Леонид Платов - Искатель. 1970. Выпуск №3
Самоходки гвардии майора Васильева — как острие копья — проникли в глубь фашистского тыла и на полной скорости продолжали мчаться вперед, кроша и сметая все на своем пути…
ГЛАВА XV. «ПРАВИЛЬНО! Я — ТЕЗКА»
(Продолжение письма бывшего командира отдельного гвардейского дивизиона самоходных орудий бывшему командиру отряда разведки)
«…Восстанавливая согласно Вашей просьбе подробности этого удивительного дня, продолжаю его описание с того момента, когда мы в недоумении остановились на шоссе: Санкт-Пельтен — Амштеттен в нескольких километрах от Амштеттена.
Самолеты продолжали на глазах у нас виться роем над городом. Доносились тупые удары взрывов.
Прорываться через город нужно было во что бы то ни стало и возможно быстрее. Решение созрело: воспользовавшись действиями нашей авиации, штурмовать Амштеттен! Я подал команду: «Полный вперед!»
С остатками боеприпасов и с неполными баками горючего танкисты и артиллеристы, как львы, бросились на город!
Само собой разумеется, что нашим наиболее надежным союзником был моральный фактор — уверенность в близкой победе. У гитлеровцев же, наоборот, было сознание неминуемого и очень близкого поражения, а отсюда, понятно, и паника.
…За время войны я участвовал во многих боях, которые теперь даже и не смогу перечислить. Но то, что я увидел в Амштеттене, не идет ни в какое сравнение с виденным мною до сих пор. В Амштеттене я увидел панику, если можно так выразиться, в классическом ее воплощении.
Давя гусеницами и тараня с ходу машины, повозки и пушки, расстреливая с коротких остановок гитлеровских солдат и офицеров, мы ворвались на восточную окраину Амштеттена.
Некоторое время дивизион не мог пробиться в центр Амштегтена через скопление людей и техники. Гитлеровцы стояли буквально вплотную друг к другу. Оказывается, готовя город к обороне, гитлеровское командование воздвигло на улицах баррикады (каменные стены из бутового камня), оставив между ними только узкие проходы. Стоило какой-нибудь одной машине застрять в этом проходе, как все движение останавливалось.
Фашисты сами себе устроили ловушку. Еще до нашего появления гитлеровские войска большими массами подходили к городу, но пройти через город было очень трудно, и поэтому они непрерывно накапливались в нем. Мы подоспели как раз в тот момент, когда наша авиация отбомбила их. Думаю, что в то время в Амштеттене находилось минимум 50 тысяч вражеских солдат и офицеров.
С великим трудом мы пробились к центру города. Большинство гитлеровцев были вооружены. Однако они не произвели ни одного выстрела. Я заметил там даже двух или трех генералов, которые могли бы взять в свои руки управление войсками и организовать хоть какое-нибудь сопротивление. Но, видно, генералы проявляли полное безразличие ко всему.
Это поразило моих артиллеристов и танкистов. Прошло всего около трех часов, как мы побывали в Мельке, а между тем разница в реакции гитлеровцев была огромная. В Мельке нас забрасывали гранатами и активно обстреливали из окон и чердаков. В центре же Амштеттена не стрелял никто. Вал паники как бы катился впереди нас, и он полностью захлестнул этот город.
Я с удивлением увидел, что мои артиллеристы и танкисты, как ни были они раскалены и разгорячены, вдруг перестали стрелять из своего личного оружия в гитлеровцев. Даже как-то трудно было это осознать. Вот перед тобой фашистский генерал, офицер или солдат. Он вооружен, но не стреляет в тебя. Просто стоит в толпе на тротуаре, как обычный пешеход, или прижимается спиной к стене дома и смотрит на проходящие советские самоходки и танки. Некоторые гитлеровцы тянут руки вверх, некоторые не тянут. Но у всех написано на лицах: «Больше не воюю!» Морально они были разоружены, а ведь нам, советским воинам, непривычно стрелять в разоруженных людей.
Прорвавшись через Амштеттен, мы уже без боя двинулись навстречу американскому танковому эскадрону, который, по словам его разведчиков, высланных вперед, остановился в городе Штернбурге».
НА АБОРДАЖ!
(Окончание письма)
«Американским танковым эскадроном командовал очень приветливый подполковник. Но прежде чем начать с ним разговаривать, я попросил разрешения вымыть руки. Подойдя к умывальнику, я увидел в зеркале свое лицо. Оно было почти черным от пыли, с грязевыми потеками. Белели только белки глаз.
Признаюсь, я не знал, как вести себя с американцем. Получая ночью задание, я не думал о встрече с войсками союзников и в связи с этим не задал командиру дивизии ни одного вопроса, касающегося возможной встречи.
Американцу была при мне вручена радиограмма. Прочтя ее, он быстро вскинул на меня глаза, потом, видимо, встревоженный, быстро жестикулируя, начал что-то объяснять переводчику. Им был солдат-американец не то югославского, не то польского происхождения. Он коверкал русские слова и, видя, что я плохо его понимаю, очень нервничал. Наконец я понял, что с востока к Штернбургу приближаются фашистские тяжелые танки. Переводчик прибавил: «Господин подполковник выражает свое глубокое сожаление, но ничем не сможет помочь русскому офицеру, так как располагает только легкими танками». Эту-то фразу я понял, вернее, уловил ее смысл.
Тотчас же я выскочил из комнаты и бросился на улицу.
Не зря же все время ожидал, что тяжелые танки противника рано или поздно наступят мне на хвост! Все утро они шли за нами, нависали, неотвратимо настигали. И вот наконец настигли!
Дом, в котором принимал меня американский подполковник, стоял на окраине Штернбурга (если не ошибаюсь, второй или третий при въезде в город). К домам примыкал лесок. Шоссе при въезде в город делало крутой поворот и спускалось в низинку или выемку, так что танк, вошедший туда, не мог повернуть ни влево, ни вправо.
На улице я подал команду: «Танки с тыла!» Артиллеристы и танкисты засуетились у орудий, а я побежал к повороту шоссе. За мной бросились мои телефонисты, радисты, разведчики, связные.
Я был уже у поворота шоссе, как на меня внезапно надвинулось громадное бронированное чудовище (таких я еще никогда не видел). Оно было покрыто маскировочной сетью. Я едва успел отскочить в сторону.
Но для гитлеровцев наше появление было еще более неожиданным, чем их появление для нас. Эсэсовцы (это была эсэсовская часть) не успели опомниться.
Тяжелые машины противника, по своим габаритам доселе невиданные нами, были покрыты металлическими маскировочными сетками. Миг — и мы полезли по этим сеткам, как матросы на абордаж. Не помню, подал ли я такую команду, произошло ли все стихийно, само собой. Но мы повисли на сетках первых двух или трех самоходок и быстро вскарабкались по ним наверх, где с перекошенными от ужаса лицами сидел десант эсэсовцев.
