Григорий Славин - Имею право сходить налево
«Жук» уехал, а мы с Гришей двинулись к РОВД. Покурили на лавочке у соседнего здания. Еще раз покурили, и появилась «Газель».
– Там, ясно, и «Скорая» была, – говорит Гриша. – Пока свидетелей опросили, пока место осмотрели, – тут он сообразил, что объясняет прямо противоположное тому, что объективно существует. И тут же пошел на попятную: – Что-то они быстро. Там же свидетели, осмотр…
Мы встали, а из «Газели» два рядовых – как бы не курсанта милицейского вуза? – вывели таджика, и машина уехала. Мы сели.
– Ну, правильно, – согласился Гриша. – Пока осмотр, пока свидетелей опросят…
– Может, ты помолчишь?
– Я просто нервничаю.
– Я тоже нервничаю, – сказал я. – Но оттого что одну и ту же хрень буду повторять, их быстрее не привезут.
– Может, они их сразу в СИЗО?
– Да, в Лефортово, что в Питере. Помолчи, пожалуйста.
– Я есть хочу.
Если Гриша хочет есть, нужно в спешном порядке идти добывать жратву. В противном случае этот большой человек превращается в маленького ребенка и начинает ныть, изводя себя и других. Да и зачем караулить тот момент, когда Геру и Антоныча привезут? – не отбивать же их они собрались.
– Ну, что тебе купить? – в изнеможении выдавил я, поднимаясь.
– Чего-нибудь мясного.
Гриша был похож на мутировавшего детсадовца, за которым не пришла мама и теперь нянечка вынуждена занимать его. Самого отвратительного в группе.
Где я ему найду мясного?
Минут через пять бестолкового движения я увидел гастроном. Входя в него, покачал головой неосознанно, словно она жила отдельно от меня и поведением Гриши была раздосадована не меньше моего. Он хочет есть… Он хочет есть, выйдя из ресторана! – выйдя из ресторана десять минут назад! Как человек может хотеть есть после килограмма съеденного мяса и теперь просить «чего-нибудь мясного»? Иногда я понимаю Киру. Так хочется иногда засесть где-нибудь, поближе к вулкану и подальше от Гриши…
– Ну, что тебе? Корейки, грудинки, краковской?
– Хоть чего. И хлеба.
– И попить?
– Ряженки.
Убью гада!
Подтолкнув его к стеллажу компании МТС, где переминался с ноги на ногу в ожидании очередного клиента тусклый малый, тощий, как корюшка и с бэйджем на груди, оттягивавшим рубашку, я направился к входу в торговый зал без корзины.
И в этот момент меня окатило холодом, как если бы я входил в Адриатическое море, а меня накрыло волной из Баренцева. У самой кассы, застыв с вынутой из лотка пачкой «Мальборо» в поднятой руке, стоял мужик, который в упор расстреливал нас в ресторане. Стоял и смотрел прямо на меня.
– Глазам своим не верю… – прошептала моя голова, я снова ее не контролировал.
Мужик между тем разжал пальцы, и пачка полетела ему под ноги. Я еще продолжал двигаться вперед, но капитан внутри меня уже командовал в машинное отделение: «Табань! Табань! Полный назад!»
– Гриша! – я обернулся.
А мужик сунул руку под пиджак и выдернул…
– Гриша! – развернувшись, я схватил его за рукав так, что пиджак затрещал. – Это он! Валим отсюда!
– Кто – он?!
Я еще раз обернулся.
Мужик, держа в руке окровавленный, блестящий в свете дневных ламп тесак, перепрыгивал через преграды и сбивал с ног местных жителей. Он так торопился к нам, словно не убить собирался, а спасти от смерти… Этот тесак меня приводил в ужас. Мысли мои кувыркались, заставляя бежать по замысловатой прямой так быстро, что Гриша едва за мной поспевал. Мыслей было много, но одна давила насмерть: чего стоят наши жизни, если этот мужик в торговом зале ходит с тесаком, с которого уже капает кровь? Ему ничего не стоит зарубить кого-то, на кого указал Сказкин – или Гюнтер – какая разница! – что же о нас говорить?!
– Славян, кто – он?! – скача рядом, как цирковая лошадь, спрашивал Гриша ровно и связно. Вот что значит занятия самбо. – От кого мы бежим сейчас?!
– Гриша, заткнись, на хер, пожалуйста!.. Просто беги!
– А куда мы бежим?
– Я знаю только… откуда мы бежим!..
Поворачивая за угол, я обернулся. Мужик с тесаком в руке не отставал, напротив, он прибавил. От пятидесяти метров на выходе из гастронома оставалось не более тридцати.
Из киоска у остановки вышла девушка с ведром и выплеснула воду на газон. Увидев открытую дверь, я почувствовал, как прибавилось сил. Изменив направление своего сумасшедшего бега, я подоспел к киоску в тот момент, когда девушка, уже войдя в киоск, взялась за ручку, чтобы последним взглядом окинуть улицу.
Втолкнув ее вовнутрь, я за шиворот затащил в киоск Гришу и захлопнул дверь в тот момент, когда над головой моей сверкнул сияющий тесак. Дверь грохнула, со стекла фасада киоска посыпались сигареты.
Девушка завизжала как насилуемая, а по двери раздался стук, похожий на тот, которым зэков на лесоповале приглашают на баланду. Я лязгнул металлическим засовом.
– Славик, мы сейчас что делаем? – на верхней губе Гриши дрожали капельки пота. Супертяж, он даже не задохнулся, но отсутствие полноценных тренировок так или иначе выдавал излишек веса.
– Где кнопка тревожной сигнализации? – грубо бросил я в сторону девушки и, когда увидел глаза ее, глаза нежного существа перед неминуемой гибелью, сдулся. – Милая, мы хорошие мальчики. Плохой – за дверью. Нажми кнопочку тревожной сигнализации, а?
– У меня нет… кнопочки… – пробормотала она, стоя с нами как в кабине лифта.
– А как ты милицию вызываешь? – спросил Гриша.
– А я ее… не вызываю.
События тем временем принимали новый оборот. Мужик, отступив от тыла, атаковал фасад убежища. Первый удар тесака разбил стекло, и мы таким образом остались без стены. По его солнечному взгляду я догадался, что дела наши плохи. Гриша тоже времени даром не терял. Оттеснив девчушку и закрыв ее могучим торсом, он вооружился шваброй и первым же ударом отразил проникнувший в киоск тесак.
Постучав после неудачной атаки по киоску, мужик снова бросился вперед. И снова Гриша врезал по тесаку. А потом, бросившись вперед, воткнул черенок швабры в грудь нашему обидчику.
Потирая грудь, наш палач поморщился.
– Ну… ладно… – пообещал он и стал озираться глубокомысленно. И вдруг решительно исчез вместе с тесаком.
Чем он собирался нас теперь удивить? Оборвать провода троллейбусной линии и сунуть их в киоск? Купить в магазине дрель и просверлить вторую дверь?
Я прижал голову к решетке, что теперь сиротливо прикрывала киоск вместо стекла, и скосил взгляд. Увиденное привело меня в шок и трепет.
– Гриша… Он отбирает у таксиста-частника канистру с бензином…
Девчушка долго и протяжно заныла.
