Эмилио Сальгари - Владыка морей
Иначе они погибают.
Может быть, когда-нибудь и в этих краях загорится заря новой, культурной, мирной жизни, и тогда о них будут петь другие песни, и кисть художника будет изображать другие картины. Пока же, если только рассказывать правду о жизни Малайзии, приходится описывать сцены, подобные тем, с которыми уже знаком наш читатель.
Но от описания пытки, произведенной над злосчастным лжепилигримом, мы уклоняемся. Зачем тревожить, будоражить нервы подобными картинами?
Скажем только, что сначала пилигрим держался вызывающе, смеялся, бодрился. Янес, которому в его странствиях по островам и морям Малайзии давно удалось закалить свои нервы, но который вместе с тем вовсе не был любителем жестокостей и избегал применять даже сравнительно легкие наказания, кроме исключительных случаев, пытался уговорить пилигрима миром покончить дело, обещая ему освобождение, если он сообщит, куда увезли Тремаль-Наика и Дарму. Но пилигрим издевался над этими попытками и все твердил:
— Пытайте меня! Убейте меня!
Закончилось тем, что Брайан принялся за дело: в злосчастного тута начали закачивать воду, как в пустую бочку.
Муки, причиняемые такой пыткой, способны сломить самую крепкую волю, и пилигрим сдался, но сдался только тогда, когда в теле его оставалась лишь слабая искра жизни.
На вопрос, кого он подразумевал под именем «грядущего мстителя», он пролепетал:
— Мой воспитанник… Синдия.
— Кто он? — допытывался Янес.
— Сын… моего побратима… Суйод-хана. Крик удивления вырвался из уст португальца.
— Так вот она, разгадка роковой тайны! Так вот кто неумолимый враг!
Сын Суйод-хана… Сын главы ужасной, демонической секты «душителей» — той секты, которая в первой половине девятнадцатого века отравила жизнь несчастной Индии.
В дни знаменитого восстания сипаев Индии туги уже не играли прежней роли; секта, подвергшаяся систематическому преследованию со стороны англичан, растеряла большинство своих членов, и ужасные оргии и мистерии в честь богини зла, богини мести и ужаса, Кали, совершались гораздо реже, чем раньше.
За несколько лет до этого Тремаль-Наик, знатный индус, оскорбил богиню Кали: поклонники Кали обрекли на принесение в жертву своему кровожадному божеству прелестную девушку, которую любил индус, и тот при помощи Сандакана вырвал жертву из рук тутов. Из-за этого, собственно, и завязалась борьба, длившаяся на протяжении многих лет. Дочь Тремаль-Наика, Дарма, будучи ребенком, была похищена из дома отца, но Сандакан взялся ее спасти. И в эпоху, когда английские войска истребляли восставших сипаев, Сандакан и его друзья приняли косвенное участие в борьбе на стороне англичан, истребляя тутов, разрушая их последние убежища.
Именно тогда главой тутов был некий Суйодхан. Он был изобличен Сандаканом и поражен насмерть.
С тех пор прошло одиннадцать лет. Индия давно уже жила новой жизнью. Туги как будто совершенно исчезли с лица земли, и мир не без оснований полагал, что секта прекратила свое существование, ибо, как было достоверно известно, при подавлении восстания сипаев поголовно были истреблены не только вожди секты, но и все члены ее до последнего человека.
И вот, столько лет спустя, Янес встретился лицом к лицу с одним из тутов. И из его уст услышал новость: да, Суйодхан погиб. Но уцелел его сын, Синдия. И этот потомок главы «душителей» сам принадлежал к ужасной секте людей-зверей, требующих человеческих жертвоприношений богине Кали.
— Говори! Говори же! — тряс пилигрима за похолодевшее плечо Янес. Но тот не отвечал. Казалось, он уже превратился в труп, не выдержав ужасной пытки водой.
— Неужели он ушел от меня? — заскрипел зубами Янес. — Ведь он, в сущности, ничего еще не сказал. И умер, унося в могилу страшные тайны.
— Успокойтесь, сэр! — ответил небрежным тоном Брайан. — Оттого, что проглотят лишний литр воды, не умирают. Он в обмороке и только.
Бесчувственное тело пилигрима отволокли в лазарет и передали на попечение доктора.
— Кажется, вы узнали новости, которые не очень вас порадовали? — обратился капитан Брайан к угрюмо расхаживавшему по палубе португальцу. — Неужели так опасен этот… сын главы тутов?
— Кто знает? — отозвался хмуро Янес. — Но он может стать опасным. Ведь мы не знаем ничего, кроме его имени. Где он скрывается? Неизвестно. Какими средствами располагает? Неведомо. Что он затевает? Кто знает? На что он способен? Кто скажет?
Тайный, скрывающийся, ползучий враг-скорпион, ядовитый паук, маленькая коралловая змейка — они страшнее таких врагов, как лев или тигр. Но, судя по событиям последних недель, это действительно и страшный, и могущественный враг, располагающий неиссякаемыми ресурсами. Он поднимает даяков. Он пользуется покровительством англичан. С ним поддерживает отношения племянник Джеймса Брука, новый раджа Саравака. Ясно, что он сказочно богат.
— Да, это штука! — отозвался американец. — Ведь для войны нужно золото, золото и еще раз золото.
— У нашего врага непременно должны быть вооруженные суда.
— Ну, с этим-то вы теперь справитесь без труда, мистер де Гомейра! — засмеялся американец. — Вы попросту перетопите все лодчонки этого Синдии, или как там он зовется. Ведь на нашем корабле такая артиллерия, которая сконструирована только вчера. Еще ни один регулярный флот не завел у себя такие пушки, как ваши. Америка впереди всех, но и она только начинает заказывать нашим заводам подобные орудия. Эх, жаль, что я не могу бросить мою службу и должен возвращаться домой. Я бы с величайшим удовольствием остался тут: уж больно интересно поглядеть, как вы будете распутывать все дела.
В этот момент к беседующим подошел Каммамури.
— Что думает господин мой об открывшейся тайне? — спросил он португальца.
— Да, что я думаю? — улыбнулся Янес напряженной улыбкой. — Ничего, мой друг. Пока не успел собраться с мыслями. Видишь ли… Ведь, в самом деле, никто из нас никогда и не предполагал, что представится возможность когда-нибудь вновь наткнуться на этих ядовитых змей, тутов. Кстати, ведь ты одно время был пленником того самого Суйод-хана, который играл почетную роль старшего душителя? Ты разве ни разу не слышал о существовании сына или семьи у Суйод-хана?
— О нет! Дело в том, что, как жрицы, прислуживающие при мистериях в храмах богини Кали, должны оставаться девственными, иначе им грозит страшная смерть, так и главы секты, будучи раз избранными, отрекаются от мира. Ничего личного, ни семьи, ни детей. Они должны отдать себя целиком делам секты. Весь мир к их услугам, все наслаждения. Для них нет ничего запретного. Глава секты свободен от любых обязательств, от всяческих связей, кроме единственного обязательства — служить секте, и единственной связи — связи с сектой. Но если бы туги узнали, что у Суйод-хана имеется родной сын и Суйод-хан не отрекся от отцовского чувства, а воспитывает и бережет ребенка, пряча его где-то вдали от Сундербунда, положение его немедленно поколебалось бы, и влияние на тутов могло угаснуть.
