяжелые транспортировщики для боевых дроидов — все это было перестроено для содержания и перевозки наших бант, аклаев, гандарков и, разумеется, Сугроба.
«Тысячелетний сокол» уже был на балансе цирка Молпола, когда я поступил туда на службу. Я был весьма удивлен, что у бродячего цирка имеется такой мощный корабль. Прежние владельцы оснастили фрахтовик гиперприводом военного класса и надфюзеляжной турболазерной турелью. Но чем дольше я летал на «Соколе», тем яснее мне становилось, насколько корабль подходит для «Молпола» — он был проворен, как наши акробаты, и с прибабахом, как наши клоуны. Славные деньки фрахтовика давно минули — корпус был испещрен боевыми шрамами, которые были заштопаны на скорую руку и взывали о ремонте, да и более капризного корабля мне еще не попадалось.
Со временем я очень привязался к «Соколу», но главным объектом моего воздыхания в цирке была одна молодая воздушная гимнастка. Ее сценическое имя было Сари Данзер. Прелестная и изящная, она с легкостью исполняла трюки с репульсором, которые буквально завораживали даже пресыщенных подобными зрелищами зрителей. В отличие от меня, цирк был у нее в крови, сценические номера оттачивались в ее семье поколениями, и эти секреты охранялись так же строго, как когда-то джедаи охраняли свои. Искусно используя лазеры и другие вспомогательные приспособления, Сари могла исчезать, уменьшаться или увеличиваться до размера банты, пролетать над головами зрителей как метеорит. Даже вне сцены ее походка казалась практически невесомой.
Она была звездой «Молпола», и, к несчастью, понимала это.
Ее запросы не знали границ, и она требовала повышенного внимания к себе и своей работе. Ресницы должны были быть уложены тщательно, все костюмы — сидеть как влитые. Оплошности не прощались. Если номер чуть не дотягивал до идеала, Сари могла дуться неделю, и никому из персонала не хотелось оказаться виноватым в том, что свет был выставлен неверно или заела музыка. Артистка никогда не повышала голоса, но ее презрительное молчание было гораздо хуже крика.
Но, несмотря на это, я все равно в нее влюбился.
Я был всего лишь летчиком, и она не особенно меня жаловала, но все же я ухитрился навести мосты. Поскольку все в цирке Молпола в той или иной мере имели вторую специальность, я решил влиться в клоунскую команду — только для того, чтобы иметь возможность перекинуться с Сари хотя бы парой словечек между выходами. Бывало, мы с пятнадцатью другими клоунами вылезали из четырехместного лэндспидера, или я отбивал свой зад чередой комичных падений, и тут за кулисами в ожидании своего выхода появлялась она, и я, пробегая мимо, желал ей удачи или хвалил ее чудесный наряд. Не думаю, чтобы она находила меня хотя бы чуточку привлекательным, но Сари нравилось, что я умел развеселить публику и та в самом радостном настроении предвкушала ее собственное выступление.
Как правило, артисты путешествовали с планеты на планету все вместе — на подержанном пассажирском судне, где было не найти укромного уголка, множились сплетни и часто возникали ссоры. На «Соколе» летали только владелец цирка, инспектор манежа да приглашенные ими гости; кроме того, на нем перевозили выручку. Как бы то ни было, Сари частенько спрашивала, как я могу терпеть «это старое корыто». В ответ я пытался превозносить «Сокола» до небес, но это было как об стенку антарианский горох. В конце концов я собрался с духом и спросил ее, не хочет ли она сменить свои тесные покои на пассажирском судне на относительную роскошь личной каюты на борту «Сокола». Расписание гастролей предписывало нам выступить на двух заштатных планетах в секторе Аноат, а Декс Дуган и инспектор собирались лететь туда на корабле губернатора принимающей звездной системы. Я сам не смог бы выдумать лучше: никакого гиперперехода, чтобы сэкономить топливо и уменьшить издержки, — нам предстояло провести целых три дня и три ночи в реальном пространстве, совершая перелет с третьей планеты на седьмую. Я пригласил Сари как бы мимоходом, но прекрасно знал, что она понимает мои намерения и знает, что об этом знаю я. Она ответила, что подумает и как-нибудь нагрянет без предупреждения, чтобы тщательно осмотреть корабль. Она заявила это шутливым тоном, но до меня дошло, что она как никогда серьезна.
Дни напролет я вычищал и благоустраивал корабль. Я пропылесосил отсеки и кольцевой коридор, навел блеск на панель управления в рубке, перетянул кресло второго пилота. Мне так хотелось, чтобы на фрахтовике не было ни соринки, что я не смог доверить эту работу дроидам «Молпола». На «Соколе» было две каюты, но плотно я занялся той, что была побольше — в ней обычно располагался директор цирка. Я выстирал постельное белье и полотенца, установил новые светильники, отдраил освежитель и отрегулировал звуковой душ. Я поставил свечи на столики у самой широкой койки и составил музыкальную подборку, которую можно было включить через корабельный интерком. Я загрузил камбуз едой и вином, а также попросил молполского повара приготовить особое блюдо, которое я мог бы сам разогреть и подать на стол. И артисты, и персонал с интересом наблюдали, на какие жертвы я иду, чтобы добиться Сари, и многие были куда как счастливы внести свой вклад. Мне даже удалось убедить Декса Дугана профинансировать установку столика для игры в дежарик в кают-компании. Я знал, что директор — большой поклонник игры, и, что важнее, ее очень любила и Сари. И поэтому каждую свободную минутку я освежал в памяти приемы и правила игры. Я помнил, что она питает глубокое отвращение к насилию, и поэтому наглухо запечатал люк, ведущий к лазерной турели.
