Сергей Песецкий - Любовник Большой Медведицы
— Что слышно у тебя?
— Интерес — в движении, а движение — в интересе! — сообщил Анел, качаясь в коляске, и, несомненно, эту мысль обдумывая.
— За границу хотим с вами ходить, — заметил Щур.
— Хотите и можете. Не даю я вам, что ли? Ваше дело.
— А когда идете?
— Сегодня.
— Где собираетесь?
— А холера его знает.
— Так как вас найти?
— А я знаю?
— Тогда обмоем договор, что ли, — предложил Щур, вынимая из кармана бутылку.
Анел многозначительно кашлянул и пустил под потолок клуб дыма. Щур подал ему бутылку. Анел легким движением вышиб из бутылки пробку и, покачиваясь, посмотрел на меня.
— Он тоже хочет?
— Ну, глоточек.
— Нет, не хочу, — говорю им.
— И отлично! — сообщил Анел.
Ногтем обозначил на бутылке половину, запрокинул голову и, по-прежнему качаясь, начал пить. Водка булькала в его горле, кадык скакал. Наконец, не глядя на бутылку, прервался. Посмотрел — как отмерено, ровно по метку от ногтя. Подал бутылку Щуру, который залпом опрокинул в глотку остаток, спросил:
— Где встречаемся?
— Вечером… около Кентавра. Как ангелочки.
— Файно! Ну, с Богом!
— К черту идите!
Когда вышли от Анела, говорю Щуру:
— Тот еще сумасшедший!
— Умный сумасшедший, — ответил Щур.
Вечером пошли мы к дому купца Кентавра, которого в местечке тоже считали сумасшедшим. Мнение это сложилось от множества причин, а главным образом из-за того, что давал товар «диким». Брались нести его товар лучшие нормальные группы, но он питал к «диким» непонятную слабость и третий год давал товар им. «Дикие» играли ему шухер, а он, знай, подмигивал — знаем мы вас, мол. Снова агранда. Он снова подмигивал и приглашал «диких» на пейсаховку. И говорил им:
— Ну, хлопцы, если и на этот раз будет криво, следующий раз солому за границу понесете. И я — с вами.
«Диких» это пронимало, и следующие пять-восемь партий шли чисто. Кентавр расцветал. Открывал фабрику мыла в Вильне, чернильный заводик в Лиде, фабрику шоколада в Гродно. Фабрики были его манией. Кроме прозвища Кентавр (такой был товарный знак на всей его продукции) имел еще одно — Фабрикант. Фабрики его и губили. «Дикие», узнав про них и решив, что Кентавр снова поднялся, принимались делать агранды, и купец снова разорялся. Тогда купец опять приглашал их на пейсаховку, снова говорил про солому и поднимался снова. И так — третий год.
В близи дома купца бродили поодиночке и группками хлопцы. Щур здоровался с некоторыми.
— Где Анел? — спросил у одного.
— Вместе с Шумом у Кентавра сидит, — ответил тот.
— Пейсаховку пьют, — добавил кто-то сбоку.
Пошли мы дальше вдоль ряда домов и магазинов. Вскоре из ворот купеческого подворья выехал большой воз. Сидели в нем Анел, Шум и сопровождающий жид Берек Штыпа. Кучером сидел Костик Кулявый, батрак Кентавра. Анел подозвал одного из хлопцев, сказал ему что-то. Тот кивнул. Воз поехал дальше и вскоре скрылся за поворотом.
Хлопцы все так же, группками, пошли к Слободке, а оттуда побрели дорогой, ведущей к Душкову.
Вскоре за Выгоничами из лесу, как раз напротив идущих первыми хлопцев, вышел Анел. Вместе с ними подождал остальных, и все направились в глубь леса.
Анел остановился у огромной кучи валежника, рядом с которой стояли Шум и Берек Штыпа. Анел принялся вытаскивать носки из-под валежника. Швырял их наземь, считая вслух: «Одна, вторая, третья…» Досчитал до восемнадцати, остановился.
— Берите носки! — приказал нам. — Ну, как ангелочки!
Выходить было еще рано. Хлопцы разбрелись по лесу, каждый нашел себе длинную крепкую палку. «Дикие» всегда так делали. Идти легче, и не раз палками этими гнали и били преградивших им дорогу хамов, падких на легкую добычу. Мы со Щуром тоже вырезали по толстому дубцу. После хлопцы собрались у груды валежника, закурили, лежа на мху.
Было нас девятнадцать. Вечерело, в лесу становилось все темнее. Анел подошел к груде хвороста и осторожно достал из-под нее большой мешок. Начал из него вынимать и швырять в разные стороны на мох бутылки со спиртом. Девять штук всего раскидал.
— По одной на двоих! — приказал. — И чтоб как ангелочки!
Хлопцы тут же и принялись выпивать, а Анел старательно завязал мешок и отдал Шуму, чтоб тащил вместе с ноской.
— На, неси! Только смотри, не разбей, да и не упейся!
Шум, буркнув неразборчиво, мешок взял.
Хлопцы пили взахлеб. Давились, откашливались. Голосили весело, хохотали.
Стемнело.
— Ну, бзики, за носки! — приказал Анел.
Все встали и принялись закидывать носки на плечи. Тяжело вышло нести на этот раз. Подошвенная кожа — товар дешевый, но прибыли давал сто пятьдесят, а то и триста процентов.
— Ну, геть! И чтоб ни гугу! — приказал Анел хлопцам, отправляясь в дорогу.
Кто-то расхохотался в ответ. Кто-то присвистнул. Партия двинулась. Хлопцы ни потише идти не старались, ни дистанцию держать. Ломали ветки, по валежнику топтались, кашляли, плевались, хохотали и растянулись аж на четверть километра. Анел несколько раз задерживался, грозил кулаком, но в ответ слышал только шутки да, смех. Тогда Анел пошел так быстро, будто удрать от нас хотел. Приходилось чуть не бежать, за ним поспеваючи.
Мы со Щуром шли в середине партии. Поначалу меня очень удивляло такое поведение контрабандистов вблизи границы, а после и самому стало весело. Спирт здорово меня разогрел, а от бесшабашности хлопцев и мысли про опасность пропали.
Кто-то в нескольких шагах впереди затянул на мотив «Яблочка»:
Что я вижу, что я слышу?
Это Троцкий влез на крышу
И орет всему народу:
«Фигу вам, а не свободу!»
— Здорово! Валяй дальше! — раздалось одобрительное, и певец — Валюш Шимпанз — потянул дальше пропитым голосом куплеты «Яблочка».
Вдруг партия остановилась. К Шимпанзу подскочил Анел.
— Заткни пасть, жлоб!
— Чего такого, а?
— А такого! К большевикам в лапы вас проведу!.. Как ангелочков!.. Граница сейчас! Погранцы так и ждут!
Анел снова двинулся вперед. Поспеваем за ним. Теперь никто не поет, но шуму делаем вдоволь.
Выходим на приграничную полосу. По-прежнему быстро, не прислушиваясь, вовсе не останавливаясь, движемся дальше. Уже виднее. Можно различить все вокруг на несколько шагов. Перед нами широкая, высокая изгородь из колючей проволоки. Анел сворачивает налево и идет вдоль нее. Минуем пограничные столбы. Хлопцы шлепают по ним на ходу ладонями, стучат палками о насыпь, куда столбы вкопаны.
Анел сворачивает направо, подходит к изгороди.
