Эрл Гарднер - Дело об испуганной машинистке
Миссис Агнесса Элмер назвала имя и адрес, добавив, что является администратором в доме, в котором обвиняемый снял квартиру после приезда в город.
– Я хотел бы обратить ваше внимание на раннее утро шестого июня. Вы не знаете, – спрашивал прокурор внешне равнодушным голосом, – находился ли в это время Дэвид Джефферсон в своей квартире?
– Конечно знаю.
– Он был в своей квартире?
– Нет, не был.
– Его постель была разобрана?
– Нет, застлана.
– Свидетель в вашем распоряжении, – иронично бросил прокурор защитнику.
Мейсон, догадавшись, что короткие, непосредственные вопросы должны были служить для того, чтобы втянуть его в западню, из которой ему не удалось бы выбраться при допросе, медленно, как бы устало, расправил плечи.
– Каким образом вы установили так точно дату? – спросил он безразличным тоном.
– Пятого июня, незадолго до полуночи кто-то позвонил, – объяснила миссис Элмер. – Это был женский голос. Женщина сказала, что должна поговорить с мистером Джефферсоном. Она сказала, что мистер Джефферсон устроил ей...
– Извините, – перебил Мейсон. – Высокий Суд, я протестую против повторения свидетелем разговоров, которые происходили в отсутствие обвиняемого.
– Высокий Суд! – с нетерпением сказал Бергер. – Ведь это согласно с процедурой! Защитник сам задал вопрос. Он спросил, каким образом свидетель смог установить дату. Свидетель отвечает на вопрос.
Судья Хартли прищурил глаза.
– Может быть в этом и найдется какой-нибудь технический пункт в вашу пользу, господин прокурор, но это Суд, где исследуется истина, а не место для словесных юридических стычек. Способ, при помощи которого вы допрашивали свидетеля, ясно говорит о том, что вы предумышленно приготовили ловушку для защитника. Протест принят. Прошу обосновать обвинение, опираясь на показания собственных свидетелей. А теперь у суда вопрос к свидетелю. Есть ли какой-нибудь другой способ, при помощи которого вы могли бы, на основании собственной деятельности, установить точную дату?
– Я знаю, что это было шестого, потому что в этот день я пошла к дантисту. У меня страшно болел зуб и всю ночь я не могла уснуть.
– А откуда вы знаете, что пошли к дантисту именно шестого? подхватил Мейсон.
– Из книги визитов у дантиста.
– Следовательно, вы опираетесь не на собственную память, называя дату визита к дантисту, а на дату, записанную в книге?
– Да. Именно так.
– А дата, взятая из книги, была вписана туда не вами. Другими словами, для освежения памяти вы воспользовались разговором с дантистом?
– Ну, я спросила его о дате моего последнего визита, а он посмотрел в книгу и сказал мне.
– Именно, – покивал головой Мейсон. – Но вам неизвестно на основании собственных наблюдений, в каком состоянии поддерживаются эти записи?
– Думаю, что они поддерживаются...
Мейсон холодно усмехнулся.
– Но, возвращаясь к этой дате, то кроме того, что это была ночь, когда у вас болел зуб, вы ничего конкретного не помните?
– Если бы у вас так болел зуб...
– Я спрашиваю, основываетесь ли вы при установлении даты исключительно на том, что это была ночь, когда у вас болел зуб?
– Да.
– И по просьбе окружного прокурора вы старались проверить дату?
– Да.
– Когда прокурор попросил вас об этом?
– Не помню, где-то в начале месяца.
– Вы ходили в кабинет дантиста, или позвонили ему?
– Позвонила.
– И вы спросили о дате своего последнего визита?
– Да.
– А без этого вы были бы не в состоянии сказать, было ли это шестого, седьмого или восьмого?
– Наверное, нет.
– Следовательно, вы освежили свою память, опираясь на сведения, полученные от другого лица. Иными словами, показания, относительно даты, основаны только на том, что вам сказали?
– Высокий Суд, – возмутился Гамильтон Бергер. – Мне кажется, что свидетель имеет право освежить свою память...
Судья Хартли отрицательно покачал головой:
– Свидетель сказал, что не помнит даты, если это не связано с другими обстоятельствами, а эти другие обстоятельства, которые послужили свидетелю для освежения памяти, зависят от показаний другого лица, данных без присяги. Без сомнения, господин прокурор, это показания, опирающиеся на подробности, известные понаслышке.
Гамильтон Бергер слегка поклонился.
– Да, Высокий Суд.
– У меня все, – заявил Мейсон.
– Свидетель Джозефина Картер, – вызвал обвинитель.
Джозефина Картер, после дачи присяги, показала, что она является телефонисткой на коммутаторе дома, в котором обвиняемый снимает квартиру, и что она дежурила от десяти вечера пятого июня до шести утра шестого июня.
– В эту ночь вы соединяли кого-нибудь по телефону с обвиняемым?
– Да.
– Когда?
– Незадолго до полуночи. Мне сказали, что это очень срочно и...
– Неважно, что вам сказали. Что вы сделали?
– Я соединила с квартирой мистера Джефферсона.
– Вам ответили?
– Нет. Человек, который звонил, оставил сообщение и просил чтобы я попыталась соединиться с мистером Джефферсоном и передала ему сообщение, как только он появится.
– Как часто вы звонили?
– Каждый час.
– И так до утра?
– До шести часов утра, когда у меня кончилось дежурство.
– Вы получили хоть раз ответ?
– Нет.
– С вашего места у коммутатора виден коридор?
– Да, до самого лифта.
– А вы смотрели в том направлении, чтобы проверить, не пришел ли обвиняемый?
– Да, смотрела, потому что хотела позвать его, как только он войдет.
– И он не пришел во время вашего дежурства?
– Нет.
– Вы уверены?
– Да. Абсолютно.
– Можете спрашивать, – разрешил защитнику недовольным тоном прокурор.
– Откуда вы знаете, что телефон звонил? – с очаровательной улыбкой спросил Мейсон.
– Я нажимала переключатель.
– Телефоны ведь время от времени портятся, правда?
– Да.
– На коммутаторе есть какой-нибудь контрольный сигнал, который автоматически информирует, что телефон звонит?
– Когда телефон звонит, то слышен особенный звук, вроде жужжания.
– А когда телефон не звонит, то это жужжание тоже слышно?
– Нет... такого у меня еще не было.
– Вы знаете из собственного опыта, что телефон не издает этого жужжания, когда не звонит?
– Этот коммутатор так устроен.
– Я вас спрашиваю, знаете ли вы об этом на основании собственного опыта?
– Я никогда не была в квартире, в которой телефон не звонит, и одновременно у коммутатора, пробуя соединиться с этим номером, господин адвокат.
– В том-то и дело. Именно это я и хотел подчеркнуть, мисс Картер. У меня нет больше вопросов.
