Алистер Маклин - 48 часов
— По-итальянски? Ну, эту проблему можно решить. Владелец кафе «Остров» тоже итальянец.
— Тем лучше. Он сможет задать нашему другу четыре коротких вопроса: где его паспорт, каким образом он попал в Англию, на кого он работает и где живет.
Сержант окинул меня долгим, выразительным взглядом.
— Судя по всему, вы весьма странный биолог, мистер Петерсен.
— А вы весьма странный полицейский, мистер Макдональд. Спокойной ночи.
Я вышел из комиссариата и остановился в тени телефонной будки. Минуты через две прибыл какой-то человек с небольшим кожаным чемоданчиком в руке и вошел в комиссариат. Минут через пять он вышел. Ничего удивительного — обычный врач мало что мог сделать для пациента, которому требовался стационар.
Некоторое время спустя двери комиссариата растворились, и в них показался сержант Макдональд в темном, застегнутом на все пуговицы плаще. Он быстро пошел по направлению к морю, не. оглядываясь ни направо, ни налево, что очень облегчило мою задачу. Вскоре он свернул к каменной пристани, спустился вниз, освещая мокрые ступени карманным фонариком, и притянул к себе привязанную в этом месте лодку.
— Почему, черт побери, они не снабдили вас передатчиком или хотя бы телефоном для срочных сообщений? Не говоря уже о том, что вы рискуете простудиться в такую погоду, добираясь на «Шангри-Ла».
Он медленно выпрямился, отпустил лодку и тяжелой походкой старого человека поднялся на мол. Лодка исчезла в темноте.
— Что вы сказали о «Шангри-Ла»?
— О, я не хотел бы задерживать вас, сержант. Долг выше частных проблем. А первейший ваш долг — это интересы ваших хозяев. Отправляйтесь-ка побыстрее и сообщите, что один из их наемников тяжко избит и что мистер Петерсен имеет большие сомнения по поводу порядочности сержанта Макдональда.
— Я не понимаю, о чем вы говорите, — ответил сержант глухим голосом. — «Шангри-Ла»… Я не имею ничего общего с «Шангри-Ла».
— Великолепно. Значит, вы отправляетесь ловить рыбу. Правда, вы забыли удочки.
— Занимайтесь своими делами и не лезьте в чужие! — неожиданно резко парировал он.
— Именно этим я и занимаюсь, сержант. А вы себя выдали. Неужели вы думаете, что меня очень интересует наш итальянский друг? Нисколько. По мне, так можете обвинить его хоть в том, что он играл в карты на улице.
Я притащил его только для того, чтобы получить подтверждение вашей связи с этими типами. Я хотел видеть вашу реакцию, чтобы рассеять свои сомнения. И вы отреагировали так, как я и предполагал.
— Я, конечно, не самый умный человек, мистер Петерсен, — ответил Макдональд с достоинством, — но и не полный идиот. Я просто подумал, что вы один из них или преследуете ту же самую цель… Теперь я понял, что это не так. Вы работаете на правительство.
— Да, можно сказать, что я своего рода правительственный чиновник. «Файркрэст» стоит тут, и было бы лучше, если бы вы поговорили с моим шефом.
— Ваш шеф не имеет права отдавать мне приказы.
— Как вам будет угодно, — вежливо сказал я и отвернулся.
Отойдя на несколько шагов, я неожиданно спросил его:
— Кстати, о ваших сыновьях, сержант… Этих шестнадцатилетних близнецах, которые, как мне сказали, погибли в Крэйджморе…
— Что с моими сыновьями?
— Да ничего. Просто мне будет очень неприятно, когда однажды мне придется сказать им, что их собственный отец пальцем не пошевелил, чтобы спасти им жизнь.
Он окаменел и замолк, но не оказал никакого сопротивления, когда я взял его за руку и повел к «Файркрэсту».
Дядюшка Артур уже успел вернуть себе свой внушительный облик. Он даже не приподнялся, когда я ввел в салон Макдональда, и не предложил ему сесть. Пронзенный взглядом василиска, еще усиленным моноклем, несчастный сержант застыл в неподвижности.
— Итак, вы совершили промах, сержант, — начал адмирал своим тихим монотонным голосом, от которого волосы могли встать дыбом. — Ваше поведение равносильно признанию вины. Мистер Калверт сошел на берег с пленником и петлей, вполне пригодной для того, чтобы вас повесить. И вы тут же сунули голову в эту петлю. Не слишком умно с вашей стороны, сержант. Вы не должны были тут же кидаться к своим друзьям.
— Они мне не друзья, сэр, — с горечью ответил Макдональд.
— Я вам сообщу о мистере Калверте — Петерсен это псевдоним — то, что сочту необходимым. Но если вы перескажете хоть что-нибудь из того, что услышите, хоть кому-нибудь, вы потеряете службу, пенсию и малейшую надежду найти работу в Англии в любом качестве. Естественно, после того как проведете энное количество лет в заключении за раскрытие государственной тайны. Я лично сформулирую обвинительный акт против вас, — он сделал паузу, чтобы потом добавить венчающую этот образец риторического искусства фразу: — Я ясно выразился?
— Вы выразились предельно ясно, — мрачно сказал сержант.
Дядюшка Артур рассказал ему то, что считал нужным, и закончил свою краткую лекцию пожеланием, чтобы с этой минуты мы могли рассчитывать на самое искреннее сотрудничество с нами со стороны стража общественного порядка.
— Мистер Калверт приписывает мне во всем этом роль, которую я отнюдь не играю, — по-прежнему хмуро сказал Макдональд.
— Черт побери! — не выдержал я. — Не надо строить из себя ребенка, сержант. Вы прекрасно знали, что таможенники фальшивые, что у них не было фотокопировального аппарата, что их визит на наше судно имел целью исключительно уничтожение нашего передатчика или передатчиков. Вы знали, что они не могли вернуться на берег в такую погоду и что на самом деле то, на чем они прибыли к нам, было катером с «Шангри-Ла». Отсюда вы отплыли с потушенными огнями, и ни одно судно не покинуло после этого гавани. Мы бы услышали его. Единственным признаком жизни, который мы видели в эту ночь, был свет в рубке «Шангри-Ла», где они разбивали собственный передатчик, точнее, один из них. И потом, откуда вы могли знать, что телефонный кабель поврежден именно в проливе? Именно в проливе и никак иначе, а? На мой вопрос, есть ли надежда на быстрое восстановление связи, вы ответили отрицательно… Почему? Ведь естественно было бы с вашей стороны попросить таможенников по возвращении их в Глазго позвонить в бюро ремонта. Но вы знали, что на материк они не вернутся. И точно так же вы знали, что ваши сыновья живы, поскольку иначе вы закрыли бы их счета в сберегательном банке.
— Об этом я действительно забыл, — медленно сказал Макдональд. — Если говорить о других вещах, то, боюсь, они слишком сложны для меня. Я вижу, адмирал, что моя песенка спета. Они предупредили меня, что в случае чего убьют моих мальчиков.
