Оливер Боуден - Покинутый
Томас подхватил какой-то подсвечник и обрушил его на голову одного из грабителей и смахнул со своего лица чужую кровь и мозги. Чарльз напомнил нам, зачем мы пришли: за шкатулкой Уильяма, и мы ринулись по мрачным коридорам, почти уже не встречая сопротивления. Грабители или оставили нас в покое, или собирались с новыми силами. Это было уже неважно, главное: найти шкатулку.
Чем мы и занялись в ближней части будуара, провонявшего пивом и борделем и кишевшего народом: полуголые женщины хватали одежду, визжали и бегали, а несколько воров заряжали пистолеты. Рядом со мной в деревяшку дверного косяка шмякнула пуля, и мы отпрыгнули в стороны, потому что еще какой-то человек, совсем голый, готовился нажать курок.
Чарльз в ответ выстрелил в дверной проем, и голый стрелок повалился на ковер с неприглядной дырой в груди, таща за собой с кровати стиснутое в кулаке одеяло. Еще одна пуля выкрошила косяк, и мы снова попрятались. Томас вынул саблю, потому что на нас по коридору неслись два грабителя, Чарльз присоединился к нему.
— Бросайте оружие, — крикнул бандит, оставшийся в будуаре, — и я сохраню вам жизнь.
— Я предлагаю то же, — сказал я из-за двери. — Нам не из-за чего драться. Я просто хочу вернуть шкатулку законному владельцу.
Голос его стал насмешливым.
— Это Джонсон — законный владелец?
— Повторять не стану.
— Я тоже.
Я услышал неподалеку движение и мельком глянул на дверь. К нам подкрадывался еще один человек, но я выстрелил ему в переносицу, и он шлепнулся на пол, а его пистолет отлетел в сторону. Оставшийся грабитель выстрелил еще раз и нырнул за пистолетом своего товарища, но я уже перезарядился и упредил его — выстрелил сбоку, пока он тянулся к пистолету. Как раненый зверь, согнутый пополам, он повалился на кровать, на мокрую кучу окровавленного одеяла и смотрел, как я осторожно приближаюсь, наставив на него пистолет.
Глаза у него были злыми. Он не так собирался провести ночь.
— Таким, как ты, книги и схемы ни к чему, — сказал я, показывая на сундук Уильяма. — Кто тебя нанял?
— Я их никогда не видел, — прохрипел он, качая головой. — Только тайники и письма. Но они платили, и мы выполняли.
Такие люди попадались мне всюду — они готовы на что угодно ради нескольких монет. Вот такие вот молодцы и влезли когда-то в мой дом и убили моего отца. И вот чем мне приходится из-за них заниматься.
Они платили. Мы выполняли.
И все-таки усилием воли я преодолел отвращение и не убил его.
— Что ж, это в прошлом. Передай это от меня своим хозяевам.
Он приподнялся, поняв, что я оставляю его в живых.
— От чьего имени я должен передать?
— Не нужно имени. Они знают, — сказал я.
И дал ему уйти.
Томас еще хватал, чем поживиться, а мы с Чарльзом взяли шкатулку и стали выбираться из этого места. Возвращаться было проще — большинство грабителей решили, что лучшая отвага — это благоразумие, и не сунули к нам носа, а мы добрались до лошадей и поскакали прочь.
4В «Зеленом Драконе» Уильям Джонсон все еще корпел над своими картами. Мы отдали ему шкатулку, и он сразу проверил, все ли карты и манускрипты на месте.
— Благодарю вас, мастер Кенуэй, — сказал он, вновь усаживаясь за стол, довольный, что ничего не пропало. — Теперь я готов ответить на все ваши вопросы.
У меня на шее был амулет. Показалось ли мне, или он начал светиться? Когда я
забрал его у Мико, амулет не светился. Первый раз я заметил его свечение, когда амулет взял в руки Реджинальд, на Флит-энд Брайд. А сейчас и у меня он просиял точно так же — как будто он оживал, как ни смешно это прозвучит, когда в него верили.
Я посмотрел на него, снял с себя и протянул через стол Уильяму. Уильям принял его с важным видом и, прищурившись, стал изучать, а я уточнил:
— Рисунки на амулете — они вам ни о чем не говорят? Может быть, вы встречали что-то подобное у какого-нибудь племени?
— Похоже, что это изделие ганьенгэха, — сказал Уильям.
Могавки. У меня учащенно забилось сердце.
— Не могли бы вы определить точное место? — спросил я. — Мне надо знать, откуда он.
— С моими работами, которые вы мне вернули, вполне возможно. Дайте срок.
Я кивнул в знак благодарности.
— Но для начала мне бы все-таки хотелось побольше узнать о вас, Уильям.
Расскажите о себе.
— Ну, что рассказывать? Я родился в Ирландии, в семье католиков — что, как я довольно рано понял, сильно ограничивало мои возможности. Поэтому я принял протестантизм и отправился сюда, по совету моего дяди. Но, похоже, дядя Питер не из самых смекалистых. Он пробовал наладить торговлю с могавками, но решил обустроиться вдали от торговых путей. Я пытался его вразумить, но. — он вздохнул, — как я и сказал, он не из оборотистых. Так что я взял то немногое, что мне удалось заработать, и купил свой собственный участок земли. Выстроил дом, ферму, лавку, мельницу. Всё скромное, но расположено в удобном месте, а это важно.
— Выходит, так вы и познакомились с могавками?
— Совершенно верно. И отношения оказались полезными.
— А вам не доводилось слышать о хранилище предтеч? О каких-нибудь заброшенных храмах или древних сооружениях?
— И да, и нет. У них довольно много священных мест, но ни одно не похоже на то, которое вы описали. Земляные насыпи, лесные поляны, потайные пещеры. Все это просто природа. Без постороннего металла. Без этого. загадочного свечения.
— Хм. Значит, спрятано надежно, — сказал я.
— Особенно для них, по-моему. — Он улыбнулся. — Но не унывайте, друг мой. Вы добудете сокровища предтеч. Обещаю.
Я поднял стакан.
— Тогда за успех!
— За успех!
Я улыбнулся. Теперь нас четверо. И мы команда.
10 июля 1754 года
Теперь у нас была своя комната в таверне «Зеленый Дракон» — база, если угодно, — и именно здесь я застал Томаса, Чарльза и Уильяма: Томас пил, Чарльз выглядел встревоженным, а Уильям изучал свои расчеты и карты. Я поздоровался со всеми, однако был вознагражден только отрыжкой Томаса.
— Очаровательно, — процедил Чарльз.
Я усмехнулся.
— Не волнуйтесь, Чарльз. Он научится манерам, — сказал я и сел рядом с Томасом, который посмотрел на меня с благодарностью.
— Есть новости? — спросил я.
Он покачал головой.
— Только слухи. Ничего стоящего, пока. Я знаю, вы ждете рассказов о чем-то необычном. вроде храмов, духов, древности и прочей небывальщины. Но… Не могу сказать, чтобы мои парни много слышали.
— А безделушки или артефакты, которые проходили бы через ваш… черный рынок?
