Катти Карпо - Окаянная душа
Брат учился в университете на экономическом, но ходил лишь на семинары, предпочитая учебе работу (хотя это и было из-за острой нужды в деньгах). Интеллектуальность была наследственной в семье Эштель, поэтому Зарина даже не удивилась, что еще не закончившего университет юношу с радостью приняли на работу системным администратором в крупную компанию на неполный рабочий день.
Зарина в тот день устала от раздражающих причитаний тети Мэй: «Да как же так?! Но он же студент! А эта такая крупная компания. И на неполный рабочий день?! Как же они на риск-то такой пошли?!» Зарина наблюдала за ней, не понимая, почему нельзя просто принять, что Лаус — «золотой мальчик», которого готовы оторвать с руками и ногами в любой фирме и на любом университетском факультете.
Лаус работал, запрещая работать Зарине. Он был против и всяких ее мелких подработок, но полностью запретить это сестре был физически не в состоянии. Да и младшенькая была не из тех, кого можно запихнуть в тесные рамки.
Зарина глянула на настенные часы. Ее полчаса двигались к завершению. Она задумчиво поводила пальцем по поверхности пустого стакана. Вспомнив о Лаусе, она также вспомнила и о данном ему и тете Мэй обещании посетить школу. В принципе, она легко могла сейчас заявиться на второй урок, а потом смыться из школы. Так и обещание можно сдержать, и не потребуется выслушивать школьную нудятину, которая уже давно была усвоена и переварена ее сознанием.
— Уже уходишь, солнце? — разочарованно спросил Ник, ловко прихватывая пальцами одну из черных лент на рукаве Зарины, когда та проходила мимо, направляясь к выходу.
— Угу.
Окно справа от двери было приоткрыто. Ветер ворвался в него неожиданным вихрем, смел все бумаги со стойки и устремился к застывшей Зарине. Она уже почувствовала, что обонятельный режим вновь активизируется помимо ее желания. В нос тут уже ударил сливовый запах досады Ника, ползающего по полу и собирающего бумаги. Зарина поморщилась. Обонятельный приступ наступил второй раз за утро, и период между активизацией был достаточно маленьким. Нехорошо.
«Что за черт? Только что выдула три стакана лимонной воды, а тут опять атас!»
Внезапно весь заполняющий обоняние девочки аромат эмоций Ника был безжалостно перебит. Новый запах вторгся в пространство Зарины с бешенством насильника, и девочка согнулась пополам, ощущая, как вонь гниющих яблок заполняет горло и легкие и душит ее.
«Какого дьявола?!»
Зарина изо всех сил вцепилась в край стойки, чтобы не рухнуть на пол. Она во все глаза уставилась в окно, пытаясь узреть, откуда идет этот адский запах. У нее внутри словно перекатывалось с полсотни гниющих яблок, а она все никак не могла понять, что за эмоция скрывается за этой вонью и что за человек может распространять такую гадость.
Ее взгляд уперся в стену дома через дорогу. Рядом с вывеской «Электрорай» зарябило пространство. Зарина забыла о рвотных позывах и напряженно прищурилась. Казалось, что на той стороне дороги располагалась водная поверхность, которую баламутил кто-то невидимый. Через мгновение вывеску уже нельзя было прочесть, потому что участок перед ней вдруг начал разрываться, как будто старую простыню рвали на тряпки. Несколько дыр с ошметками пространства вновь зарябили, и Зарина увидела в их нутре черно-багровую смесь, в которой плавали красноватые частички, похожие на эритроциты. Девочка подалась вперед, практически уткнувшись в стекло носом. Приоткрытое окно от давления со скрипом закрылось.
Между тем пространство с непонятной смесью расширялось, и чем больше оно становилось, тем сильнее чувствовалась вонь гнилых яблок. Через секунду Зарина поняла, что черное и багровое эритроцитное месиво на самом деле фон и внутри дыры по нему что-то ползет. Коричневое и большое. Из дыры посыпались частички-эритроциты.
— Ты это видишь? — спокойным тоном поинтересовалась Зарина.
— А? Что? — Ник бухнул на стойку стопку собранных бумаг и встал рядом с девочкой. — Кстати, спасибо, что закрыла окно. Ветер с утра просто…
— Видишь это? — Зарина ткнула пальцем в стекло.
Ник непонимающе уставился на ее палец. Через мгновение лицо его просветлело.
— Окна не помыты? Ну, извиняй, солнце. Займусь в скором времени. Только не надо из-за моей неряшливости губить нашу любовь! Я не переживу, если ты больше не придешь!
Зарина покосилась на парня.
— А больше ничего не видишь?
Ник страдальчески закатил глаза.
— Солнце ясное, я обожаю шарады, но в твоем исполнении они меня просто добивают!
Зарина поперхнулась. Яблочная гниль внезапно исчезла, освобождая место карамельному возмущению Ника вперемешку с абрикосовым отчаянием и коричной жгучей симпатией. От резкого перехода Зарина дернулась и отвернулась к окну, чтобы не блевануть здесь же, на ботинки Ника. Ее глаза метнулись к вывеске, и она отчужденно прочитала «Электрорай». Разрыв пространства исчез так же быстро, как и появился, вместе с существом, источающим невыносимую вонь.
Бум! Второй обонятельный уровень вырубился, и теперь Зарина могла ощущать лишь едва различимый запах пластика.
— Ты в порядке? — заботливо спросил Ник, кладя руку на плечо девочки. Зарина скинула его руку и одарила парня мрачным взглядом. Ник поежился, но храбро продолжил удерживать на лице ласковую улыбку. — Случилось что, солнце?
— Видимо, глюки, — буркнула Зарина, выпрямляясь.
— Снова сегодня бессонницей мучилась?
Зарина скривилась и взялась за ручку двери.
— У меня всегда бессонница.
Она шагнула на улицу, не ответив на прощание Ника. Вывеска на другой стороне висела как ни в чем не бывало. Девочка окинула подозрительным взглядом весь ряд магазинчиков и пешеходов, спешащих кто куда. Никакой паники. Никаких криков. Похоже, честь узреть дыру в пространстве удостоилась только Зарина Эштель.
«Здравствуй, мама, я шизофреник», — мысленно проворчала девочка и неспешно двинулась в сторону школы № 15.
* * *В сопровождающие Зарине досталась высокая стройная женщина по фамилии Лучникова. Ее манера вышагивать, приподнимая колени чуть выше нормы, и суетливые жестикуляции руками придавали ей сходство с цаплей, беспрестанно машущей крыльями. В обществе преподавательницы географии Зарина откровенно заскучала, но послушно следовала за ней к своему классу. В обещание, данное брату и тете, входил не очень привлекательный пункт, звучащий как «будь паинькой». Волей-неволей приходилось придерживаться и этого пункта. По крайней мере, еще некоторое время.
С самого начала, узрев перед собой худенького подростка в капюшоне, Лучникова приняла Зарину за мальчика. Так она и представила девочку перед всем классом. Младшую Эштель нередко принимали за мальчика, потому что свои длинные волосы она обычно прятала, носила мешковатую одежду, часто меняла голос и экспериментировала с развязностью походки. Ошибку Лучниковой девочка исправлять не стала. Ее режим «лень тратить время на бесполезные вещи» снова включился.
