Василий Гузик - Не выходя из боя
Некоторые товарищи по работе считали его формалистом. Но это был полезный «формализм», порожденный стремлением раскрыть истину, соблюдая при этом нормы закона и грамотно оформляя материалы дела. Поэтому ни коллегия ЧК, ни суды, как правило, не возвращали на доследование дела, законченные Боднаром.
Каких только дел нет в томах с копиями обвинительных заключений, подписанных начальником следственного отделения Боднаром и хранящихся в архиве! Разоблачение бывших белых офицеров, пытавшихся создать контрреволюционные группы, участников расправ над партийным и советским активом в дни хозяйничания белочехов, организаторов и вдохновителей кулацкого «чапанного восстания». Были и менее значительные, на первый взгляд, дела, по которым проходили крупные спекулянты.
Некоторые бывшие купцы пытались поправить свои пошатнувшиеся дела, воспользовавшись народным бедствием — голодом в Поволжье. Сговорившись с представителями иностранных организаций по оказанию помощи голодающим, они скупали у них по дешевке продовольствие, предназначенное для детей, а продавали на черном рынке по баснословным ценам. Владелец магазина «Сан» Гиршвельд и его сообщники перепродавали муку, сахар и рис сотнями пудов. Михаил Боднар знал, что такое голод — не раз в детстве сам бывал полуголодным, — поэтому с особым рвением, но в то же время оперативно распутывал подобные дела.
5
Климов только под утро вернулся с обыска и снова заспешил на работу. Нужно было найти преступников, обеспечить наблюдение за выявленными тайными складами и не допустить вывоза оттуда краденого.
День только начинался, а солнце уже беспощадно припекало. Видит: на крыльце сидят два мальчика. Лохмотья чуть прикрывают худые тела, лихорадочно блестящие глаза уныло провожают прохожих. Просить у них нет сил, руки не протягиваются больше за подаянием. Рядом, прислонившись к стене, дремлет мать, держа у высохшей груди младенца.
Голод! Страшный голод обрушился на Поволжье.
Как помочь людям в беде?
Климов ускоряет шаги. Думает. Надо действовать. Выявлять и разоблачать всех, кто наживается на народном несчастье. Карать беспощадно спекулянтов: они нагнали цену муки на рынке до двухсот тысяч рублей за пуд. Это месячное жалованье сорока квалифицированных рабочих! Поймать за руки жуликов, засевших на складах, вернуть краденое, накормить и спасти от голодной смерти детей. Таких, как те двое, встреченные им только что.
В губчека у Климова попросили некоторые данные для включения в составляемую телеграмму в центр. Такие сообщения о положении в Самарской губернии направлялись систематически, однако на этот раз телеграмма, составленная совместно с Боднаром, получалась особенно тревожной. В ней сообщалось о невиданной засухе, голоде, беспорядочных потоках беженцев и о самом страшном — о многих случаях заболевания холерой. Бедствовала губерния, которая еще год-полтора назад отправляла хлеб в Москву и Петроград.
В Москве телеграмма сначала побывала у заместителя председателя ВЧК. На ней он изложил свои соображения:
«Т. Дзержинскому.
Полагаю, что помимо экстренных продовольственных мер необходимо:
1. Немедленно выслать в Самару достаточное количество денежных знаков для выдачи жалования рабочим.
2. Немедленно переселить в другие, не зараженные холерой, губернии часть населения.
3. Создать на местах тройку с диктаторскими полномочиями для борьбы с холерой и по делам беженцев.
4. Создать в центре комиссию по оказанию помощи голодающим губерниям.
4.VII.1921
Уншлихт»Советское правительство принимало экстренные меры, мобилизовало все силы для оказания помощи голодающим. На призыв правительства откликнулись трудящиеся всей страны. В Подмосковье и некоторых других губерниях на средства рабочих и служащих открывались и содержались детские дома для голодающих, вывезенных из Поволжья.
В Среднее Поволжье двинулись эшелоны с хлебом, нередко отнятым у кулаков ценой крови коммунистов. Сопровождались эшелоны чекистами и красноармейцами, оберегавшими их от нападений бандитов.
Какую-то долю помощи голодавшим детям вносили питательные пункты, организованные иностранцами. В столовых на Троицкой и Петроградской улицах, в Хлебном переулке и в Пушкинском доме кормили некоторых детей сладкой рисовой кашей, давали немного хлеба, а иногда поили какао. Однако питательные пункты охватывали не более одной трети голодающих детей.
Обстановка вынуждала чекистов участвовать в решении проблем, вызванных неслыханным бедствием. Уполномоченным по борьбе с голодом и эпидемиями губчека назначил начальника отделения Владимира Мармузова, человека образованного и воспитанного, имевшего боевой и жизненный опыт, компетентного в вопросах экономики, а главное — энергичного и умелого организатора. Губисполком и ЧК наделили его определенными правами и полномочиями.
Кажущиеся незначительными по понятиям сегодняшнего дня, некоторые преступления в те годы приобретали важное значение.
В селе Кошки работники продкомиссариата во главе с неким Гараевым продали «на сторону» партию каустической соды. Когда кража обнаружилась, преступники скрылись. Как известно, сода — это мыло, товар недорогой по цене, но остродефицитный в то время и крайне необходимый при борьбе с эпидемиями. Нужно было разыскать Гараева и его шайку, а главное — вернуть соду.
Розыск поручили Климову. За несколько недель до этого по делу о спекуляции мануфактурой Климов допрашивал в качестве свидетелей мужского портного и его жену, владельцев мастерской на Некрасовской улице и проживавших там же. Их показания были объективными и помогли следствию.
Портной, большой мастер своего дела, был популярен в городе, у него шили модники — разбогатевшие спекулянты, сохранилась и старая клиентура из «бывших». Климову понравилось эта приветливая чета. Иногда, в свободную минуту, он забегал к ним просто так поговорить, отдохнуть от дел. К тому же портной, как Климов, был заядлым театралом.
Портной и его жена знали многих жителей Самары, охотно делились новостями, которые они узнавали у многочисленной клиентуры, привыкшей поболтать во время примерок.
Когда по пути домой после получения задания по делу Гараева Климов зашел к своим знакомым, у него еще не было четкого плана действий.
— Начальник чем-то озабочен? — сразу заметил портной. — Неприятности? Какое-то важное задание, Григорий Иванович?
Климов ограничился ссылками на усталость и заговорил об артисте, вернувшемся в театр после странствий по Сибири.
