Александр Дюма - Ожерелье королевы
– Вместе?
– Да, государь, вместе. Не успели мы войти в первый салон, где никто не мог нас заметить, столь велико было внимание публики к магнетическим тайнам, как к ее величеству подошла женщина и подала ей маску, умоляя ее не ходить дальше.
– И вы не переступали порога первого салона? – осведомился де Крон.
– Нет.
– И не выпускали руку королевы? – все еще встревоженный, спросил король.
– Ни на одну секунду; рука ее величества все время опиралась на мою.
– Так что же вы об этом думаете, господин де Крон? – неожиданно вскричал король. – Брат! Что вы об этом скажете?
– Это необыкновенно! Это сверхъестественно! – произнес Мсье, разыгрывая веселость, которая лучше всяких подозрений обнаруживала его досаду, возникшую от этого противоречия.
– Из этого следует, ваше высочество, что мои агенты ошиблись, – сказал де Крон.
– И вы это говорите вполне серьезно? – спросил граф Прованский все с той же нервной дрожью.
– Совершенно серьезно, ваше высочество: мои агенты ошиблись. Что же касается газетчика, я пошлю приказ немедленно взять его под стражу.
Госпожа де Ламбаль поворачивала голову то в одну сторону, то в другую со спокойствием невинности, которая осведомляется о чем-либо скорее из любопытства, а не из боязни.
– Одну минуту! – сказал король. – Одну минуту! Повесить этого газетчика мы всегда успеем. Вы говорили о какой-то женщине, которая остановила королеву у входа в салон. Скажите, принцесса, кто была эта женщина.
– Графиня де ла Мотт-Валуа.
– Эта интриганка! – с досадой вскричал король.
– Эта попрошайка! – произнес граф. – Черт! Черт! Ее нелегко будет допросить: она хитра.
– Мы будем столь же хитры, сколь и она, – заявил де Крон. – К тому же после показаний госпожи де Ламбаль всякие хитрости излишни. Таким образом, по первому слову короля…
– Нет, нет, – произнес Людовик XVI, – я устал от этого дурного общества, окружающего королеву.
– Но графиня де ла Мотт на самом деле Валуа, – сказала г-жа де Ламбаль.
– Пусть она будет кем ей заблагорассудится, кузина, но я хочу, чтобы ноги ее здесь не было.
– И однако вы ее увидите! – воскликнула бледная от гнева Мария-Антуанетта, открывая дверь кабинета и представ, прекрасная в своем благородстве и в своем возмущении, перед ослепленным взором графа Прованского, не ловко поклонившегося ей за створкой двери, которая снова закрылась.
– Да, государь, – продолжала королева, – сейчас нельзя сказать: «я хочу видеть или боюсь видеть эту особу»; эта особа – свидетель, которого неразборчивость моих обвинителей…
Она посмотрела на своего деверя.
–..и привилегии моих судей.
Она повернулась к королю и де Крону.
– Вы прекрасно понимаете, – поспешил заметить король, – что никто не пошлет за госпожой де да Мотт, чтобы оказать ей честь и взять у нее показания в вашу пользу или против вас. Я не могу сравнивать вашу честь и правдивость этой женщины!
– За госпожой де ла Мотт не пошлют, государь, потому что она здесь.
– Здесь! – воскликнул король, оборачиваясь с таким видом, словно он наступил на змею. – Здесь!
– Что ж тут такого, государь? Я забыла у госпожи де ла Мотт портрет и коробочку. Сегодня она мне их привезла, и она здесь.
– Нет, нет… Вы меня убедили, – произнес король. – Я не спорю.
– Да, но я не удовлетворена, – возразила королева, – и хочу ввести ее. А кроме того: откуда это отвращение? Что она сделала? Кто же она такая? Если я не знаю, расскажите мне о ней! Послушайте, господин де Крон, вы знаете все на свете, скажите…
– Я не знаю ничего неблагоприятного об этой женщине, – отвечал представитель власти.
– Я не знаю, – произнес Людовик XVI, – но у меня какое-то предчувствие… Я инстинктивно чувствую, что эта женщина принесет мне несчастье.., беду… Этого достаточно.
– Государь, это же суеверие! Позови ее, – обратилась королева к принцессе де Ламбаль.
Через пять минут Жанна, вся – скромность, вся – стыдливость, но с весьма изысканными манерами и в изысканном туалете, медленно вошла в кабинет короля.
Непреоборимый в своей антипатии, Людовик XVI, повернувшись к дверям спиной, поставил локти на письменный стол и взялся за голову: вошедшие могли его принять за постороннего.
– Сударыня, – обратилась королева к Жанне, подведя ее к королю, – прошу вас, соблаговолите ответить, что вы делали в тот день, когда я посетила господина Месмера; извольте рассказать нам со всеми подробностями.
Какая роль для Жанны! Для нее, чья проницательность угадала, что ее государыня нуждается в ней, для нее, чувствовавшей, что Мария-Антуанетта заподозрена напрасно и что можно оправдать ее, не уклоняясь от истины!
Всякая другая женщина, убедившись в этом, уступила бы удовольствию объявить королеву невиновной, преувеличивая доказательства.
Но Жанна была натурой столь бойкой, столь лукавой и столь сильной, что сосредоточилась на чистом впечатлении от этого происшествия.
– Государь! – заговорила она, – Я побывала у господина Месмера из любопытства – так же, как бывает у него весь Париж. Зрелище показалось мне немного грубым. Я уже возвращалась, когда неожиданно, на пороге входной двери, увидела ее величество королеву, которую я имела честь видеть, не зная ее, за два дня до этого, ее величество королеву, чья щедрость обнаружила передо мной ее сан. Мне показалось, что появление ее величества королевы, пожалуй, неуместно в этом доме, где множество смехотворных болезней и исцелений выставляются напоказ. Я смиренно прошу прощения у ее величества королевы за то, что осмелилась столь вольно подумать о ее поведении, но это было озарение, женский инстинкт.
Здесь она остановилась, изображая волнение, опустив голову и с неслыханным искусством приходя в такое состояние, которое предшествует слезам.
Королева поблагодарила Жанну взглядом – именно этого взгляда последняя просила или, вернее, исподтишка подстерегала его.
– Так что же? – спросила королева, – Вы слышали, государь?
Король не шевельнулся.
– Я не нуждаюсь в свидетельстве этой дамы, – заявил он.
– Мне приказали говорить, – застенчиво заметила Жанна, – и я должна была повиноваться.
– Довольно! – резко произнес Людовик XVI. – Когда королева что-либо утверждает, она не нуждается в свидетелях, чтобы проверить ее утверждение. Когда королева находится под моим покровительством, ей незачем искать поблизости еще кого-то, а она находится под моим покровительством С этими словами, уничтожившими графа Прованского, он поднялся с места.
Королева не упустила случая присовокупить к словам короля пренебрежительную улыбку.
Король повернулся к брату спиной и подошел поцеловать руку Марии-Антуанетты и принцессы де Ламбаль.
Госпожа де Ламбаль вышла из кабинета первой, за ней последовала г-жа де ла Мотт, которую королева пропустила, и наконец удалилась сама королева, обменявшаяся с королем последним, почти ласковым взглядом.
Глава 14.
У КОРОЛЕВЫ
Выйдя из кабинета Людовика XVI, королева измерила всю глубину опасности, которой она подвергалась.
Она оценила ту деликатность и сдержанность, какие вложила Жанна в свои импровизированные свидетельские показания, равно как и поистине замечательный такт, с которым после своего успеха она осталась в тени.
И потому королева вместо того, чтобы принять предложение Жанны – засвидетельствовать ей свое почтение и удалиться, удержала ее любезной улыбкой.
– Поистине это счастье, графиня, что вы помешали мне вместе с принцессой де Ламбаль войти к Месмеру, – заговорила она. – Вы только подумайте, какая гнусность: меня видели то ли у дверей, то ли в прихожей, и этим воспользовались как предлогом, чтобы раззвонить, что я была в том месте, которое называют залом припадков!
– Однако, – заметила принцесса де Ламбаль, – как могло получиться, что агенты господина де Крона ошиблись, если присутствующие знали, что королева здесь? По-моему, тут какая-то тайна: ведь агенты лейтенанта полиции действительно утверждают, что королева была в зале припадков.
– Это верно, – задумчиво произнесла королева. – Для господина де Крона тут нет никакой выгоды; он человек порядочный и он меня любит, но вот агенты могли быть подкуплены, дорогая Ламбаль. Вы же видите: у меня есть враги! Этот слух должен иметь какие-то основания. Расскажите нам все подробности, графиня.
Жанна покраснела. Секрет был у нее в руках – секрет, одно слово о котором могло разрушить ее влияние на судьбу королевы.
Открыв секрет, Жанна теряла возможность быть полезной и необходимой ее величеству. Это разрушило бы ее будущее, и она, как и в первый раз, решила быть сдержанной. Я – Ваше величество, – проговорила она, – там действительно находилась какая-то очень возбужденная женщина, у которой были судороги и бред. Но мне кажется вошла г-жа де Мизери.
– Угодно ли вашему величеству принять мадмуазель де Таверне? – спросила горничная.
![Ветхий Завет - [Книга пророка Варуха]](/uploads/posts/books/no-image.jpg)