Поль д'Ивуа - Тайна Нилии
Роберу не оставалось ничего более, как принять новобранцев. Он поворчал, зато Жак был глубоко взволнован. Ему казалось, что присутствие Нилии утешило скорбь его измученного сердца.
День закончился тем, что все заснули глубоким сном. К ночи отряд снова пустился в путь. Поднялся ветер, целые тучи песка носились в воздухе, попадая в глаза, нос и уши путников. Но Робер не хотел терять времени. Около полуночи, ветер стих, и люди почувствовали себя лучше. Когда занялась заря, на горизонте показалось темное пятно.
— Оазис! — произнес Робер, и верблюды, словно поняв его слова, ускорили свой шаг.
Около шести часов отряд находился вблизи маленькой рощи, с журчащим в ней ручейком. Вдруг верблюды остановились и задрожали.
— Что там такое? — спросила Нилия.
Никто не знал. Внезапное оглушительное рычанье потрясло воздух.
— Лев!
Негры страшно перепугались, Нилия вскрикнула. Снова послышался рев, еще и еще: целый концерт давали в лесу. Кустарник заколыхался, и перед глазами путешественников появилось около тридцати львов.
Несомненно, что высохшая вода Нила заставила их перебраться на оазис, к ручью. Измученный караван не мог утолить жажды. Что делать? Идти назад или напасть на львов?
Робер был мрачен, размышляя, как избежать опасности и что предпринять в данном случае. Вдруг Хоуп, который стоял, приложив свою мохнатую лапу ко рту, что было у него признаком глубокого раздумья, быстро прыгнул к Роберу и запустил лапу в его карман. Не успел молодой человек опомниться и побранить обезьяну за фамильярность, как Хоуп отскочил от него с торжествующим криком, унося с собой коробку спичек. Затем он вскочил на круп одного из верблюдов, выхватив у всадника большой железный лом и, играя им, как веточкой, бросился к оазису.
— Что он делает? — вскричал Робер. — Ведь его съедят!
Нилия покачала головой.
— Он спасет нас!
— Каким образом?
— Увидим. Негры правы, Хоуп умнее человека, он знает, что делает!
Обезьяна большими прыжками приблизилась ко львам. Сначала дикие животные смотрели на него с удивлением, потом их раздражила его дерзость. Яростный рев раздался в воздухе. Львы начали бить хвостами по своим бокам.
Когда Хоуп был в двадцати шагах от них, они приготовились прыгнуть. Внезапно он сделал огромный прыжок, с силой ударил палкой нескольких ближайших к нему зверей и исчез в кустарнике. Страшный рев был ответом на эту смелую выходку. Потом воцарилась тишина.
— Хоуп на дереве! — произнес один из негров.
— Ты думаешь? — спросил Робер.
— Да, генерал. Львы ревут только в минуту боя, теперь они его подстерегают!
— Надо освободить Хоупа.
— Приказывай! Смерть капитана-обязьяны будет несчастьем для армии.
Так думали все негры, для которых Хоуп сделался предметом обожания.
Но как освободить обезьяну? Робер начал советоваться с Жаком и Нилией. Никто не знал, что предпринять, как вдруг Робер взглянул на лес и заметил струю дыма.
— Смотрите, дым!
— Точно так, генерал! — ответил ему один из негров.
— Что же там такое? Лагерь? Откуда этот дым?
— Хоуп взял у генерала спички.
— Да, ну и что же?
— Он поджег кустарник, чтобы выгнать львов. Львы боятся огня!
Европейцы не могли сдержать изумления. Как? Обезьяна сообразила все это? Им эта мысль казалась невероятной, хотя Хоуп был очень умен и развился от постоянного общения с людьми.
Дым густел. Красноватый огонь мелькал в кустарнике, слышался треск сухого дерева. Наконец, целая армия испуганных львов выскочила из леса и бросилась бежать без оглядки, забыв о путешественниках. Позади них из леса появился Хоуп. Прыгая, приплясывая, подбежал он к своим хозяевам. Глаза его блестели лукавством. Солдаты торжественно салютовали ему. В самом деле, не всякий человек нашелся бы при подобных обстоятельствах!
Через час караван расположился у ручья. Лесок продолжал гореть, но воды было много. Верблюды мирно паслись на лужайке. Хоуп сел около ручья, опустив ноги в воду и, забавно моргая глазами, пил воду маленькими глотками, словно смакуя дорогое вино. Солдаты приготовили обед и лучшие куски предлагали обезьяне. Хоуп важно поедал все, что ему подносили. Конечно, он сознавал, что заслужил это своим геройским подвигом.
Глава VII
ПАРЛАМЕНТЕР
— Вперед!
Караван снова пустился в путь, когда луна появилась на горизонте. К утру добрались до колодца, где предполагалась остановка.
Путешественников ожидало горькое разочарование.
Пальмовые деревья у ручья были сожжены, а колодезь наполнен грязью.
Все переглянулись. Кто мог сделать это?
Потом Робер улыбнулся. Конечно, английские шпионы. Они не нашли ничего лучшего, чтобы остановить их. Путешественники не страдали от жажды, потому что запаслись водой, но им хотелось отдохнуть в тени пальм. Поставили палатки и укрылись в них от жары. Верблюды вытянули свои длинные шеи и жалобно кричали, предвещая знойный день.
Путешественники задыхались в своих палатках. Только Нилия, казалось, ничего не замечала.
Она лежала, устремив свои большие глаза на Жака. Ее мучила какая-то мысль, делавшая ее нечувствительной к температуре.
Наступила ночь и принесла с собой прохладу.
Караван двинулся далее. На пути все деревья были сожжены, все колодцы загрязнены! Предстоял знойный, томительный день. Но путешественники заметили вдали капризный силуэт абиссинских гор. Скоро Абуцин, где они отдохнут и забудут всю свою усталость.
Утром, на заре, маленький отряд расположился лагерем на лужайке, где протекал ручей. Солдаты устроили импровизированный очаг, чтобы приготовить обед. Верблюды растянулись у ручья.
Вдруг раздался резкий крик. Все оглянулись в ту сторону, откуда он послышался. Стоя на вершине холма, Хоуп немилосердно кривлялся. Он вращал глазами, угрожающе простирал лапы, бил себя в грудь, скрежетал зубами.
Что там случилось?
Робер и Жак бросились туда, где он стоял, и вскрикнули от ужаса.
Вокруг холма, повсюду, со всех сторон появились английские всадники. Путники были окружены. Солдаты поняли, в чем дело, — и на их лицах появилось выражение бессильной злобы. Целых два английских полка устроили облаву на маленький отряд.
Едва они успели оправиться от ужаса, как на них обрушилось новое несчастье. Верблюды начали беспокоиться, потом поднялись, качая шеями, как маятники, начали бегать яростным галопом и закорчились, словно от невыносимой боли.
Путешественники стояли и смотрели, не зная, что делать. Потом верблюды бросились бежать к утесам на восток и исчезли из вида.
