Алексей Макеев - Церковный вор
«То ли еще будет, когда мы доберемся до тайника в захоронении!» – подумал я и невольно поежился.
Осторожно, чтобы не наткнуться на что-либо – в углах и за колоннами была кромешная темнота, – мы с Михаилом двинулись к правой стене.
– И как раньше люди обходились без электричества? – словно угадав мои мысли, проворчал Березин.
– Да, тоскливо было при свечах-то, – подтвердил я, чтобы поддержать разговор, а то действительно становилось как-то жутко. И если бы сейчас вдруг из-за одной из колонн вышел какой-нибудь монах, оставшийся, скажем, помолиться в храме, то у меня, наверное, от страха разорвалось бы сердце.
К счастью, ни на что не наткнувшись, мы дошли до стены и, держась вдоль нее, добрались до решетчатой двери в коридор.
Вот, черт! Не в храме будет сказано, но она оказалась закрытой.
– Что будем делать? – обескураженно спросил Березин.
Я просунул руку сквозь одну из ячеек решетки, нащупал засов, но замка на нем не обнаружил.
– Отчаиваться пока рано, – проговорил я и потребовал: – Посвети-ка фонариком!
Березин молча достал из кармана сотовый телефон, включил на нем фонарик и направил луч на решетку. Опасение наше, что мы не сможем попасть в коридор, оказалось напрасным – замок на двери отсутствовал, она была прикрыта, причем с обратной стороны на засов с поворачивающейся вниз ручкой. Я разблокировал его, отодвинул его в сторону и распахнул дверь. Здесь, в коридоре, в глубине собора, в закрытом со всех сторон пространстве можно было не опасаться, что кто-то снаружи увидит свет, и мы не стали выключать фонарик. Приблизившись к массивной старинной двери из дерева, остановились, и Михаил, взявшись за ручку, осторожно потянул ее на себя. К счастью, и здесь дверь была не заперта. Наверняка внутри храма не предусмотрены запоры – служители церкви привыкли доверять своим прихожанам.
Мы вошли в помещение с низким потолком, освещенное тусклым светом лампады. Здесь намного сильнее, чем в зале, пахло ладаном и лампадным маслом, очевидно, за счет того, что помещение было маленьким и не проветривалось.
У правой стены от входа усыпальницы стояло изваянное из камня ложе, на нем, укрытый покрывалом, лежал старец. Очевидно, под этим изваянием и покоился прах святого Иоанна. Хоть было тягостно находиться в этом каменном мешке, я, по-прежнему не выдавая своего состояния – не в моих правилах праздновать труса, – тоном человека, которому все нипочем, объявил:
– Давай, Мишаня, ищи кнопку, которая открывает тайный ход.
Березин тоже оробел, но в отличие от меня не мог скрыть своего состояния – даже при тусклом свете лампады и горевшего в его руках фонарика на мобильном было видно, как побледнело и обвисло его лицо, мимику которого он от страха не мог контролировать. На негнущихся ногах Михаил двинулся в левый угол усыпальницы, где находилась статуя, и там, как было написано в письме погибшего несколько веков назад в пещере Хуана Карлоса де Луиса, следовало утопить десятый во втором ряду камень, и тогда должен открыться вход в усыпальницу святого Иоанна. Михаил приблизился к углу, тыча пальцем в стену, стал отсчитывать нужный камень. Его губы беззвучно, словно молитву, шептали, произнося цифры. Дойдя до цифры восемь, он вдруг запнулся и повернулся ко мне с удивленно вытянутым лицом.
– Что такое? – не понял я.
– Игорь! – прошептал он трясущимися от страха и изумления губами. – Десятый камень находится за статуей.
– Не может быть! – не поверил я своему напарнику, приблизился к углу и сам стал считать расположенные во втором ряду от угла камни. Действительно – половина восьмого, а девятый и десятый камни прятались за спиной статуи, изображавшей святого с курчавой бородой, держащего в опущенной вниз руке ключ и одетого в ниспадающую складками просторную одежду. Я попытался просунуть руку под плечи статуи и надавить на камень, но мраморное плечо святого находилось так близко от стены, что в щель нельзя было просунуть даже палец. Я стал надавливать на соседние камни в надежде на то, что один из них под усилием моей руки уйдет в стену, подумав, что, возможно, мы что-то неправильно прочитали в послании архидиакона и секретный камень находится в другом ряду, но, увы, ни один камень не сдвинулся с места.
В этот момент раздался голос Егора:
– Игорь, Михаил, как у вас дела? Где вы?
Я нажал кнопку обратной связи и невесело проговорил:
– Мы на месте, но у нас загвоздка. Секретный камень оказался спрятанным за статуей.
Тепляков несколько мгновений переваривал полученную информацию, потом предложил:
– Может быть, как-нибудь отодвинуть статую?
– Как раз это мы сейчас и попытаемся сделать, – объявил я, примериваясь, как бы лучше обхватить изваяние и попробовать сдвинуть его с места.
Взяв статую за плечи, я повернул ее вправо, влево, попробовал наклонить на себя – бесполезно, она держалась намертво.
– Давай-ка, Миша, подсоби! – обратился я к стоявшему столбом Березину.
Тот положил на пол мобильный телефон с горевшим на нем фонариком, мы обняли статую вдвоем, попробовали вытащить ее из угла, а когда это не получилось, хотя бы повернуть – тот же результат, статуя держалась мертво.
– В общем, бесполезно, – уныло проговорил я.
– Господи, ну, сделайте же что-нибудь! – неожиданно вклинился в разговор голос Тропининой, в котором звучали истерические нотки. – Сломайте, в конце концов, эту статую! Мы почти добрались до цели, и вдруг из-за такого глупого препятствия разрушатся все наши планы?!
Михаил вопросительно взглянул на меня, но я в ответ покачал головой:
– Нет, этого делать мы не будем. В любом случае нам нужно уйти из собора так, чтобы никто не догадался, что мы в нем побывали.
– Ищите тогда другой вариант, – жестко сказала в микрофон Аксенова Женя. – Вы же мужики, придумайте там что-нибудь.
– Ну, давай, Мишка, будем думать, – шумно вздохнул я.
При свете лежащего на полу фонарика мы стали ощупывать статую, нажимать на всевозможные выступы и впадины, но изваяние было монолитным и никаких кнопок не имело, хотя я даже попытался нажать на глаза святого, вспомнив о прочитанной в детстве книге Николая Рыбакова «Бронзовая птица», на глаза которой следовало нажимать, чтобы открылся тайник. И когда мы уже отчаялись найти секретную кнопку, Михаил взялся за большой ключ в руке изваяния, и тот вдруг провернулся вокруг своей оси. Что-то в статуе щелкнуло, и она едва заметно дрогнула. По едва ощутимому колебанию статуи стало ясно: то, что намертво крепило изваяние к полу, отошло, и больше его ничто не удерживает.
Мы с Михаилом переглянулись.
– Кажется, тебе удалось разгадать секрет этого каменного старца, – проговорил я, затем взял статую за плечи и попробовал сдвинуть ее с места.
