Андрей Валентинов - Страж раны
Монах чуть заметно улыбнулся.
— У него… у Косухина… Есть хотя бы шанс?
Улыбка исчезла с худого, покрытого глубокими морщинами, лица. Темные глаза взглянули пристально, монах сложил руки в поклоне и шагнул в темноту.
— Что он вам протелепатировал? — поинтересовался Валюженич, продолжая глядеть в окно.
— Ничего… Что там у вас?
— Оу, я мало что понимаю в ночной жизни военного объекта. Но, по-моему, только что сменили караул у ворот…
— А по-моему, вам не впервой влипать в подобные истории, — заметил Арцеулов, присаживаясь рядом с Тэдом.
— Ну, это смотря в какие… Археология — вообще наука специфическая. Великий Ботта как-то сказал, что нормальный график работы археолога — копать днем и отстреливаться по ночам. Остальное время уходит на написание отчета…
— Наверное, поэтому ваш отец и не хотел, чтобы вы жили по подобному графику, — предположил капитан.
— А-а! Старик сам в молодости копал Ниневию и привез с собой две пули в предплечье. Одну удалили, вторая до сих пор там… Ростислав, видите?
…Мимо подножия горы прошло несколько солдат. Откуда-то из тени появились две темные фигурки и стали не спеша двигаться в сторону лагерных ворот…
— Это в лагерь, — рассудил капитан. — Интересно, откуда они вышли? Наверное, там тоже проход в скале.
— О подземельях Шекар-Гомпа я слыхал еще в Кампале. Между прочим, по слухам, там похоронен Гэсэр-хан…
— Вот как? — встрепенулся капитан; перед глазами встало красивое, чуть надменное лицо командира Джора.
— Это уже седьмая могила Гэсэра, о которой я слыхал, — засмеялся американец. — Знаете, это как в средние века. В Кельне хранились мощи Иоанна Крестителя-младенца, в Аахене его же — тридцатилетнего, а в Аугсбурге — посмертные останки Иоанна и топор, которым ему отрубили голову.
— Выдумали?
— Это не я. Кто-то из протестантских публицистов, чуть ли не сам Меланхтон… Смотрите, кажется, их встречают…
— Да, похоже, смена караула… — Арцеулов, заметив, как навстречу двоим, шедшим к лагерным воротам, вышли солдаты, потерял к ним всякий интерес. Правда, буде ожидание затянется, не грех составить график смены караулов и заодно набросать их маршруты на плане. Подобные данные иногда бывают полезными…
…Выстрелов они не услыхали. Просто внезапно что-то изменилось. Капитан вначале так и не понял, что именно, но затем, когда, мигнув, погас второй прожектор, сообразил:
— Тэд! Видели!
— Оу! Они, кажется перешли на режим экономии электроэнергии!
— Нет-нет! Скорее! Карабин не забудьте!
Рука несколько раз без толку ударила по камню, прежде чем спрятанный в глубине скалы механизм сработал, и вход начал медленно открываться. И тут же в уши ударил сухой треск выстрелов.
Они выбежали наружу. Котловина, только что залитая бледным электрическим огнем, теперь утонула в темноте, откуда неслись выстрелы. Затем со стороны аэродрома дернулся луч прожектора, начал неуверенно ползти по склону…
— Они там… — Арцеулов, закусив губу, на секунду задумался. — Тэд, вы меня слышите?
— Жду приказа!
— Приказ такой. Стойте у входа и бейте по каждому, кто по дойдет, кроме меня или Степана. Причем бейте в голову или в сердце, ну в общем — чтоб наверняка…
— Оу, понял, но у меня нет серебряных пуль… А вы?
Ростислав, не ответив, нырнул в темноту, пытаясь сообразить, в каком направлении идет стрельба. Лучи прожекторов, шарившие по темному дну котловины, скрестились, высветив какие-то фигуры, но затем все вновь исчезло. Стрельба прекратилась.
Капитан остановился, не зная, что делать. И тут в нескольких шагах от него кто-то пробежал, следом мелькнула густая черная тень. Послышался крик. Арцеулов взял карабин наперевес и бросился на голос…
…Кто-то лежал на земле, закрыв голову руками, а огромный черный пес наклонился, пытаясь достать до горла упавшего. Стрелять не хотелось, Арцеулов сообразил, что эту тварь пули могут и не брать. Он выпрямился — и со всей силы обрушил приклад на заросший густой шерстью загривок…
Собака упала молча, задние лапы дернулись, пасть оскалилась, но дело было сделано — удар перебил позвоночник. Арцеулов наклонился над тем, кто лежал на земле.
— Степан?
Но он уже видел — это не Косухин. На лежавшем была не лохматая Степина шуба, а белый полушубок, показавшийся очень знакомым.
— Ростислав… Александрович… там… Косухин… он…
— Наташа! — ахнул капитан, помогая девушке встать. Берг помотала головой:
— Я сама… Степа…
Ростислав вгляделся в темноту и вдруг услышал топот множества ног. Это были не собаки — к скалам со стороны лагерных ворот и от аэродрома бежали десятки людей. Уже были видны темные силуэты, приближавшиеся ровным, почти как на учении, строем…
Будь Ростислав один, он бы, пожалуй, остался, стал на одно колено и потратил бы на бестий все обоймы, лежавшие в кармане полушубка. Это помогло бы сравнять счет в его незаконченной дуэли с большевиками, а заодно поспособствовало встрече с эгоистом-Косухиным, который твердо решил умереть первым. Но рядом была Наташа, а у входа караулил розовощекий археолог из штата Индиана…
— Уходим… — капитан, взяв девушку за плечи, потащил ее к скале. Наташа что-то бормотала, но Ростислав не слушал — надо было успеть. Голоса за спиной были уже совсем близко. Капитан четко расслышал команды, которые отдавал гортанный голос на непонятном языке, но тут прозвучало удивленное «Оу!», и через несколько секунд каменная глыба с легким скрипом стала на место…
Девушка была почти без сознания. По лестнице уже спускались монахи, Валюженич им что-то объяснял, показывая то на Арцеулова, то на вход, а Ростислав все смотрел в окно, на темный склон, по которому время от времени проползали щупальца прожекторов. Где-то там остался Косухин. Итак, пока он спал и видел геройские сны, Степа, красный командир и потомственный дворянин, проник каким-то чудом в Шекар-Гомп и нашел Наташу. Нашел, вырвал ее из лап нелюдей и остался там… Ему, герою Ледяного похода, досталась легкая прогулка по склону котловины…
…Наташу отнесли в комнату. Цронцангамбо помазал виски девушки какой-то мазью, издававшей легкий терпкий запах. Девушка застонала, но монах провел рукой над ее головой и что-то зашептал. Лицо Берг стало спокойным, через минуту послышалось тихое ровное дыхание. Наташа спала.
— Они говорят, что к утру с мадемуазель все будет в порядке, — прокомментировал Тэд. — Просто обморок и что-то… не знаю как перевести, вроде упадка сил… Ростислав, а как же Стив?
— Не знаю, — выдавил из себя капитан, — может, он все же вырвался. Надо подежурить у входа…
