Майкл Муркок - Финальная программа
Она проследовала за ним в комнату, где находился его гардероб, и помогла ему одеться вплоть до жакета. Джерри почувствовал себя лучше.
— Что вам сейчас нужно, так это добрую домашнюю еду, — подсказала она.
— Делайте, как знаете.
Еда была прекрасной, вино — отличным. Он никогда еще не получал такого наслаждения от еды.
— Теленок откормлен, — объявил он, откидываясь на спинку.
— Вы становитесь наивным.
— Ну, вот, вы опять пытаетесь пугать меня.
— У вас в Голланд Парке шли большие поставки еды и питья.
— Теперь уж я их не использую. Разрушение произошло слишком быстро.
— Но восстановление придет еще быстрее, мистер Корнелиус.
— Оно не имеет ко мне ни малейшего отношения, это вы ускорили движение. Я кое-что значил в мое время; теперь я лишен естественного окружения. Вот что вы со мной сделали.
Она взглянула на свои часы:
— Давайте пойдем встретимся с кем-то, кого вы знаете.
Они покинули Сан-Симеон и вернулись через редуктор, прошли к выходу и через покрытие над горячим озером — в сторону одного из домов.
— Кварталы не строгие, — сообщила она. — Думаю, мы найдем нашего общего друга дома.
Внутри одного из блоков им пришлось взбираться по ступеням, и мисс Бруннер извинялась, что лифты пока не работают. На втором этаже она провела его по коридору и постучала в одну из сделанных под дерево дверей.
После короткого ожидания дверь открыл мужчина, одетый в тюрбан и полотенце, повязанное вокруг бедер. Он походил на факира; это был профессор Хира.
— Хелло, мистер Корнелиус! — просиял он. — Я уже слышал, что вы где-то в этих местах, старина. Добрый вечер, мисс Бруннер, какая честь! Входите!
Светлая комната, служившая одновременно гостиной и спальней, была обставлена шведской мебелью: кровать, стол, стулья, книжный шкаф, пара ковриков на полу.
— Каковы ваши намерения, мистер Корнелиус? — он стащил с себя полотенце и уселся на кровати.
Джерри смотрел на него и внутренне улыбался. Хира служил своего рода связующим элементом между ним и мисс Бруннер. Имело ли это какое-нибудь значение?
— Я лишь наблюдатель, — сказал ему Джерри. — Или можно даже так сказать: я пришел, стремясь в святилище.
— Ха-ха! Что за великолепный экземпляр! Я не могу передать вам, с каким восторгом я получил предложение места от мисс Бруннер. То, что вы, мисс Бруннер, вспомнили обо мне, до сих пор озадачивает меня.
— Я не забыла Дели, профессор, — сказала она. — У вас особые таланты.
— Приятно слышать такое от вас. Может быть, мне вскоре удастся получше их использовать. Для меня пока было не так много дела: несколько интересных уравнений, чуть-чуть размышлений; я еще не при своем деле.
— Не беспокойтесь, скоро оно у вас появится.
Довольный, он фыркнул:
— Бог мой, я никогда и подумать не мог, что мне придется вспоминать мой санскрит из профессиональных соображений. Тот старик в соседней квартире — профессор Мартин — он лучший ученик, чем я. — Тут он указал пальцем на Джерри. — Вспоминаете, о чем мы с вами беседовали в том году в Ангкоре?
— Очень хорошо, вот и вы упомянули об этом. У нас обоих, видимо, есть предвидение, профессор. Время от времени я считаю это качество помехой.
— Да, я знаю, о чем вы. Но у нас есть вера в мисс Бруннер, а? — Он отклонился, улыбнувшись и кивнув головой мисс Бруннер, которая едва заметно улыбнулась ему в ответ.
— Ну, я — всего лишь администрация, — при этих словах ее улыбка стала более широкой.
— Вы сказали это! — в голосе Джерри послышались фальшивые нотки.
— Нам уже пора бы идти. — Она поднялась. — Надеюсь, мы втроем несколько позже поладим, профессор.
— О, конечно же, я тоже на это надеюсь, мисс Бруннер, — с этими словами он проводил гостей, — О’ревуар.
— О’ревуар. — ответила мисс Бруннер.
— Куда теперь? — спросил Джерри.
— Назад, в Сан Симеон. Вы, должно быть, устали.
— Хотелось бы знать, могу ли я уйти, когда захочу.
— А я надеюсь, что ваше любопытство заставит вас остаться на некоторое время, да и идти-то вам некуда, так ведь? — возразила она, спускаясь с ним по ступенькам.
— Нет. Вы, я полагаю, действительно доставили меня туда, куда хотели.
— Вот в этом вы неправы.
Когда они вышли из блока и направились обратно к ДУЭЛи, он вздохнул:
— Я рассчитывал, что останусь в сравнительно стабильном положении, когда мое окружение находится в состоянии постоянного изменения. Однако, кажется, я сам оказался втянутым в перманентные изменения. Ну, совершенно бесполезно к чему-то готовиться. С другой стороны, я не люблю бесцельной жизни — пусть даже весь мир бесцелен, — а моя прежняя цель ушла.
— А что было вашей целью?
— Выжить.
— Я, может быть, смогу приготовить одну-другую цель, если вам очень надо.
— Во всяком случае, мисс Бруннер, я слушаю, — пока она работала с управлением редуктора, он боролся с искушением дотронуться до нее. — Положение становится щекотливым, — проговорил он, шагнув за ней. — Что мне дальше думать!
— По-моему, вы начинаете говорить сами с собой, — подсказала она.
Они выбрались на другую сторону, где их встретил изысканный запах цветов.
— А разве я всегда не говорил с собой? Чей же это внутренний монолог? Ваш или мой?
— Вы оттаиваете, мистер Корнелиус, и начинаете нравиться мне больше, чем прежде.
— А, ну… когда узнаешь кого-то по прошествии некоторого времени…
— Мы с вами, мистер Корнелиус, составляем окончательно сбалансированную пару. Вы об этом не думали? Ни один из нас давно уже не одерживает верх. Я к такому не привыкла.
— Понимаю, о чем вы.
— Вот и чудесно.
Джерри задумался; он начинал чувствовать себя довольно хорошо.
— Вот наша спальня, — она стояла в дверном проеме позади него.
Жалюзи на окнах были закрыты. Кровать стояла на четырех ножках-столбиках, занавески алькова были спущены. Мисс Бруннер закрыла дверь.
— Я не уверен, — проговорил он.
Он не испугался и не особенно грубил, просто, размышляя трезво, был не очень уверен в себе.
Она приблизилась к нему и прижалась к его спине, поглаживая его живот своими длинными белыми руками. Он некоторое время стоял без движений, потом сказал:
— Знали ли вы, что у вас нет никакого сексуального притяжения? Меня всегда интересовало: как вы обходитесь — с Димитрием, Мареком, другими?
— Никакого сексуального влечения — в этом весь секрет, — пробормотала она, и повторила: — в этом весь секрет.
— И вот я здесь, — он окинул взглядом комнату. — И кто же я теперь? Сосунок, слабак, козел отпущения…
