Николай Вихирев - Искатель. 1965. Выпуск №1
Правда, чем ближе ученые подходят к самому моменту зарождения профессии скотовода, тем менее отчетливыми становятся следы обмельчания — неволя и скудный корм еще не успели сказать свое слово. Что же здесь помогает исследователям установить истину?
— Пожалуй, только опыт и в какой-то мере интуиция, — отвечает профессор Цалкин.
Опыт, интуиция и… поистине энциклопедические знания. Профессор Цалкин может безошибочно определить, какому животному принадлежала та или иная кость, по едва заметным ее особенностям может установить возраст ее «владельца» — шесть месяцев или три года прожил он на свете. Но этого мало — сплошь и рядом от ученого требуется умение взглянуть на один и тот же факт с разных сторон, и тут важна эрудиция, помогающая окинуть единым взглядом всю панораму изучаемой эпохи. В трудные часы обобщения полученных результатов, в часы рождения интересных и смелых выводов остеологу не обойтись без глубокого знания истории, археологии, палеонтологии и этнографии, географии и экономики, без неистощимого запаса трудолюбия и… осторожности.
Да, осторожность — далеко не последнее качество из числа обязательных для исследователя-археолога. Иногда кажется, что факты говорят сами за себя, и бывает очень трудно отказаться от поспешных выводов.
Трудно, но необходимо. Взять хотя бы неожиданные результаты раскопок древних русских замков в Любече и Гродно. Археологи находят тут только кости диких животных. И это — когда речь идет о средневековье. Не могли же населять в это время русскую окраину охотничьи племена?!
Пришлось ученым искать иное объяснение неожиданным находкам. По-видимому, замок в Любече был владением феодала — страстного охотника. А в древнем Гродно — этой приграничной крепости — гарнизон не мог заниматься сельским хозяйством и вынужден был добывать себе пропитание тоже охотой…
Обширные знания, опыт, терпение и трудолюбие помогают остеологу узнать и такие факты истории, о которых не могут поведать ни полуистлевшие свитки, ни старинные летописи, ни глиняные таблички древнейших библиотек. Подчас не изъеденный временем топор или наконечники стрел, а именно кости такого невзрачного животного, как свинья, говорят исследователям о природе, окружавшей наших предков, об их образе жизни, о важных моментах в истории племен…
Кости свиней встречаются почти во всех раскопках памятников Дьяковской культуры на территории Москвы и прилегающих к ней областей. Невольно возникает вопрос: почему здесь отдавали предпочтение именно свиноводству? Может быть, этому способствовали какие-либо особые условия?
Но вот археологи устанавливают, что дома и ограждения древнерусских городищ строились преимущественно из дуба. Говорит ли этот факт что-нибудь? Сам по себе — нет. На строительные нужды человеку требовалось сравнительно мало деревьев, и он мог их выбрать в смешанном лесу. Но если сопоставить все это с обилием остатков свиней, то вывод напрашивается только один — когда-то эту территорию покрывали обширные дубравы. Ну, а где есть дубовый лес, там обилие желудей, которыми легко прокормить свиней.
— А вот еще одна деталь истории, которую помогли уточнить останки этого животного, — рассказывает Вениамин Иосифович. — Однажды мне прислали ящик образцов, найденных при раскопках Царева кургана в Западном Казахстане. Сразу же бросилось в глаза, что в этом памятнике оседлой Андроновской культуры, относящейся примерно к концу II тысячелетия до нашей эры, довольно много останков верблюда, вола, овцы. И почти нет ранее встречавшихся костей свиньи. В чем дело? Этот факт мог говорить лишь об одном — в те времена здешние племена постепенно начинали переходить от оседлого образа жизни к кочевому. И их уже не устраивал столь малотранспортабельный скот, как свиньи. Этот вывод подтверждается и другими находками — проследив историю этих племен, мы их видим через несколько столетий уже типично кочевыми…
И снова яркая страничка истории. Снова Средняя Азия — идут раскопки древнейших памятников Хорезма. По мере того как заступы археологов все глубже уходят в землю, в обратном порядке оживает история древнего государства — Хивинское ханство, власть Шейбани-хана, Тимур и перед ним — нашествие орд Чингисхана, феодальная династия Великих Хорезмшахов… Среди ценнейших памятников прошлого ученые находят и следы животноводства — останки лошадей, крупного рогатого скота, свиньи.
Исследователи тщательно сортируют находки по годам и неожиданно обнаруживают интересную деталь — в определенный момент истории свинья исчезает из обихода древнего народа. Дата? Примерно восьмой век нашей эры. Исследователь не может пройти мимо такого факта. Восьмой век — это усиление арабского влияния на Востоке. Арабы исповедуют ислам, запрещающий употреблять свинину в пищу. И если свинья исчезла из обихода местного населения, то это можно объяснить тем, что в этот период арабы покорили Хорезм…
В популярных романах, повествующих о жизни первобытного человека, первые его попытки приручить диких животных выглядят весьма просто — изголодавшаяся дикая собака заглянула к человеку «на огонек», тот щедрой рукой бросил ей кость, и нерушимый союз был заключен. Но на самом деле в процессе постепенного одомашнивания диких животных, в истории зарождения и становления профессии скотовода еще много неясного и неизвестного. А ведь скотоводство — одна из наиболее характерных черт древнего уклада жизни. И проследить пути его развития — значит расширить, конкретизировать наши знания о том, как формировались экономика и социальные законы давних общественных группировок человека.
Несколько лет работала в Молдавии экспедиция Института археологии АН СССР. В раскопках старейших в нашей стране неолитических поселений были обнаружены кости многих диких животных — оленя, кабана, косули, бобра и кулана. Но вместе с ними то и дело попадались останки домашней свиньи, лошади, собаки, крупного рогатого скота. Так были найдены следы самого раннего на территории нашей страны животноводства, относящиеся к концу V — началу IV тысячелетия до нашей эры. Более шести тысячелетий существует на нашей земле древняя профессия скотовода. И ее история встает перед остеологами в самых неожиданных аспектах.
Древний Новгород, Псков, Рязань, Киев… Корова, которую разводили здесь во времена славян, была ростом около метра в холке — чуть больше нашей крупной собаки. Долгие столетия понадобились человеку, прежде чем тщательный отбор дал ему породы скота, похожие на современные. И, как зашифрованная летопись, повествуют об этом пути кости животных.
