Эрл Гарднер - Любопытная новобрачная
– Тогда мне не нужно было к этому прибегать, – сказала она, едва удерживаясь от всхлипываний. – Они меня так напугали, что со мной приключилась истерика.
– Полиция поверила вашим сказкам?
– По-моему, да. Они решили, что эти двое из тех детективов, что работают на вас.
– Черт бы побрал вас и ваше снадобье! – рассмеялся адвокат. – Оно и меня заставляет лить слезы. Кстати, была ли на самом деле какая-то машина?
– Что вы имеете в виду?
– История с похитителями была на самом деле?
– Нет, – честно ответила медсестра. – Просто доктор Миллсэйп уехал на некоторое время. Он не хотел выступать свидетелем на процессе и просил сказать вам об этом.
– Если случится что-нибудь серьезное, вы сумеете сообщить ему?
– В этом случае вы должны будете позвонить мне по телефону, но говорите отчетливо, чтобы я узнала вас по голосу, в противном случае я не поверю, что это вы.
Мейсон нажал кнопку звонка на столе. В дверях появилась Делла Стрит.
– Делла, проводи Мэй Стрикленд до остановки такси.
– Господи, шеф! – воскликнула Делла. – Ты плачешь?
– Не всем слезам стоит верить, Делла, – с некоторым трудом улыбнулся адвокат.
18
Судья Маркхэм, участник многих ожесточенных поединков в зале суда, прошел на свое место, сел и оглядел собравшихся.
– Слушается дело Народ против Роды Монтейн! – объявил он.
– Обвинение готово! – заявил Джон Лукас.
– Защита готова, – сказал Мейсон.
Рода Монтейн сидела рядом с адвокатом, одетая в привычный костюм кофейного цвета со светлой отделкой на вороте и обшлагах. Она нервничала, что было заметно по тем взглядам, которые она бросала в зал. И в то же время в ее облике было что-то такое, что заставляло предполагать о сохранении ею самообладания даже в том случае, если Суд признает ее виновной в совершении убийства первой степени.
Джон Лукас поднялся, коротко изложил суть дела и вопросительно посмотрел на судью Маркхэма.
После этого был утвержден состав Скамьи Присяжных. Каждый из присяжных по очереди заявил, что будет судить честно и объективно.
– Защита может задавать присяжным вопросы, – сказал судья Маркхэм.
– Ваша Честь, я считаю, что лучшего состава Суда мы не могли и желать.
Джон Лукас вскочил на ноги и недоверчиво спросил:
– Вы что же, не будете лично расспрашивать каждого присяжного?
Судья Маркхэм ударил по стелу молотком:
– Защитник совершенно четко изложил свои намерения!
Но даже бывалого судью поразила необычайная покладистость адвоката. Он достаточно повидал выступлений Мейсона на процессах и понял, что тот готовит какой-то ход.
– Очень хорошо, – вздохнув, проворчал заместитель окружного прокурора. – Очень...
– Теперь вы можете приступить к проверке присяжных, – сказал судья, кивая Лукасу.
Обвинитель провел процедуру с особой тщательностью. Очевидно, он считал, что Мейсону удалось протащить в состав Скамьи Присяжных своих людей. Он не понимал, что у присутствующей публики росло предубеждение против него, придирающегося без видимых оснований к составу присяжных и пытающегося уличить их во лжи и пристрастности.
Постепенно лицо судьи Маркхэма приняло благодушное выражение. Блестящими глазами он посматривал на Мейсона, разгадав его маневр. Он давно уяснил, что если Мейсон выглядит особенно наивным и бесстрастным, значит, нужно ждать жарких боев и неожиданных выпадов.
Наконец, заседание началось.
Джон Лукас выглядел возбужденным и напряженным. Мейсон казался изысканно вежливым и уверенным, что невиновность его клиентки будет доказана без особого труда.
Первым вызвали для дачи показаний офицера Гарри Экстера. Этот свидетель выступал с присущей полицейскому подозрительностью к адвокату защиты, опасаясь какого-нибудь подвоха с его стороны. Со скрупулезной дотошностью он рассказал, как прибыл в Колмонт-апартментс, как нашел там мужчину в бессознательном состоянии и какие меры им были приняты после этого.
Лукас предъявил для обозрения кольцо с ключами от гаража и машин.
– Вы хотели бы их осмотреть, господин адвокат? – спросил он.
Мейсон с безразличным видом покачал головой.
Экстер подтвердил, что это именно те ключи, которые были найдены в квартире убитого. После этого ключи были приобщены к делу в качестве вещественного доказательства со стороны обвинения. Далее, свидетель опознал фотографию комнаты, в которой был обнаружен труп, и сообщил некоторые подробности относительно положения тела и мебели. После этого к допросу приступил Мейсон. Он не повышал голоса и даже не поднял головы, продолжая сидеть в свободной позе человека, непринужденно говорившего на интересную тему.
– Был ли в комнате, где обнаружен убитый, будильник? – спросил Мейсон.
– Да, сэр.
– Какова его судьба?
– Он был изъят из квартиры в качестве вещественного доказательства.
– Вы бы узнали этот будильник, если бы вам его предъявили?
– Да.
Мейсон повернулся к Джону Лукасу:
– Будильник у вас?
– Да, – ответил тот, ничего не понимая.
– Будьте добры предъявить его Высокому Суду.
– Как только его доставят сюда, – ответил заместитель окружного прокурора.
– Чем привлек ваше внимание этот будильник? – спросил Мейсон у свидетеля.
– Он был поставлен на два часа ночи. Может быть, на два часа без нескольких минут.
– Часы шли?
– Да.
– Посмотрите на фотографию. Скажите, на ней изображен тот самый будильник?
– Да.
– Будьте добры, покажите фотографию членам Высокого Суда.
Свидетель обошел присяжных, поочередно показывая каждому будильник на фотографии.
– Могу ли я попросить представить Высокому Суду будильник в качестве вещественного доказательства? – вкрадчивым голосом спросил Мейсон.
– Его представят Высокому Суду, как только доставят сюда, – заверил Лукас.
– Я бы хотел задать несколько вопросов свидетелю по поводу этого будильника, – обратился Мейсон к судье Маркхэму, – имея его перед глазами как вещественное доказательство.
– Будильник не был представлен на процесс представителями обвинения, – объяснил судья Маркхэм. – Мне думается, не следует прерывать нашей работы. Как только будильник будет доставлен, я дам вам возможность допросить данного свидетеля.
– Хорошо, Ваша Честь, – согласился Мейсон. – Пока у меня вопросов нет.
Мейсон сел на свое место.
После этого в качестве свидетелей вызывались работники Отдела по раскрытию убийств и бригады скорой машины. Врач описал ранение, нанесенное пострадавшему топором, которое впоследствии стало причиной его смерти. Наконец, обвинение предъявило Суду сам топор, на котором все еще видны были пятна крови и волосы, приставшие к лезвию.
