Эдгар Берроуз - Тарзан - приёмыш обезьяны
Менее всего у Тарзана было развиты вкусовые ощущения. Он мог с почти одинаковым удовольствием есть роскошные плоды и сырое мясо, долго пролежавшее в земле, в этом, впрочем, он мало чем отличался от наших утонченных гурманов.
Почти бесшумно мчался Тарзан по следу Теркоза и его добычи, но звуки преследования все же достигали до убегающего зверя и заставляли его бежать еще быстрее. Три мили остались позади, прежде чем обезьяна-человек настиг их. Тер коз, видя, что ему не уйти, соскочил на открытую небольшую поляну, чтобы сразиться здесь за свою добычу или же, бросив ее, спастись бегством.
Он все еще прижимал к себе огромной лапой Джен Портер, когда Тарзан, точно леопард, спрыгнул на арену, которую природа как бы специально создала для этого первобытного боя.
Едва Тер коз увидел, кто его преследовал, он сразу подумал, что похищенная им самка — жена Тарзана. Они, очевидно, были одной породы — оба белые и безволосые. И Теркоз был в восторге от возможности больно отомстить ненавистному врагу.
Внезапное появление таинственного богоподобного человека подействовало на измученные нервы Джен, как бодрящее вино. По описаниям Клейтона, своего отца и мистера Филандера она догадалась, что это и есть то изумительное существо, которое спасло их. Она угадала в нем друга и защитника. Теркоз грубо толкнул ее в сторону, чтобы броситься навстречу Тарзану. Джен Портер смогла оценить огромные размеры обезьяны, ее могучие мускулы и огромные клыки, и сердце ее упало. Разве мог человек, каков бы он ни был, победить такого мощного противника?
Они сшиблись, как два разъяренных быка, и, как два волка, старались добраться до горла друг друга. Длинным клыкам обезьяны человек противопоставил узкое лезвие ножа.
Джен Портер всем своим гибким молодым телом прильнула к стволу большого дерева, крепко прижав руки к нервно дышащей груди, и широко раскрытыми глазами, в которых отражалась смесь ужаса и восхищения, смотрела на бой первобытной обезьяны с первобытным человеком за обладание женщиной — за обладание ею.
Когда большие мускулы спины и плеч человека вздулись от напряжения и огромный бицепс и предплечье остановили страшные клыки, завеса веков цивилизации и культуры разверзлась перед отуманенным взором девушки из Балтиморы. А когда длинный нож раз десять упился горячей кровью Теркоза и громадная туша его безжизненно пала на землю, первобытная женщина с распростертыми объятиями бросилась к первобытному мужчине, который завоевал ее.
А Тарзан?
Он сделал то, что сделал бы на его месте всякий мужчина, у которого течет в жилах красная кровь. Он взял женщину в свои объятия и стал осыпать поцелуями ее трепещущие губы.
Одно мгновение Джен Портер лежала в его объятиях с полузакрытыми глазами. В одно мгновение— первое в ее молодой жизни — ока узнала, что такое любовь.
Но наваждение кончилось так же внезапно, как началось. Лицо Джен Портер ярко вспыхнуло румянцем. Женщина оттолкнула от себя Тарзана, человека-обезьяну, и закрыла лицо руками.
Тарзан был изумлен, когда девушка, которую он безотчетно любил какой-то отвлеченной любовью, вдруг очутилась добровольной пленницей в его объятиях. Теперь он был не менее изумлен тем, что она отталкивает его. Он приблизился к ней еще раз и взял за руку. Она бросилась на него, как тигрица, нанося своими крошечными руками удары в его большую грудь.
Тарзан не мог ничего понять.
Еще за минуту до того он был намерен как можно скорее вернуть Джен Портер ее родственникам, но эта минута уже канула в смутном и невозвратном прошлом, а вместе с нею кануло и его доброе намерение.
Тарзан, обезьяний приемыш, преобразился в тот миг, когда почувствовал теплое гибкое тело, крепко прижавшееся к нему. Прекрасные губы слились с его губами в жгучих поцелуях и выжгли глубокое клеймо в его душе — клеймо, отметившее нового Тарзана.
Он снова положил руку на ее плечо. Она оттолкнула его. И тогда Тарзан, обезьяний приемыш, поступил как раз так, как это сделал бы его отдаленный предок. Он поднял свою женщину и понес ее в джунгли.
Рано утром на следующий день четверо людей, оставшиеся в хижине у моря, были разбужены пушечным выстрелом. Клейтон выбежал первым и увидел, что за входом в маленькую бухту стоят на якоре два судна.
Одно из них — «Арроу», а другое — небольшой французский крейсер. На его борту толпилось много людей, смотревших на берег. Клейтон, как и остальные, ясно понимал, что пушечным выстрелом хотели привлечь внимание оставшихся в хижине.
Эсмеральда сняла свой красный передник и бешено размахивала им над головой, но Клейтон, опасаясь, что даже и это может остаться незамеченным, бегом бросился к северному мысу бухты, где был приготовлен сигнальный костер. Ему, также как и тем, кто, затаив дыхание, остались ждать у хижины, показалось, что прошла целая вечность, пока он добрался до огромного вороха сухих ветвей и кустарника.
Выйдя из густого леса на открытое место, с которого можно было различить суда, Клейтон был неприятно поражен, увидев, что на «Арроу» подымают паруса, а крейсер уже двинулся вперед. Быстро зажег он костер со всех сторон и помчался на самую крайнюю точку мыса, где, сняв с себя рубашку и привязав ее к сухой ветке, долго стоял, размахивая ею над головой.
Но суда все удалялись, и он уже потерял всякую надежду. Но огромный столб дыма, поднявшийся над лесом, привлек внимание дозорного на крейсере, и тотчас же дюжина биноклей была направлена на берег.
Оба судна повернули обратно: «Арроу» лег в дрейф, покачиваясь на волнах океана, а крейсер медленно направился к берегу. На некотором расстоянии он остановился, и шлюпка была послана к берегу. Когда она подошла, из нее выпрыгнул молодой офицер.
— Мосье Клейтон, я полагаю? — спросил он.
— Слава богу, вы пришли! — возбужденно воскликнул Клейтон, — может быть, и теперь еще не поздно!
— Что вы этим хотите сказать, мосье? — спросил офицер.
Клейтон торопливо рассказал о последних печальных событиях и попросил помощи.
— Боже мой! — печально воскликнул офицер. — Вчера — еще не было, наверное, поздно, а сегодня… Это ужасно. О! Это просто ужасно!
От крейсера отплыло еще несколько шлюпок. Вскоре все высадились у того места, где стояли профессор Портер, мистер Филандер и плачущая Эсмеральда.
Среди офицеров был и сам командир корабля. Когда он услышал историю о похищении Джен Портер, он великодушно вызвал добровольцев, согласных помочь профессору Портеру и Клейтону в их поисках. Не было ни одного офицера или матроса среди этих храбрых и симпатичных французов, кто бы отказался.
Командир выбрал двадцать матросов и двух офицеров — лейтенанта д’Арно и лейтенанта Шарпантье. Шлюпка пошла на крейсер за продовольствием, патронами и ружьями.
