Эмилио Сальгари - Владыка морей
— О нет! Дело в том, что, как жрицы, прислуживающие при мистериях в храмах богини Кали, должны оставаться девственными, иначе им грозит страшная смерть, так и главы секты, будучи раз избранными, отрекаются от мира. Ничего личного, ни семьи, ни детей. Они должны отдать себя целиком делам секты. Весь мир к их услугам, все наслаждения. Для них нет ничего запретного. Глава секты свободен от любых обязательств, от всяческих связей, кроме единственного обязательства — служить секте, и единственной связи — связи с сектой. Но если бы туги узнали, что у Суйод-хана имеется родной сын и Суйод-хан не отрекся от отцовского чувства, а воспитывает и бережет ребенка, пряча его где-то вдали от Сундербунда, положение его немедленно поколебалось бы, и влияние на тутов могло угаснуть.
— Так. Все это довольно правдоподобно. Теперь дальше. Действительно ли туги обладают или, вернее, обладали большими богатствами?
— О господин мой! — воскликнул Каммамури. — Какое воображение может представить себе все эти богатства, несомненно накопленные тутами? Ведь, убивая тысячи, десятки, может быть, сотни тысяч людей, они всегда забирали имущество убитых. И в их храмах скапливались несметные сокровища, сохранившиеся в тайниках, секрет которых знали только немногие избранные, а главным образом — Суйод-хан. Может быть, тайну одного из кладов тутов Суйод-хан сообщил этому пилигриму, которому он доверил воспитание собственного сына с правом передать ему сокровища, когда появится в этом надобность?
— И это довольно вероятно! — промолвил Янес.
— Меня изумляет одно, — вступил в разговор американец — Каким образом сын тута мог добиться поддержки англичан, если только верны ваши подозрения об их взаимоотношениях?
— А знаем ли мы, под каким именем или титулом он скрывается? — ответил Янес. — Или вы считаете его ослом, способным прийти к губернатору Лабуана с докладом о своем происхождении и своих связях? Но мы распутаем весь этот дьявольский клубок. И будь я проклят, если не выпытаю тайну от попавшего в мои руки пилигрима, этого опекуна молодого туга. Буду пытать его до смерти, но добьюсь своего!
— Ну! — отозвался Брайан. — А я думаю, что у вас будет не так много хлопот с этим делом. Увидите сами: пригрозите пленнику, что дадите ему новую порцию воды, и он станет болтать, как сорока. Но я бы вам посоветовал прежде немного отдохнуть, сэр. Вы, наверное, устали, пережив столько за эти дни?
Янес, в самом деле чувствовавший смертельную усталость, последовав совету, спустился вместе с Каммамури в каюту и, не раздеваясь, рухнул в койку.
Меж тем корабль продолжал свой путь к юго-востоку, держась милях в двенадцати от берега. Он отмеривал один за другим свои пятнадцать узлов, проявляя быстроту, чрезвычайную для того времени, когда лучшие пароходы не могли делать больше двенадцати узлов.
Вдали не маячил ни единый парус. Только около берега чернели точки — это были, должно быть, рыбачьи прао.
К полудню «Небраска» — так назывался великолепный пароход, приобретенный Янесом для Сандакана, — пройдя остров Тэгу, взял курс на мыс Насонг. Около четырех часов пополудни моряки завидели Лабуан. Почти в тот же момент Янес был разбужен отчаянным криком американца:
— Вставайте, мистер! — кричал Брайан.
Португалец вскочил с койки. Он увидел, что лицо американца было мрачнее тучи.
— Должно быть, крайне неприятные новости? — спросил Янес.
— Ваш пленник ушел к черту.
— Каким образом?
— По-видимому, отравился. У него в перстне, который мы не догадались снять, был какой-то сильный яд. Доктор не досмотрел и…
— Умер? — застонал Янес. — Умер, унося с собой тайну, над которой я мучительно бьюсь столько времени. Это ужасно! Как теперь мы узнаем, куда паровой баркас увез Тремаль-Наика, Дарму и моих людей? Над нами тяготеет проклятье. Наша звезда, кажется, закатывается.
— Не падайте духом, мистер Янес. Ваших друзей не съедят. Подумайте сами: их сто раз могли убить раньше, а взяли живыми. Значит, этого добивались те, кому было поручено пленить их. Очевидно, им поручили доставить пленников в какое-то убежище живыми и невредимыми.
— Но где оно, это убежище?
— Может быть, узнаем, не сейчас, так после.
Янес, за время последних бурных событий давно уже изменивший своему привычному флегматичному спокойствию, принялся большими шагами мерить пол каюты, расхаживая из угла в угол.
— Где мы теперь, сеньор Брайан? — спросил он, останавливаясь перед капитаном.
— Около берегов Лабуана.
— А когда доберемся до Мопрачема?
— Около полуночи.
— Спустите на воду шлюпку с оружием и припасами на двух человек и подходите к Лабуану.
— Что вы хотите предпринять, мистер де Гомейра?
— Мне закралось в голову одно подозрение: паровой баркас пошел от места сражения к югу, не входя в бухту Кабатуана. Мне кажется вероятным, что Тремаль-Наик, Дарма и мои люди отправлены именно в Лабуан. Поэтому я думаю послать туда двух малайцев на разведку.
— Два человека белой расы имели бы больше шансов на успех! — ответил капитан. — У нас на борту охотников немного заработать найдется сколько вашей душе угодно.
Собеседники покинули каюту и выбрались на палубу. Американец распорядился спустить шлюпку, позвал двух богатырского сложения матросов и сообщил им о желании португальца.
— Я дам сто фунтов стерлингов каждому из вас, — сказал Янес,
— если вы сумеете добыть точные сведения о моих друзьях.
— Полезем хоть к черту на рога! — с энтузиазмом отозвался один из добровольцев.
— Итак, отправляйтесь. Дня через два я вернусь сюда забрать вас! — проводил их напутствием Янес. — Вернусь я ночью и о своем прибытии оповещу вас, пуская зеленые ракеты.
Калифорнийцы спустились в шлюпку и направили ее к острову, а «Небраска» изменила курс и пошла к Мопрачему.
Немного позже тут, смерть которого удостоверил врач, был завернут в гамак. К ногам трупа привязали ядро. Потом тело лжепилигрима, принесшего столько бед друзьям Сандакана, было брошено в морские волны, и они поглотили его.
В восемь часов вечера «Небраска», мчась на всех парах, находилась на полпути между Лабуаном и Мопрачемом.
Море по-прежнему было спокойно и безлюдно. Янес, Каммамури и Самбильонг, стоя на носу, нетерпеливо вглядывались в темный горизонт, в то время как американец, согласившийся принять на себя пока командование судном, расхаживал большими шагами по капитанскому мостику.
— Какой будет сюрприз для Сандакана, когда он увидит нас на таком великолепном боевом судне! — сказал Самбильонг. — Мы, правда, потеряли «Марианну», но зато возвращаемся с кораблем, который стоит двадцати бригантин.
