Василий Гузик - Не выходя из боя
Климов ограничился ссылками на усталость и заговорил об артисте, вернувшемся в театр после странствий по Сибири.
— Не интересует ли вас, Григорий Иванович, сода? Отменная, каустическая, в барабанах, — с лукавой улыбкой, как бы совсем некстати, спросил портной. Он что-то знал, и ему не терпелось сообщить об этом чекисту.
Портной рассказал, что какие-то приезжие продали соду. Он предполагает, что привезли ее из Казани. Там на заводе братьев Крестовниковых ее много. «Продавцы» сейчас в Самаре, договорились встретиться завтра в 12 часов дня здесь, напротив мастерской, у церковной ограды. Портной видел одного из них.
Руководство ЧК, которому Климов доложил о разговоре с портным, дало указание арестовать преступников. В помощь выделили оперативного работника Войнова.
На другой день, не без помощи портного, они задержали Гараева и его сообщника, оказавшегося бухгалтером Барановым.
Гараев предъявил чужой паспорт и не давал показаний. Поэтому Климов занялся Барановым. Этот тоже вначале отрицал причастность к какому-либо делу, путанно объяснял происхождение обнаруженной у него значительной суммы денег, но позднее показал, что соду Гараев продал богатому немцу колонисту из села Александрталь, а в Самару приезжали за деньгами: колонист хранит их в городе. При встрече у церковной ограды Гараев вручил Баранову его долю и сказал, что уезжает на юг. Колониста Баранов не видел и его не знал.
Климов без промедления поехал в Александрталь. Выяснить, кто выезжал в Самару, оказалось делом несложным. В тот же день он задержал скупщика и отыскал краденое.
Чекисты обратили внимание на питательные пункты иностранных обществ и, анализируя их сводки, пришли к выводу, что они обеспечивают пищей значительно меньше детей, чем первоначально предполагалось. В чем же дело? Не доставляются обещанные продукты? Нет средств? Оказалось другое: часть продуктов и одежды попала не тем, для кого они предназначались.
Сотрудников ЧК заинтересовало появление на черном рынке тростникового сахара и необычно белой муки. Нити привели к складам тех самых обществ. Выяснилось, что за небольшой срок через руки работавших там бывшего купца второй гильдии Киселева и его сообщников ушло на сторону полторы тысячи пудов муки, двести пудов риса и сто пудов сахара. Пришлось опечатать склады для проверки, а виновных арестовать.
На выгодную работу в столовых и складах при содействии представителей иностранных обществ проникли бывшие торговцы и дельцы.
Некоторые иностранцы использовали этих своих ставленников для личной наживы: на выручку от продажи спекулянтам предназначенных для детей продуктов они скупали через них же ценности по дешевке. При этом бывшие торговцы о своей выгоде тоже не забывали и часть доходов присваивали. Устраивались кутежи, процветала карточная игра с крупными ставками.
В ходе разбирательства стало ясно, что неблаговидные дела некоторых иностранных представителей не ограничивается хищениями и спекуляцией. Григорию Климову поручили заняться проверкой поступивших по этому вопросу сообщений.
Подозрительно было поведение работавшего у иностранцев управляющим делами бывшего полковника царской армии, дворянина, занимавшего до этого солидный пост в штабе военного округа. Из штаба он ушел самовольно и так «спешил», что даже не сдал свои дела. Позднее у него на квартире нашли забытые им секретные карты с нанесенными на них отметками о расположении частей Красной Армии, несколько секретных приказов и другие документы. Не было никакой гарантии, что все это не побывало в руках у иностранных разведчиков, с которыми полковник ранее постоянно общался, а теперь у них работал.
Отдельные иностранцы разъезжали по губернии якобы в заботах об обеспечении голодающих. На самом же деле они собирали различные сведения, которые к вопросу снабжения не имели никакого отношения. У одного из них, например, оказались результаты многолетних ценных опытов Безенчукской опытной станции. Другой иностранец разослал своим уполномоченным в уездах бланки отчетов с множеством вопросов и настойчиво добивался заполнения всех граф. Многие ответы совершенно не требовались иностранному обществу и могли заинтересовать лишь разведки капиталистических государств. Для сбора шпионской информации иностранцы использовали и другие возможности. Через некоторое время иностранцы начали готовиться к отъезду, свою деятельность свертывали и, несомненно, увезли бы с собой собранную информацию.
Нельзя было допустить вывоза разведывательных материалов, нужно было их изъять. Но как это сделать? Производить обыск нельзя, хотя есть для этого все основания. Могут быть дипломатические осложнения, будет нанесен ущерб налаживаемым с трудом внешним отношениям.
Кто-то предложил явиться в представительство иностранного Красного Креста, работники которого были замечены в нарушении общепринятых норм, и потребовать выдачи собранных сведений. Это было бы бесполезно: кто же сразу признается в недозволенной деятельности? Начальник отделения Авдеев предложил инсценировать бандитское нападение на служебное помещение, забрать документы. Ему категорически возразили: не подобает советским чекистам пользоваться таким методом. Авдеев горячился:
— Это же наши материалы, кровные пролетарские, если хотите, достояние народа! Отнимем украденное у нас — и все. Разве это нечестно? Какой закон запрещает вернуть хозяину краденое?
Григорий Иванович сказал, что он знает кое-кого из обслуживающего персонала общества. С одним парнем работал вместе в типографии, другого хорошо знал его знакомый портной и положительно о нем отзывался. Посоветуется с ними. На том и порешили.
Накануне отъезда иностранцев бывший печатник притащил большую связку бумаг. Климов полистал. Это было именно то, что требовалось.
6
Годы наиболее напряженной деятельности чекистов прошли, внутренняя контрреволюция была подавлена, партия развернула работу по восстановлению и подъему народного хозяйства страны. Опытные и испытанные кадры направлялись в народное хозяйство. В числе их оказался и Михаил Боднар. Григорий Климов продолжал работать в органах ОГПУ, его в 1926 году направили на более высокую должность в соседнюю губернию. Еще через два года послали на учебу в Москву. По окончании школы ОГПУ работал в центре, в конце 1933 года был направлен на Украину. Отечественная война застала Климова в городе Ровно на посту заместителя начальника управления НКВД. В июле 1941 его назначили помощником командира 1-го партизанского полка НКВД. Формировался полк в Киеве, откуда выехал в Житомирскую и Полесскую области. Климов был в полку недолго, его отозвали и назначили начальником особого отдела.
