Виктор Точинов - Остров без сокровищ
А дело было так: слепого Пью застрелил Хокинс, не случайно, вполне осознанно и преднамеренно. Отчасти из мести за разгром «Адмирала Бенбоу», но лишь отчасти. Когда всадники приближались, а Пью беспомощно метался по дороге совсем рядом с Хокинсом, тот вдруг понял: сейчас этого слепого придурка поймают, убежать он не сумеет. И все старания тут же станут напрасными. Пью, взятый в оборот, признает организацию погрома в «Адмирале Бенбоу», благо виселица за это не грозит, но будет всячески отрицать свой интерес к карте и в конце концов убедит сквайра и доктора. И снова на повестке дня возникнет вопрос: так кто же крысятничал в сундуке Билли Бонса?
Хокинс выстрелил – импульсивно, практически не раздумывая. И попал. Убил ли он Пью наповал, или окончательную точку в карьере слепого поставили конские копыта, не столь важно.
Главное, что Хокинс попал. И в прямом смысле, и в переносном…
Сообразил это Джим очень быстро.
Глава десятая
Рискованная игра молодого Хокинса (окончание)
Джим очень быстро понял, в какой ловушке он оказался – загнанный в нее отчасти силой обстоятельств, отчасти собственными непродуманными действиями.
От «Адмирала Бенбоу» остались по большому счету лишь стены, а иных источников дохода Хокинсы не имели. Деньги, взятые из сундука Бонса, понесенный ущерб компенсировать никоим образом не могли.
А еще на дороге лежал труп человека, застреленного из пистолета, который Хокинсу одолжили при свидетелях. Не вернуть пистолет – возникнет масса вопросов. Вернуть разряженный, с нагаром в стволе, – вопросов возникнет еще больше. Вновь зарядить пистолет, а роковой выстрел приписать бандитам? Но где раздобыть среди ночи порох и пули? Нет ни времени, ни возможности, таможенники вот-вот вернутся с берега…
Хуже того, убитый Пью никак внешним обликом не напоминал главаря бандитов. Слепой нищий, бродящий по дорогам и живущий подаянием. Не самая достойная профессия, надо признать, но тем не менее охоту на нищих из огнестрельного оружия английские законы не приветствовали.
Даже байку о самообороне не сочинить, какая еще оборона от беспомощного слепца…
Единственный козырь, оставшийся на руках, – бумаги Флинта.
Но правильно распорядиться этим козырем неимоверно трудно… Доктор Ливси и сквайр едва ли окажутся склонны признать Хокинса за наследника Бонса. Скорее посчитают такими наследниками себя, именно они вели дела со старым штурманом, затевая далеко не законный бизнес по изъятию награбленных сокровищ. А в бизнесе такого сорта выжившие компаньоны наследуют все дело.
На какие-то существенные бонусы от сквайра и доктора за возвращение карты Хокинс при таком раскладе не мог рассчитывать. Возможно, его шалости с пистолетом на ночной дороге спустили бы на тормозах. Возможно, выплатили бы какое-то вознаграждение, небольшое, в качестве платы за молчание.
Потребовал бы большего – тут же очутился бы за решеткой. Даже будь Джим чист и невинен, как младенец, сквайр сумел бы отыскать в своих владениях кучу свидетелей его преступлений. А судья Ливси обеспечил бы приговор. К тому же, надо признать, чистотой и невинностью Хокинс-младший далеко уступал младенцам.
Короче говоря, рассчитывать на статус компаньона и на долю в сокровищах было глупо. С какой стати? Кто такой этот Хокинс?
…Джим прошел в разгромленный «Бенбоу», стараясь не смотреть по сторонам. Вновь вскрыл пакет, долго разглядывал карту, запоминая, заучивая наизусть все записи. Неожиданно в голову пришла идея – рискованная, дерзкая, но способная спасти проигранную партию…
Когда на дороге зазвучали голоса таможенников, пакет с бумагами Флинта уже принял первоначальный вид.
* * *Надо отдать должное Джиму Хокинсу – игру он затеял отчаянно рискованную, по самым высоким ставкам. И сумел-таки придумать неожиданный ход и выиграть.
Игра проходила в усадьбе сквайра, за закрытыми дверями. Ход ее восстановить весьма трудно: все, что написал Джим Хокинс о своем ночном разговоре со сквайром и доктором, представляет из себя адскую смесь из правды и лжи, в которой очень трудно отличить одно от другого…
Несомненно одно: Джим действительно сразу объявил, что бумаги Флинта у него. Иначе с ним попросту не стали бы разговаривать. Поблагодарили бы за рассказ, да и выпроводили бы вместе с таможенником Дансом. Ну, может кружку пива бы еще накатили и тарелку паштета на закуску, заслужил. Но Хокинс остается в качестве полноправного участника переговоров.
Несомненно и другое: рассказ о том, как было принято решение отправиться за сокровищами, лжив чуть менее чем полностью. Детский сад какой-то, право слово. Вы слышали о Флинте? О да, кто же о нем не слышал! Он был богат? О да, богат, очень богат! А вот тут у нас карта, инициалами Флинта подписанная, и на ней про зарытое золото написано, – может съездим, отроем? О да, бегу снаряжать корабль!
Хокинс в своем мемуаре заставляет сквайра вести этот диалог на повышенных тонах, почти каждую свою реплику Трелони выкрикивает. Лишние эмоции отчасти объясняются употребленным в тот вечер спиртным, но в основном призваны замаскировать нелепость его слов…
Ничего не сказано о самом главном – как будут разделены сокровища. Ни слова о том, на каких правах участвует в деле Ливси. Взнос сквайра – снаряженный корабль, взнос Хокинса – карта. А доктор, получается, при таком раскладе не партнер, а халявщик. С какой радости делиться с ним сокровищами?
Весь разговор – большая куча лжи, в которой поблескивают крупицы правды.
Чтобы попытаться реконструировать истинный ход переговоров, зайдем с конца и взглянем на их результаты.
А они следующие: Ливси, Хокинс и Трелони – главные акционеры предприятия. Первоначальные расходы оплачивает сквайр, но в нашей версии деньги не совсем его, деньгами он пользуется с разрешения Ливси, представляющего интересы настоящего владельца. То есть первоначальное финансирование осуществляет не только сквайр, а сквайр и Ливси. Взнос Хокинса – карта, фактическим владельцем которой он стал.
В какой пропорции предполагалось поделить клад, уже не установить. (Да и не столь это важно, как мы увидим позже, на острове все прежние договоренности рухнут и будут заключены новые.) Но можно допустить, что старые долги перед якобитами сквайр должен был покрыть из своей доли. Растрачивал-то сам, без участия Ливси и Хокинса…
Гарантии для договаривающихся сторон проработаны очень грамотно. Хокинс, дабы не проболтался и не затеял новый тур собственной игры, сидит фактически под арестом в усадьбе сквайра. Том Редрут, выполняющий роль тюремщика, ведет себя с подопечным крайне жестко (к этой теме мы еще вернемся).
