Коллектив авторов - Тайны тысячелетий
На противоположном берегу озера синели горы. С ними связана загадка, которую я хочу предложить читателям. Карпини пишет, что здесь стоит «небольшая гора, в которой, как говорят, имеется отверстие, откуда зимою выходят столь сильные бури с ветрами, что люди едва, и с большой опасностью, могут проходить мимо. Летом же там всегда слышен шум ветров, но, как передавали жители, он выходит из отверстия слегка». Реальность это или вымысел? И если реальность, то чем объяснить удивительные свойства алакольской горы?
За пылающим горизонтом лежала Монголия, и забытые дороги через Хангайские горы вели к ее древней столице на реке Орхон. На месте города Каракорума чудом уцелела лишь гигантская каменная черепаха. Удастся ли нам во время будущей экспедиции прикоснуться к его древним камням?
Павел Супруненко, Юрий Супруненко
Из пепла его костров возникли города
Жизнь мало кого обходит испытаниями. Каждому — свое!
Путешественника экзаменует дорога. Но то, что предстояло пережить Д.Ч.Фримонту, походило, скорее, на кошмар, чем на проверку сил. «Наш след напоминал путь отступающей и разбитой армии: повсюду валялись седла и вьюки, одежда и павшие мулы. Метель совершенно парализовала нас и приостановила всякое дальнейшее продвижение. Мы находились на высоте примера 12 тысяч футов над уровнем моря. Вся местность на западе была засыпана глубоким снегом, мы не могли продвинуться ни на шаг вперед, но вернуться назад было бы не меньшим безумием…»
Эти строчки из письма Фримонта жене походят на реляцию с поля боя — начальник экспедиции был человеком военным. Он не хотел, возможно, волновать своих близких трагическими подробностями. Но все же они должны были знать, что произошло на непроходимых склонах Сан-Хуана. Мало ли что может случиться…
Отряд вышел на голые кряжи, что высятся над безлесной местностью и образуют водораздел между Атлантическим и Тихим океанами. На этих мрачных скалах почти всю зиму не утихают яростные ветры, бури. Об этом предупреждали Фримонта знающие люди. Но он и сам не новичок в горах (слава Богу, четвертая экспедиция!). И слушая добрые советы, решился все-таки пробиться через перевалы Сонгреде-Кристо, проход Робду именно зимой, чтобы познакомиться с условиями в худшее время года. Вот и познакомился…
Гонимые свирепым ветром, тучи сухого снега забивали глаза, валили с ног. Продвигаться вперед не было никакой возможности. Многие обморозили лица, руки и ноги. Пурга продолжалась. Приспособив кто что мог, люди пробили траншею в снегу, пересекли кряж, разбили лагерь на опушке ближайшего леса. А дальше вынуждены были отдаться тому безумию отступления, которого так опасались.
До этого дьявольского перевала Джон Фримонт все как-то выкручивался. Ему, можно сказать, даже везло в выборе жизненных маршрутов. Прекрасную школу прошел он, еще будучи молодым офицером в экспедиции Жана Николле. Изучение разветвлений Аллеганских гор в южных штатах, широкое использование такой новинки, как барометр, для получения высотных отметок дало возможность составить карты, которые оценили как ценнейший вклад в американскую географию. А Джон как-никак был первым помощником у Николле. Жаль, учитель умер, так и не успев осуществить своих замыслов.
Видимо, мечту нельзя откладывать надолго, как и свидание с любимой девушкой. Кстати, о Джесси. Их хотели разлучить, помешать их браку только из-за того, что она была дочерью сенатора, а Джон — без влиятельных родителей, всего лишь лейтенант топографического корпуса с меланхолическим характером, да еще и небольшого роста. С этой целью начальство и нашло предлог — услать его подальше на новую топографическую съемку. У Джона под обнадеживающим взглядом самой блестящей девушки Вашингтона вырастали крылья. Она увидела в нем стройного и бесстрашного, умного и даже красивого парня. И он ее, кажется, не разочаровал.
На удивление быстро вернулся он с выполненным заданием. И уже через год, в 1842-м, отправился в следующую, по-настоящему самостоятельную экспедицию. Джесси провожала его как жена. Путь лежал на вожделенный Дикий Запад. И хоть особый подвигов и открытий он не совершил, но его точную съемку в районе южного прохода Скалистых гор, исследование в верховьях Колорадо заметили не только географы. Напечатанный «отчет» стал знаменитым — он не только захватывал воображение, но и, по признанию самих колонистов, помогал им в дороге на Запад. Кстати, тогда же, в 1841 году, Фримонт поднялся на одну из высоких гор Уинд-ривер, и она так и сохранила его имя на карте.
…Одному из нас во время путешествий по Америке довелось побывать во многих местах, где оставил свой след Фримонт. Незабываемое впечатление произвело озеро Тахо, наклоненное к горизонту и обрамленное дикими склонами.
Фримонт увидел его с перевала Карсон 14 февраля 1844 года. В своем дневника он записал: «У наших ног открылось горное озеро 15 миль длиной и так плотно окруженное горами, что нельзя было разобрать, имеет ли оно сток». Правда, он немного ошибся. По современным справочникам, это крупнейшее горное озеро в Северной Америке имеет размеры 22 на 12 миль и расположено на высоте около 2 тысяч метров над уровнем моря; окружающие же его горы поднимаются выше 3,5-километровой отметки.
Озеро покорило путешественника своей красотой, как захватывает и сегодня каждого, кто бывает не его берегах. Поступающие горы ступенями обрамляют этот водоем, как оправа — драгоценный камень. Оно будто вбирает в себя всю голубизну неба, и погода словно играет красками на воде: от чернильных цветов при облачном покрове до бирюзовых, лазурных и ультрамариновых при ясном солнце. Когда солнечный диск погружается за склоны Сьерра-Невады, озеро темнеет до индиговых и сапфирных оттенков.
Несмотря на активное освоение прилегающей местности, озеро остается пока все еще «райским уголком». Но все же бесчисленные посетители уже начинают разрушать покой и гармонию на его берегах и водах. А ведь красота эта кристаллизовалась почти два миллиона лет назад, когда долина была подпружена лавой. За это время установилась и его глубина — около пятисот метров. Но и при таком значительном объеме воды озеро постепенно загрязняется нитратами. Не предохраняют от этого и прилегающие к нему многочисленные национальные парки, национальные леса и парки штатов. Стоки от обильных удобрений создают благоприятную среду для «цветения» воды. Постепенно сводится и естественная растительность по берегам. Все это приводит к тому, что вода, бывшая когда-то кристально-чистой, становится мутной.
Ученым понятно, что этот уникальный водоем формировался и отстаивался тысячелетиями, и как только уровень запущенности перейдет допустимый предел, его будет трудно. А возможны и необратимые последствия. Поймут ли это «освоители»?
